Рождение Шотландии

Он сразу же оказался в большой опасности. Его вельможам чрезвычайно претило поведение короля и его симпатии к Генриху, которые они сочли недостойными, и теперь несколько знатных лордов во главе с ярлом Стратерна попытались захватить его в Перте, намереваясь, по-видимому, возвести на престол его брата. Однако к тому времени Малькольм IV уже стал мужчиной. Он предпринял энергичную контратаку и подавил их выступление, одновременно подавив вспыхнувшее в Голуэе восстание столь эффективно, что старый Фергус (вероятно, входивший в число заговорщиков под началом ярла Стратерна) отдал ему в заложники своего сына, а сам постригся в монахи в аббатстве Святого Распятия. Его беспокойная и полунезависимая провинция была приведена в полное подчинение короне ^[73] .

73

История Голуэя представляет собой чистую страницу со времен Кеннета I и до короля Давида. Фергус был первым правителем Голуэя, о котором до нас дошли какие-либо сведения: он поддерживал связи с Англией и Островами, так как его жена была внебрачной дочерью Генриха I, а дочь вышла замуж за Олафа, короля острова Мэн.

Малькольму IV исполнилось 19 лет, и на протяжении того краткого отрезка времени, который ему было суждено прожить, он правил страной очень энергично. Кажется, он стремился идти по стопам своего деда, особенно в отношениях с Церковью, так как к периоду его правления относится основание нескольких важных монастырей, хотя не все они были заложены самим королем. Он привез цистерцианцев в Купар Ангус и основал странноприимный дом на английской дороге через Сутру и женский цистерцианский монастырь в Мануеле. Характерной чертой церковной истории этого царствования является количество основанных тогда женских монастырей. Мать Малькольма построила знаменитый приорат в Хеддингтоне, также для цистерцианских монахинь, а ярл Марча Коспатрик предоставил им жилища в Экклсе и Колдстриме. Возможно, он же основал еще один женский монастырь в Северном Берике. Ухтред Голуэйский, сын и преемник Фергуса, пригласил монахинь-бенедиктинок в Линклуден. Цистерцианское влияние вышло за пределы Шотландского королевства, так как сын Сомерледа подарил этому ордену жилье в Садделле в Кинтайре. Однако самым примечательным событием в религиозной жизни Шотландии того времени стало основание не цистерцианского, а клюнийского аббатства Пейсли Уолтером Стюартом.

Скорее всего, в продолжение политического курса Давида I, поощрявшего торговлю, Малькольм заключил брачный союз с представительницей фламандского правящего дома. В 1162 г. он выдал свою сестру Аду за Флоренса, графа Голландского, «человека всевозможных достоинств и честности», который привез ее «в великолепных одеждах и украшениях и в сопровождении военных судов». Другая его сестра, Маргарита, в 1160 г. вышла замуж за герцога Бретонского; у нее была одна дочь, несчастная Констанция, впоследствии ставшая женой Годфри (Жоффруа), сына Генриха Английского.

Многообещающему самостоятельному правлению Малькольма IV не суждено было длиться долго. В 1163 г. он тяжело заболел во время визита к королю Генриху Английскому. На некоторое время он оправился от болезни и прибыл в Вудсток, где вассалы Генриха клялись в верности его сыну. Следующий год принес с собой возобновление и устранение старой угрозы. Сомерлед высадился в Ренфрью, на берегу Клайда напротив своих владений, со всеми войсками, которые он смог набрать в Аргайле и на Островах и при поддержке различных ирландских союзников. Он разграбил Глазго. Уолтер Стюарт успешно отразил это нападение, а Сомерлед погиб, скорее всего, от рук своих же подданных, и его войска рассеялись. Его владения распались, и Острова были поделены между собой его сыновьями, а остров Мэн, очевидно, вернулся под власть Годреда.

Эти события на некоторое время устранили западную угрозу, но Малькольм IV не смог воспользоваться победой. Прежде чем успел пройти год, 9 декабря 1165 г. он умер в Джедборо. На тот момент ему не исполнилось еще и 24 лет, и он был неженат.

Престол унаследовал его брат Вильгельм, уже достигший зрелости: ему было 22 года, он был рыжеволос и крепок сложением. Однако хотя новый король обладал значительным личным обаянием и неоспоримой храбростью, он отличался склонностью легко менять свои решения и был похож скорее на странствующего рыцаря, чем на разумного и ответственного короля. Один современник Вильгельма, англо-норманн, назвал его «смелым, высокомерным и дерзким, хорошим рыцарем с прекрасными рыцарскими качествами» (pruz, merveillus e hardi… chevalier bon e de grant vasselage). Очевидно, Вильгельм полностью заслужил эту похвалу, но королю Шотландии пристали совсем другие черты характера. Из-за своей впечатлительности и пылкости он легко увлекался женщинами, и его юность и молодость ознаменовались чередой любовниц. Позднее он успокоился и стал править «с мягкостью и милостью, преданностью религии и щедрыми пожертвованиями, набожный, предусмотрительный и мирный, везде поддерживая справедливость и беспристрастность» (cum lenitate simul et mansuetudine cum religione magna… eleemosynarum largitione, pius, providus, et pacificus, justitia ubique cum aequitate servata). Геральд Камбрийский, капеллан Генриха II, отдавший Вильгельму эту дань уважения на основании личного знакомства, называет его «удачливым правителем и успокоителем» (rector felix et moderator) Шотландии. Тем не менее, хотя с годами (а Вильгельм прожил долгую жизнь) в нем возрастало чувство ответственности за судьбы страны, кажется, что это чувство легло на его плечи слишком тяжким грузом и что у него не доставало силы нести ее с безмятежностью подлинного вождя. Его царствование стоит между правлениями Давида I и поздних Александров, как период серого восточного ветра и пыльных заносов между временами солнечного света и цветения природы.

