Рожденные в СССР. Откат

Попаданцы переглянулись между собой. Наверняка целый секретарь ЦК упомянул будущее событие не просто так, намекая на многое.

— Ну это только нам в плюс.

— Возможно, — согласился с Геологом Машеров, — но вы уверены, что мы пойдем дальше правильным путем? От вас мы узнали, как не надо, но очень мало идей, куда мы должны прийти. Вы же сам, Снайпер, считаете, что только начали над замыслом работать. И я отлично вижу, что работы у этих парней, — он кивнул в сторону «глушковцев», — невпроворот. Тут на одной экономике можно здорово застрять. Мы же хотим изменить общество на таких условиях, о которых никто и никогда даже не смел помышлять. Мы на суть самого человека замахнулись! Вы уверены, что мы это сможем?

Затянувшееся молчание неожиданно для всех прервал Романов. Больше человек дела, он не мог просто так смириться с тем, что вековечная мечта опять уходит куда-то туда, в непонятное будущее. Он вскочил с места и по примеру Снайпера заходил по комнате.

— Петр Миронович, не нагнетай! Я отлично понимаю тебя. Боязно и страшно на подобное замахнуться? Мы же и с текучкой еле-еле справляемся. Ребята просто не знают еще в какие гадюшники нам пришлось залезть, чтобы хотя бы приостановить процесс распада. Сколько усилий тратится, чтобы не пойти вразнос. Но если ты коммунист, то всегда замахивайся на большее! Со своей практической стороны я считаю, что наша страна обладает огромной потенциальной мощью. Надо только грамотно ею распорядиться. Мы сможем начать создание прообраза будущего уже сейчас, вытащить страну в тот самый постиндустриальный цикл и там уже на основе научных данных планомерно идти вперед. И они нам помогут, — Романов кивнул в сторону попаданцев. — Их просто очень много, и каждый привнес в наш мир нечто свое. Может потому что ты уехал наверх и не всегда замечаешь ежедневные перемены, а я отлично их схватываю. Понемногу и мы меняемся и наши методы меняются. Ежедневно я получаю сводку о введении в строй нечто инновационного, это поначалу все шло медленно, сейчас, как будто плотину прорвало.

Нежданно голос в помощь подал Малиновский.

— Простите, что прерываю вас, но я также подтверждаю, что в недалеком будущем предвижу поистине взрывной рост наших технологий. И дело не только в полученной от людей будущего информации. Само их появление спровоцировало в обществе искренний интерес к нашим возможностям и к науке в целом. Ну и сверху, — ученый бросил взгляд на двух секретарей ЦК, — также пошли подвижки в правильном направлении. Стало намного легче работать и вводить в строй эти самые инновации. Если такое настрой сохранится, то могу с полной уверенностью утверждать, что лет через двадцать мы будем на такой технологической и научной высоте, которого не достигнет никто. Самое тяжелое — это разгон!

— Задействовать резервы уже имеющегося общества для резкого цивилизационного прыжка вперед? — задумчиво проговорил Дивов. — Почему бы и нет. Я лично не вижу непреодолимых препятствий. Косность мышления мы изменили самим фактом собственного появления здесь. Многим дали толчок для размышления.

— Ну это просматривалось с самого начала нашего сюда вторжения. Мы катализатор. Поэтому и точка попадания именно такая выбрана. Раньше было бы сложней сдвинуть еще не закостеневшую до конца государственную махину, позже попросту невозможно.

— Ты все про своих мифических инопланетян?

— Да, Паша, и про них тоже.

Машеров задержал на них свой взгляд, хмыкнул, но промолчал. Еще бы переварить все здесь сказанное, разобрать аккуратно по полочкам.

Казалось бы, они закончили обсуждение, все уже мыслями народились дальше, но на сцене с плутоватой улыбкой сызнова выступил Николай Истомин.

— Ребятки, вы опять оставили за скобками огромных пласты изначальных данных. Наша страна также открытая система, и нам придется взаимодействовать со всем миром. Нельзя построить новое общество в отдельной стране, дело — это всепланетарное. Не забыли?

Снайпер сейчас выступал адвокатом дьявола и отлично заприметил реакцию всех присутствующих. Кто-то уже порывался ответить, кто-то впал в задумчивость. Ну что ж, обсудим этот вопрос в следующий раз!

