Рождение новой России

Русские вступили в разрушенный и сожженный их артиллерией Азов. Трофеями русских стали 136 турецких пушек. Для того чтобы закрепить за Россией Азов, в нем был оставлен постоянный гарнизон, насчитывавший 6 тыс. человек, в который входили стрельцы. Подготовлялось заселение присоединенного края русскими переселенцами.

Но, завоевав Азов, Петр еще не открыл себе путь к Черному морю. Выход из Азовского моря в Черное — Керченский пролив охраняли сильные турецкие крепости Еникале, Тамань и особенно Керчь. Для того чтобы продолжать войну с Турцией и открыть России выход к Черному морю, Петр решил строить большой морской флот.

Началось «строение великим иждивением» большого флота, который должен был сделать Россию хозяином не только Азовского, но и Черного моря. Этот флот, за. недостатком денег у казны, должны были выстроить частные лица. Все землевладельцы были записаны в «кумпанство» — компании. Светский землевладельцы, складываясь в «кумпанства», должны были строить один корабль с каждых 10 тыс. крестьянских дворов, духовные — с 8 тыс. Все горожане «своим иждивением» должны были спустить на воду 12 кораблей. Строительство флота собирались закончить к апрелю 1698 г. «Кумпанства» обязаны были собрать деньги, подготовить материал, нанять «работных людей». Мастеров выписывали из-за границы. Русские дворяне и солдаты посылались в Западную Европу для обучения «корабельному делу».

К весне 1698 г. были готовы 52 корабля. Сооружая флот, Петр заботился об укреплении Азова, о строительстве гавани и Таганроге. Работы по строительству флота, крепостей и гаваней мучили и разоряли крестьян и «работных людей». Они искали спасения в бегстве, бунтовали. Крупное восстание крестьян и солдат, измученных тяжелой работой, произошло в Черкасске 11 августа 1698 г. Восстание было жестоко подавлено. За побеги стали вешать. Воронеж был окружен войсками. Но работы шли не так скоро, как хотел Петр. Строительство большого флота затянулось, затянулась и война с Турцией.

Решительность, неугомонность и размах деятельности Петра изумляли иноземных послов. Дивились старые, видавшие виды московские «приказные строки», глухо ворчали бородатые бояре да стрельцы, шипели по углам монахи в черных клобуках, неистово вопили на папертях об «антихристе» звеневшие веригами юродивые. Поговаривали, что царь — сумасброд, что «живет он не по церкви, и знается с немцами».

Петр рвался к намеченной цели, не считаясь с тем, что говорят вокруг, но также и не сообразуясь еще со своими силами, не отдавая себе отчета в том, какие трудности ему нужно будет преодолеть, прежде чем он этой цели достигнет, не представляя себе всей сложности стоявших перед ним задач. В этом сказывались задор юности, юношеская вера в успех. В избытке самонадеянности и недостатке учета условий действительности, которые проявлял царь в первых своих делах, можно видеть также следствие привычки к «потешным» играм, где все шло всегда именно так, как намечал и хотел Петр. Недаром старый солдат, генерал Гордон, ворчал и говорил, что «дело» под Азовом ему напоминает «потеху» под Кожуховым.

Петр хотел сразу всего и думал, что всего легко добиться. Он надеялся сразу, в два года, создать флот, сразу повысить доходы казны, в полтора раза увеличив налоговый гнет, падавший на плечи народа.

Еще после первого азовского похода Петр отправил в Вену посла Кузьму Нефимонова, который должен был заключить с Австрией договор о совместной борьбе против турок. Но только в конце января 1697 г. договор между Россией, Австрией и Венецией был, наконец, заключен. А пока тянулись переговоры да спускались со стапелей суда Азовской флотилии, нетерпеливый Петр уже готовил «великое посольство» за границу.

