Рожденная для славы

В доме начала суматоха, никак не могли отыскать нужный бочонок. Эти бездельники знали, что королева должна приехать, и не позаботились приготовить для нее все необходимое! Я устала, измучилась от жары и жажды, у меня пересохло горло, а промочить его было нечем! — Немедленно принесите мне попить! — потребовала я.

— Не осмеливаюсь предложить вашему величеству воду, — сказал Роберт. — Вдруг в ней зараза? Прошу вас, предоставьте это мне, и я в момент все улажу.

Когда Роберт за что-нибудь брался, все происходило как бы само собой. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы разослать слуг по окрестным поместьям и тавернам.

Уже через несколько минут мне принесли эль, который я люблю.

— Роберт, ты просто чудо, — сказала я. — Есть ли хоть что-то, что тебе не удается?

— Я готов исполнить все, чего ты пожелаешь, — ответил он. — А ты отказываешь мне в своей руке.

— Как знать, милый. Может быть, когда-нибудь твоя мечта и осуществится.

В его глазах вспыхнул счастливый огонек. Я поняла, что Роберт ожидает от моего визита в Кенилворт очень многого. Он никогда не терял надежды.

И вот на горизонте показался замок. Как же он был велик и прекрасен! Центральную его часть занимала древняя массивная постройка, которую называли Башней Цезаря, с юго-запада к крепостной стене примыкало живописное озеро, через которое Роберт построил мост. Я озиралась по сторонам, чувствуя себя совершенно счастливой. В ярких солнечных лучах было видно, сколько серебра появилось в темных волосах Роберта, но лицо светилось, как у мальчишки.

Мне понравились и архитектурные постройки, и великолепные декорации, возведенные специально в мою честь, но больше всего я радовалась, глядя на Роберта. Он создал все эти чудеса собственными руками, и я сполна разделяла его гордость.

— Это не хуже, чем любой из королевских дворцов, — сказала я и тут же вспомнила, как мой отец ездил с визитом в Хэмптон-корт, принадлежавший всемогущему кардиналу Уолси.

Генриху VIII так понравился роскошный дворец, что он немедленно отобрал его в казну. Мне же отнимать Кенилворт у Роберта не хотелось. Наоборот, приятно было думать, что Роберт стал владельцем этого чудесного замка по моей милости.

— Приезд вашего величества озарил эти стены благословенным сиянием, — сказал Роберт. — Все сегодня смотрится иначе. Королева прибыла в Кенилворт, и он превратился в королевский дворец. Когда вас здесь нет, это всего лишь груда бессмысленных камней.

Я знала, что Роберт скромничает. Он любил Кенилворт, часто приезжал сюда, но мне были приятны его слова.

Когда мы приблизились к Башне Цезаря, навстречу нам вышли десять прекрасных девушек, наряженных в белый шелк. Одна из них шагнула вперед, воздела руку и стала читать поэму, воспевавшую мой приезд в Кенилворт. Сивилла сравнивала мой приезд в замок с коронационным въездом в Лондон, предвещала Англии величие и процветание под управлением несравненной Елизаветы.

— Какая милая девушка, — сказала я. — И голос хорош, и стихи удались.

Польщенные моими словами, сивиллы почтительно удалились, а мы с Робертом проследовали дальше и вскоре оказались во внутреннем дворе. Тут дорогу нам внезапно преградил здоровенный детина, державший в одной руке связку ключей, а в другой устрашающего вида дубину. Вид у этого гиганта был такой свирепый, что я в первое мгновение даже испугалась, но, взглянув на Роберта, увидела, что он улыбается.

Великан угрюмо спросил, в чем причина такого шума, кто смеет нарушать покой вверенного ему замка. Тут детина как бы впервые увидел меня и закрыл ручищей глаза, словно ослепленный моей несравненной красотой. Затем, бухнувшись на колени, изобразил благоговейный трепет.

— Встаньте, сэр великан, — сказала я. — Минуту назад вы выглядели куда более свирепым. Что же с вами произошло?

— Милостивая государыня! — заревел гигант таким деревянным голосом, что я сразу поняла, какого труда ему стоило выучить эти слова наизусть. — Меня ослепило ваше несравненное великолепие! Простите мне мои дерзкие речи, ибо не ведал я, какая великая благодать снизошла на дом моего господина. Умоляю о прощении, ваше королевское величество! Простите смиренного слугу, примите у него ключи к замку. Лишь тогда я смогу надеяться на то, что мой господин простит мне мою ужасную ошибку.

— Встаньте и дайте мне ключи. Охотно принимаю их у вас. Вашего господина можно поздравить, не у всякого есть такой замечательный слуга, готовый защищать собственность хозяина до последней капли крови.

Детина встал и протянул мне ключи. Исполнив свой маленький спектакль, он явно испытывал неимоверное облегчение.

Ворота распахнулись, и шесть трубачей, одетых в белые шелковые мантии, затрубили в серебряные фанфары. Под эти торжественные звуки я въехала во внутренний двор замка Кенилворт.

Однако впереди показалась еще одна стена и еще одни ворота. Снова затрубили фанфары, и я увидела еще один двор, где на глади небольшого пруда в мою честь была устроена живая картина: Леди Озеро плавала на лодке, а водные нимфы держали в вытянутых руках пылающие факелы. Я остановилась полюбоваться этим зрелищем, а Леди Озеро начала декламировать поэму, еще более цветистую, чем предыдущая. Все было так красиво, так оригинально, и я знала, что это еще только начало.

Через пруд был перекинут довольно широкий мост. Роберт сказал, что длина его семьдесят футов, а построено это сооружение специально в честь моего приезда. Я спешилась, и мы с Робертом вышли на середину моста, где нас встретила целая депутация античных богов, каждый из которых нес мне дары. Сильван, бог лесов, вручил мне клетку с лесными птахами, от Цереры я получила пшеничные колосья, от Вакха вино, от Нептуна рыбу, от Аполлона лиру. Эта аллегория мне очень понравилась.

Но и этот двор оказался еще не последним. Мы миновали еще одни ворота и, наконец, оказались перед самой Башней Цезаря. Роберт обратил мое внимание на чудесные башенные часы с синим циферблатом и золотыми стрелками.

— Но, милорд! — воскликнула я. — Часы стоят.

— Я велел, чтобы в ту минуту, когда ваше величество приблизится к Кенилворту, в замке остановили все часы, — сказал Роберт. — Пока ваше величество пребывает в замке, время должно остановиться.

Он взглянул на меня с обожанием, а я подумала: может быть, все-таки решиться? Однако будет ли Роберт таким же нежным и заботливым после свадьбы? Одно дело — супруга, даже если она королева, другое дело — предмет воздыханий.

Супружеская жизнь приедается, ухаживание никогда.

Даже в этот счастливый миг, в Кенилворте, я знала, что не могу уступить своему любимому.

* * *

То были восхитительные дни!

Всякий раз, когда я отправлялась в очередное путешествие по стране, подданные устраивали пиры и спектакли в мою честь, но в жизни не видела ничего подобного тому, что организовал в Кенилворте Роберт.