Рождение чудовища

Тело все-таки одержало верх над разумом и волей. В рот и в нос – сначала в глотку, а затем и в легкие – мощным потоком хлынула отвратительная жижа.

*** ***

Журчание воды и прохлада. Шелест и шорох. Плеск.

Река?!

Первое слово, что всплыло в затянутой густой мутью памяти. Первое и пока единственное. И еще искорка радости. Вспыхнула и сразу погасла, поглощенная совершенным отсутствием сил.

Зато вернулось ощущение тела. Тело остыло, его омывала холодная вода. Руки и ноги закоченели.

И сердце. Оно билось, и дыхание проникало в грудь. Тело колыхалось. То приподнималось над мягким илом, то вновь опускалось в него. Холодно.

Дрожь пронзила от пяток до макушки.

По телу грубо зашарили руки. Ощупали, вцепились в кожаный пояс. А ведь внутри – предмет, заключавший в себе дух ее мастера, колдуна Амади! И другие ценные предметы. Осознание ударило, как вымоченный в соленой воде бич из веревки.

Она потеряла сознание в водостоке для нечистот, в который прыгнула, чтобы выбраться из дома в садах правителя. А сейчас она в реке!

Должно быть, ее вынесло наружу и прибило к берегу. В ушах – ныло и давило холодным. Должно, залило водой еще в стоке.

А руки принадлежат грабителю, который решил поживиться. Видимо, принял ее за покойницу, случайно утопшую в водостоке или реке. Ощутив рывок, содравший с нее пояс, ухватила крепко негодяя за руки. Решил, что она мертва или без сознания? Ошибся! Накато, не обращая внимания на забившую уши воду, слабость и головокружение, рывком вскочила на ноги, нависла над вором.

Перед глазами мерцали и мельтешили разноцветные точки, но руку со снятым с нее поясом держала крепко.

Вор заблеял что-то – громко и испуганно – но она не разбирала слов. Вода противно плескалась в ушах, искажала звуки. Держаться на ногах было трудно. Однако показывать слабость перед похитителем она не собиралась. Главное – не шмякнуться обратно в воду! Правда, в этом случае она утянет его за собой. Да и держится она за его руку, это помогает удержаться стоя.

– Что это ты удумал?! – как могла, грозно прохрипела она, не прочистив толком горло.

Получился не столько окрик, сколько смесь хрипа и надтреснутого дребезжания. Ну, ничего. Сойдет и так.

Увесистая оплеуха заставила ее встряхнуться. Проморгавшись, Накато уставилась на Иму, который что-то орал. Лицо бешено дергалось. Глаза вытаращились, а рот перекосился.

Так это Иму!

Накато выпустила его руку, отшатнулась. Едва удержалась, чтобы не шмякнуться задом. Медленно подняла руки, сжала виски ладонями. Опустилась на колени в воду. Зажмурилась.

Посидела так несколько мгновений, пережидая головокружение. Поочередно вытряхнула из ушей воду. Медленно, осторожно поднялась. Иму все это время брезгливо наблюдал за ней. Пояс ее держал в руках.

Он все-таки нашел ее! Явился во плоти. Должно быть, Чима рассказал ему о случившемся.

Только вот вид у него мрачный. Пока она вытряхивала воду из ушей, он открыл кармашек и достал лежавшие там амулеты и кубик. Перепрятал себе в одежду. Накато особого внимания на это не обратила – после путешествия по водостоку ощущала себя оглушенной и разбитой. Тело болело. А обычный человек наверняка и живым бы не выбрался! Ей повезло, что кости целы.

Вдали слышались голоса. Она вдруг поняла, что солнце не спускается к горизонту, а поднимается.

Утро? Она прыгнула в водосток после обеда…

Плыть по желобам почти половину дня и еще целую ночь она не могла. Значит, ночь провела здесь, прибитая к берегу? Вот это ее оглушило! Понятно теперь, отчего ноги дрожат, и голова такая тяжелая. И мысли еле ворочаются, и от солнечных бликов по реке глаза режет.

– Идем! – каркнул Иму. – Или ты собираешься торчать в воде, пока тебя гиены твоего дохлого нанимателя здесь не отыщут?! Мне копаться некогда – мое время вот-вот истечет, - он полез через камыши.

Берег здесь и впрямь зарос густо-густо, так, что и берега видно не было. Только голоса слышались, и то смутно. Накато принялась продираться вслед за Иму.

Да это не берег, это заводь какая-то! Камыш шел и не кончался. Приходилось шлепать по мелкой воде, протискиваясь меж густо растущих высоченных стеблей. Острые листья резали кожу, привыкшую к масляным притираниям и умащиваниям. Верхушки качались над головой. Одно только хорошо – можно худо-бедно опираться на ходу на стебли. До сих пор кружилась голова.

Она чуть не натолкнулась на Иму, застывшего посреди сплошного камыша. Тот глядел на нее с кривой ухмылкой.

– Ну, глаза тем, кто искал тебя со вчерашнего вечера, я отвел, - заявил он. – А тебя сплавил по реке – сюда поиски пока не дошли. Голоса на берегу – фермеры работают. Слушай внимательно! Осиное гнездо ты разворошила – сказать страшно. Кажется, еще не понимаешь. Но нынешнего дня ты могла и не увидеть. Волосы зря швырнула возле слива. То, что на голове оставалось, я тебе сбрил начисто.

Накато схватилась руками за голову – и правда, голый череп! А она и внимания не обратила. Да что там – ее до сих пор пошатывало. Хорошо, должно быть, приложило ее, пока по желобам катилась.

– Ничего, отрастут! – колдун ощерился. – Правда, не сразу. – Теперь. Вместилище духа Амади я забираю. Что касается амулетов, - он выудил один из-за пояса. – С его помощью я уничтожу сейчас твой след! После этого ищейки Изубы могут хоть землю зубами грызть – ничего они не найдут.

– Спасибо, мастер Иму, - пролепетала Накато.

– Заткнись! Печать твою я заберу себе, - прибавил он.

– Что? – она заморгала недоуменно.

– Ох, ты и вычудила, дура черномазая, - выплюнул он со злостью. – Я тебе что говорил сделать?! Молчи уже, - прибавил он, кривя рот. – Скажи спасибо Чиме, что жива. Я бы с тобой, дрянью, и возиться не стал. Дай руку!

Накато с трепетом протянула руку, как велено. Стукнуть колдуна по лысой черепушке – но ведь если он не сделает то, что обещал – на ее след нападут.

Может, он врет? Мысли туго ворочались в голове. Давила непривычная слабость, точно после тяжелой болезни. Она и не помнила, когда ей бывало настолько плохо. Судя по ощущениям – Иму мог и целую руку ей отрубить, а к ней даже сознание не вернулось бы. Он вообще мог ее убить, пока она была беспомощна!