В наследство ему досталась все та же Шотландия Давида I, хотя внутри- и внешнеполитическая обстановка складывалась далеко не благоприятным образом: однако он не унаследовал от деда обширных фьефов в Северной Англии, и стремление вернуть себе власть над ними в противостоянии с ошеломляющей мощью Анжуйской империи привело к страшной катастрофе. Впрочем, такому исходу борьбы немало способствовал и недостаток стойкости, присущий самому Вильгельму. Он все еще сохранял власть над некоторыми землями в Англии, которые достались его брату, и когда в 1165 г. он отправился приносить за них обычную вассальную клятву, то выдвинул притязания и на другие северные фьефы. Генрих гневно отказал ему: один из советников английского короля высказался в пользу Вильгельма, и (как сообщает очевидец этих событий в личном письме архиепископу Кентерберийскому) Генрих впал в неописуемую ярость, свойственную всем Плантагенетам. Он разорвал на себе одежду, но не остановился на этом и разорвал еще и шелковое покрывало с ложа, на котором сидел, горстями вырывал солому, служившую ковром, и грыз ее посреди учиненного беспорядка.

Вильгельм, скорее всего, воздерживался от таких проявлений своих чувств, но также не был дружелюбно настроен. В то время Генрих втянулся в жестокую вражду с Церковью в лице Беккета, которого сам же и сделал архиепископом Кентерберийским. Напряженные отношения установились у него и с Людовиком VII, его сюзереном в отношении всех французских фьефов, причем их личные отношения — ибо Людовик был первым мужем английской королевы Элеаноры — могли лишь усилить неприязнь. В 1168 г. Вильгельм заключил с Людовиком VII союз, положивший начало той долгой дружбе между двумя странами, которой суждено было в моменты наивысшей опасности в XV в. спасти Францию, в XVI в. Шотландию, и оставить после себя древнюю традицию гостеприимства, до сих пор служащую на благо путешественнику-шотландцу. Тем не менее Генрих и Людовик не стали нарушать мир, и в 1170 г. Вильгельм по приглашению Генриха прибыл в Виндзор на церемонию коронации наследника английского престола, «молодого короля» Генриха, которого его отец в целях безопасности короновал при жизни, заставив английских баронов принести ему клятву в верности.

Этот год завершился в Англии убийством Беккета, потрясшим весь христианский мир и даже, со временем, вызвавшим угрызения совести у самого Генриха. На следующий год англичане начали войну в Ирландии, стремясь присоединить к своим владениям весь остров, только недавно несколько оправившийся от долгого норвежского владычества. Однако в 1156 г. Папа Адриан IV, единственный англичанин, когда-либо носивший тиару, подарил Генриху управление церковными владениями; Папа не имел на это права, но это дало Англии возможность утверждать, что закон — на ее стороне. Сначала события в Ирландии развивались неспешным ходом, но в 1169 и 1170 гг. норманнские бароны, заключив номинальные союзы с ирландскими королями, вторглись на остров и захватили удобные плацдармы для дальнейших действий. В 1171 г. Генрих лично прибыл в Ирландию и довершил завоевание острова, что привело к образованию у Англии незакрывающейся гноящейся раны, а Ирландии принесло столетия горя и страданий.

В 1173 г. Вильгельм вмешался в английскую гражданскую войну. Сыновья Генриха выросли, а жгучая ненависть между сыном и отцом была в порядке вещей в роду Плантагенетов. Кроме того, прежняя безрассудная страсть королевы Элеаноры к своему супругу теперь уступила место не менее пылкому отвращению. Объединившись, мать и сын подняли против короля мятеж, который поддержали Людовик Французский, граф Фландрии Филипп и некоторые могущественные английские вельможи. Молодой принц Генрих предложил Вильгельму Нортумберленд, а его младшему брату Давиду Кембриджшир. Вильгельм принял предложение и в конце лета того же года напал на Англию, осадив Уорк и Карлайл. Юстициарий и коннетабль Англии собрали армию, и Вильгельм отступил, чтобы преградить ей путь к границе. Еще до того, как два войска сошлись, английские вожди получили известие, что ярл Лестера высадился на юге, чтобы поддержать мятежников. Вожди спешно заключили перемирие с Вильгельмом, разведка которого оказалась не на высоте, и вернулись на юг, чтобы отразить новую угрозу. Война продолжалась, но Вильгельм, связанный перемирием, не мог участвовать в ней. Перемирие закончилось в январе, и он позволил военачальникам Генриха купить другое, до Пасхи. Его брат между тем стоял во главе английских войск молодого принца, который находился во Франции, и летом Вильгельм напал на Англию, чтобы помочь ему.