Глава 20. Светская жизнь. 8 марта 1975 года Москва. Кутузовский проспект

— Надь, может, не надо? Мне нечего надеть!

Вот такой чисто женской фразой Степан хотел отделаться от очередного «выхода в свет», совпавшего в этот раз красной датой календаря. Но Надежда была непреклонна.

— Здрасьте! Что еще за кисейная барышня? Совсем с тобой тут замшеешь! Нас пригласили не абы кто, а Барышниковы. Очень известная, заметь, в столице семейка.

— Опять деловые?

— Вовсе и нет, из богемных кругов. У них в доме часто бывают известные актеры, писатели, музыканты.

— Ну и мы там, как забавные обезьянки. «Посмотрите, это люди из будущего!»

— Степа, прекрати паясничать и быстро одевайся! И не забудь, что ты и как человек очень даже интересен. Только в этот раз, пожалуйста, не надо сцен ревности.

— Ты имела в виду жестоких избиений?

— Ты когда-нибудь меня в могилу сведешь! — Надежда недовольно сдвинула свои густые брови, и Холмогорцев понял, что дальше лучше не усугублять. Его жена имела в прошлом достаточный опыт семейной жизни и могла уделать ментально любого мужика. Да и праздник сегодня женский, о чем свидетельствуют скромный пучок мимозы в графине и коробка шоколадных конфет. Он вздохнул и двинулся к стулу, на котором к своему вящему удивлению обнаружил собственные джинсы из будущего.

— Я тебе их перешила.

— Рубашка тоже мне?

— Кому ж еще? Я Наташке выкройки для летнего платья делала, а она помогла фирменную достать. Как, кстати, размерчик? Ты что-то отощал в последнее время.

Холмогорцев не узнавал себя в зеркале. Чистый франт! Желтая в клеточку рубашка с огромными отложными воротниками сразу сделала его довольно модным парнем. Джинсы в здешнем московском обществе, вообще, шли за выходную одежду. Тем более с таким необычным оттенком. Правда, совсем недавно фарцовщики начали продавать успевшие стать в Союзе модными расцветки, пришедшие из будущего. И торговали не фирмой, а творением рук «цеховиков». Хотя ходили мутные слухи, что такую джинсу, будто бы начали выпускать разрешенные недавно артели. В некоторых областях и городах страны проводили обширный эксперимент, заново разрешив частников.

Так, две верхних пуговицы не застегиваем. На улице нынче тепло, можно идти, накинув только пальто. «Хотя какой холод? Сегодня Димка Власов на смене! Довезет с ветерком.» На днях выплатили зарплату, скоро будет премия, так что гуляем! Они оба сейчас не особо любили экономить, знали, что лучше прожить и прожечь. Их семья не так уж плохо питалась, одевалась и не отказывала себе в прочих удовольствиях. Благо, что оба имели доступ к нестандартным источникам.

Большая и светлая с огромными окнами квартира на престижном Кутузовском проспекте была обставлена безо всякого пафоса. Если в одной из трех комнат еще сохранились остатки сталинского мира, то в большой "зале" и не менее просторной кухне все было нарочито современным и оттого подчеркнуто невычурным. Минимум мебели, но явно фирменной, скорей всего Гэдээровской или польской. Почему Союз с его огромнейшими запасами разнообразного дерева так и не стал мебельным Клондайком мира, было непонятно. Впрочем, и в будущей России этот вопрос также не был решен.

Простоватые на вид кушетки располагались вдоль стен, не занимая ни сантиметра лишнего места, в углу стояли незамысловатые стулья-раскладушки, высились изящные этажерки с книгами. Неяркие эстампы и черно-белые фотографии на стенах только подчеркивали неброский стиль хозяев, весьма похожий на тот, что в будущем обозвали «Скандинавским». В принципе Холмогорцеву он нравился. Наглядная простота и практичность во всем. Возле стены на тумбочке стоял проигрыватель, вертелась пластинка с негромкой музыкой. Звучала незамысловатая джазовая композиция. Непередаваемый звук винила нежданно задел в Степане какие-то забытые доселе струнки. Хотя он мог его слышать только в детстве. Стремительная техническая революция успела ознакомить его с компакт-кассетами, лазерными дисками и оцифрованной музыкой.