Великое посольство

Мысль о поездке за границу появилась у Петра еще во время осады Азова. События в Западной Европе, в частности так называемая «борьба за испанское наследство», т. е. борьба Англии, Голландии и Австрии против Франции, затрагивали интересы России. В 1696 г. из-за войны на море ни один голландский корабль не заходил в Архангельск. Кроме того, Петр, взяв Азов, понял, что Черное море по-прежнему для него недоступно, пока Керченский пролив в руках у турок. Оттоманская империя была еще очень сильна, и война с ней не могла закончиться в ближайшее время. Петр мечтал о новом, более мощном союзе против «врагов креста господня — салтана Турского, хана Крымского и всех бусурманских орд» — о союзе России, Англии, Дании, Пруссии, Австрии и Венеции против турок.

Это была первая причина снаряжения «великого посольства», в котором решил принять участие сам царь.

России нужны были знающие люди — кораблестроители, моряки, инженеры. До сих пор ограничивались приглашением иностранцев, но Петр этим удовлетвориться не мог: он нуждался в знающих русских людях. Для обучения всевозможного рода наукам и ремеслам Петр отправил десятки русских людей в Венецию, Голландию, Англию. Еще до отъезда посольства по приказу Петра «в разные государства учиться всяким наукам», и прежде всего «для научения морского дела», выехали 50 стольников, все люди старинных фамилий из родовитой аристократии; Голицыны (в том числе знаменитый впоследствии Дмитрий Михайлович), Долгорукие, Хилковы, Урусовы, Шаховские, Шереметевы, Салтыковы, Репнин, Прозоровский, Оболенский и др. Но Петр не мог допустить, чтобы в то время, когда его подданные обучаются его любимому делу, он сам остался бы в России и отстал от них. Петр писал: «И аки бы устыдился монарх остаться от подданных своих в оном искусстве и сам воспринял марш в Голландию».

Это была вторая причина заграничной поездки Петра.

Итак, отправляясь в Европу, Петр стремился, во-первых, поставить европейскую дипломатию на службу интересам своей страны, добиться от нее помощи в разрешении важнейшей задачи — разгрома Турции и выхода к берегам Черного моря, а во-вторых, взять у Европы все, что она могла дать, научиться самому и заставить других научиться всему тому, что было так необходимо России.

Петр ехал учиться. Недаром на его письмах из-за границы стояла печать: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую». Он откровенно писал венецианскому дожу, что намерен «во Европе присмотреться новым воинским искусствам и поведениям». Ехавшим с ним Петр вменял в обязанность сыскать «капитанов добрых… которые б сами в матросах бывали, а службою дошли чина, а не по иным причинам», от «волонтеров» же требовал, чтобы они знали «чертежи или карты морские, компас и прочие признаки морские».

Петр ехал учиться, но отнюдь не воспитываться, он ехал заимствовать европейские знания и навыки, но лишь для того, чтобы потом Россия во всех областях промышленной, государственной и духовной деятельности могла развиваться самостоятельно, не завися от европейцев. И как-то, спустя уже много лет, Петр сказал: «Да будет отныне в России все русское».

Он брал иноземное для того, чтобы не смотреть на Европу снизу вверх. Иноземец был нужен Петру для того, чтобы выучить русского человека, а раз этот последний уже «превзошел» науку, «если и без него (иноземца. — В. М.) умеит», «немец» уже не нужен.

Такие цели преследовало «великое посольство». Подготовка его началась с 1696 г. Посольство должно было посетить «цесарский двор» в Вене, Голландию, Данию, Англию, Бранденбург, Венецию и римского папу.

Весной 1697 г. «великое посольство» в составе более двухсот человек выехало из Москвы. Его возглавляли Франц Яковлевич Лефорт, Федор Алексеевич Головин и Прокофий Богданович Возницын. Под именем «Преображенского полка урядника Петра Михайлова» ехал и Петр. Управление Россией он возложил на Федора Юрьевича Ромодановского, Бориса Алексеевича Голицына и Петра Ивановича Прозоровского.

Когда одетый в полутатарский костюм Лефорт и долговязый «Преображенского полка урядник» Петр Михайлов пересекли границу, старушка-Европа, занятая своими внутренними делами и делившая «испанское наследство», нисколько не заинтересовалась посольством, не зная того, что оно перевернет страницу в великой книге истории народов мира и изменит карту и облик континента.

Если Петр ехал за границу, собираясь по-новому решать старые вопросы, вопросы Московского государства, то вернется он в Москву с планом решения новых европейских проблем, с планом создания Российской империи…