Рожденные в СССР. Откат

Глава 23. 23 марта. Ленинград. Васильевский остров. Дворец культуры имени С. М. Кирова

Ночь прошла, будто прошла боль,

Спит земля, пусть отдохнет, пусть.

У Земли, как и у нас с тобой

Там, впереди, долгий, как жизнь, путь.

Я возьму этот большой мир,

Каждый день, каждый его час,

Если что-то я забуду,

Вряд ли звезды примут нас.

Если что-то я забуду,

Вряд ли звезды примут нас

Слова песни завораживали и настраивали на минорный ряд, всколыхнув в душе нечто забытое, подернутое пеленой времени.

«Божечки ж ты мой, как давно это было!»

Игорь Дивов уже столько раз видел этот детский фантастический фильм, что мог подпеть без запинки. Пошли последние титры первой части дилогии «Москва-Кассиопеи» и шумная детвора уже спешила к дверям, живо обмениваясь впечатлениям. Для них это была фантастика, родная и не такая уж далекая. Казалось, что во взрослом возрасте они смогут летать на Луну, как сейчас в Крым. Дети же в кино рванули к Кассиопее! Каждый год советские космонавты устанавливают тот или иной рекорд. Будущее за нами!

Игорю с позывным для своих «Редактор» стало очень грустно. Это же сколько лет прошло, но легкая печаль от того, что космические приключения происходят не с ним, так и осталась в его душе. Странно, надо было вернуться в это время и другое тело, чтобы осознать воспоминания собственного детства. Дивов бросил взгляд на товарища и сердце защемило еще больше. Снайпер, железный Колька, неистовый глашатай их научной революции блестел в сумраке зала глазами. Вот ведь черт! Стало неудобно, как будто залез грязными ногами на чужую чистую постель. Игорь сосредоточенно отвернулся, разглядывая неброский зал Дворца культуры. Для этого времени тут очень неплохо все сделано.

— Да ничего, Игорь, извини. Сам не думал, что так развезет. Любимый фильм детства. Он вышел здесь совсем недавно, еще безумно популярен, еле копию для показа ребятне нашел. Хорошо, сверху помогли. Наши коммунары как раз курс лекций по астрономии прослушали для общего развития. Лучшим обещают поездку в Звездный городок и встречу с настоящими космонавтами.

Истомин встал и шел к выходу, как будто стараясь досужей болтовней загладить произошедшую с ним неловкость. Они вышли в светлый коридор, на улице еще светило вечернее солнце, создавая причудливый рисунок светотени на стенах. Дивов шел рядом с товарищем. Ему отчего-то было тепло от такого простого человеческого чувства, испытанного только что этим странным человеком. А ведь он, пожалуй, был лучше всех их, маленькой группы передовых мыслителей десятилетия. Чище сердцем, душой, пусть и прятал все это за откровенным цинизмом. Истомин как будто почувствовал, что московский гость его отлично понимает, поэтому остановился на повороте.

— Слушай, Игорюха, сам не ожидал от себя такого, сошел, короче, я сегодня с рельсов. Понимаю, что ты по делу приехал, но что-то не хочется сейчас сидеть в душном кабинете.

— Накатить никак пожелали, господин поручик?

Моложавое лицо Снайпера озарила улыбка, даже глаза чутка оттаяли. Наверное, он был таким до того, как попал на свою первую войну. Обычный добродушный паренек, искренне любящий жизнь во всём её разнообразии. Это сейчас даже после чудесного омоложения его стальной взгляд оставался всегда убийственно холоден.

— Я тут знаю неподалеку одно неплохое и совершенно непафосное заведение.

— Да я, собственно, не против. Просто сопьешься тут с вами, творцами.

— А кто не пьет! Назови!

Ответил фразой из известного и еще не вышедшего фильма Истомин. Вот точно Казакову придется снять его раньше! Замучают попаданцы сценками из шедевра.

Кафешка располагалась в полуподвале старого дома и носила гордое имя «Пирожковая». Писатели ловко спустились по обледенелым ступенькам, по которым, возможно, еще ступали ботинки коллег «Серебряного Века» и зашли внутрь. Как ни странно, но в теплом душноватом помещении вкусно пахло сдобой и даже кофе. Народу в «Пирожковой» было немного, поэтому было куда пристроиться и спокойно посидеть.

Друзья переглянулись и двинулись внутрь, ища взглядом стойку. Обычно едальные заведения Союза не блистали сервисом. Закажи, заплати и тащи на скромный хорошо если еще и чистый столик! Усталая буфетчица неопределенного возраста с некоторым недоверием кинула взор на двух слишком на её взгляд интеллигентных для подобного рода заведения людей. Хотя разве в Ленинграде сим обстоятельством можно было кого-нибудь удивить? Дивов сразу со столичной хваткой взялся решать все возможные и невозможные проблемы по меню и получению наилучшего из напитков.

— Милая барышня, — невыразительное лицо буфетчицы, давно вышедшей из возраста барышни, расплылось в доброжелательной улыбке, а в глазах засветился явный интерес. — Есть у вас в наличии отменный напиток, который подошел бы двум серьезным мужчинам?

Опытный взгляд буфетчицы заново просканировал молодых людей, рассмотрев в них потенциальных выгодных клиентов. Николай и Игорь одевались путь и неброско, но со вкусом, что было заметно сразу.

— Есть хороший, армянский. Стоит денег, поэтому у нас нечасто его заказывают. Но для уважаемых гостей держим.

— Отлично. То, что доктор прописал! Давайте для начала два по сто. Чем закусить посоветуете?

— Возьмите вот эти пирожки с капустой, они свежие, Те, что с мясом, сразу скажу, не советую. Не отравитесь, но вкус так себе. Вот еще ватрушечки у нас неплохие, только завезли.

— Давайте все по две штучки каждого вида, пожалуйста. И еще по стакану вашего кофе.

— Держите коньяк и пирожки, кофе сейчас налью и вам принесу.

Уже в более приподнятом настроении буфетчица сгребла деньги в кассу и лично обиходила выгодных клиентов. Она уже просекла, что эти мужчины будут много говорить и много заказывать.

— Хм, — Дивов поставил высокий тонкий стакан на стол. — Для Питера, скажу, неплохо. И коньяк фирменный и кофе отменный. Сто лет такого не пил!

Истомин только хмыкнул, глядя на стакан с напитком неопределенного цвета. Как ни странно, но зачастую обычный советский бочковый кофе на вкус был намного лучше, чем бурда из киосков будущего типа — «Возьми кофе с собой!». Такой вот временной парадокс!

— Я иногда сюда забегаю перекусить по пути. Вот только теперь точно не буду брать пирожки с мясом.

Редактор усмехнулся, отпил еще кофе и закусил ватрушкой, затем бросил задумчивый взгляд на собеседника. Истомин истолковал его правильно и с некоторой грустью в голосе пробормотал.

— Извини, накатило чего-то сегодня. И вместо работы вот выпиваем, рефлексируем.

— Да Госпади Исуси, какое такое дело! Я все равно в принципе просто поговорить приехал и рукопись забрать. Новую повесть ты уже мне отдал, сейчас разговариваем.

Истомин поднял стакан с коньяком, прищуривая глаз на янтарного цвета напиток.