Для Генриха наступили тяжелые дни: у него даже проснулась совесть. Он публично покаялся в убийстве Беккета, устроив шествие к его гробнице. Во время шествия король шел босым и стегал себя. В тот день, как не преминули отметить почитатели Беккета, удача вернулась к королю Англии, и произошло это самым эффектным образом. Сначала наступление Вильгельма развивалось весьма успешно, ему удалось взять несколько городов и замков. В июле он послал большую часть своего войска под началом Дункана, ярла Файфа, разграбить Йоркшир, а сам с другой частью армии остался позади него. 13 июля отряд английских рыцарей выступил из Ньюкасла под прикрытием густого тумана и вскоре… совершенно заблудился. Когда туман рассеялся, они обнаружили, что находятся неподалеку от Аника рядом с маленьким отрядом рыцарей и воинов, которые, спешившись и сняв шлемы, готовились отобедать ^[74] . Английские рыцари поняли по знаменам и доспехам, что это были Вильгельм Шотландский и его охрана. Люди Вильгельма увидели англичан, но, очевидно, приняли их за отряд ярла Файфа и пребывали в этом заблуждении до тех пор, пока те не подошли вплотную. Английский отряд был сильнее, и здравый смысл требовал бежать. Однако Вильгельм, забыв, что он король и глава армии, и помня лишь о том, что он рыцарь и у него есть возможность вступить в схватку, вскочил на коня и бросился в атаку. Английский сержант ударил его коня снизу, король упал, сверху его придавила лошадь. Так он попал в плен. Его рыцари при виде случившегося добровольно сдались, чтобы разделить участь повелителя. С триумфом пленника привезли к Генриху.

74

Согласно традиции, они сражались на лугу на копьях, но Иордан де Фантом приводит более правдоподобную версию, к тому же он говорит, что лично присутствовал при этом.

На этом и закончился мятеж. Шотландские вожди перессорились и вернулись на родину, а английские вельможи подчинились своему королю. Угрожавший высадкой флот рассыпался, и через три недели Генрих вновь стал повелителем Англии и смог переправиться через Ла-Манш, чтобы вступить в борьбу со своим сыном и королем Людовиком VII, осаждавшими Руан. И через месяц, к концу лета, он одержал в Нормандии полную победу, а молодой Генрих покорился отцу.

Вильгельм в качестве пленника был увезен за море и содержался в Фалезе. Генрих лично явился к нему, требуя в виде выкупа полного феодального подчинения Шотландского королевства, ни больше и ни меньше. Храбрости Вильгельма вполне хватало на конную атаку, но ее оказалось явно недостаточно для личного состязания с ужасным напором Плантагенета в условиях заточения. В его защиту можно сказать, что дальнейший плен означал для Вильгельма фактическое отречение от престола и, возможно, смерть. В таком случае наследником шотландской короны становился его брат Давид, также находившийся в руках Генриха, причем ни тот ни другой еще не были женаты. Единственными возможными альтернативными наследниками могли считаться только враги их дома: Дональд Мак-Малькольм, потомок Лулаха, и Дональд Мак-Вильям, внук Дункана II. Приход к власти любого из этих претендентов означал бы вспышку широкомасштабной гражданской войны, в которую не преминул бы вмешаться Генрих со всеми силами Англии и своих огромных французских владений. Вильгельм сдался, принял все условия Генриха и в декабре подписал в Фалезе мирный договор, по которому на следующие 15 лет Шотландия оказалась под властью Англии. Вильгельм стал ленником Генриха точно так же, как его собственные вассалы были его ленниками. В договор вошло очень важное выражение. Обычная формула вассальной клятвы гласила «против всех». В данном случае она была изменена на «против всех людей Шотландии и других стран» (contra omnem hominem de Scotia et de omnibus aliis terris). Все шотландские прелаты должны были принести оммаж Генриху, как это сделали их английские коллеги, и шотландская Церковь должна была оказывать английской то повиновение, «которое следовало и пристало» (qualem facere debet et solebat). Бароны Шотландии и королевские наследники должны были принести Генриху вассальную клятву. В залог повиновения англичанам передавались Роксборо, Берик, Джедборо, Эдинбург и Стерлинг — главные пограничные твердыни и города, господствующие над границей между Севером и Югом. Принц Давид, четыре ярла и коннетабль отправились к английскому двору в качестве заложников, обеспечивавших передачу этих городов, а после своего освобождения они должны были оставить у Генриха своих наследников. Те, кто принес клятву, должны были принудить к тому же и остальных.