Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия

За спиной закричал, захлебываясь кровью, Тиассар. Хаосит сокрушенно покачал головой.

– Зачем?!
– Флей впился взглядом в двойника Тиассара. Короткий взгляд на уже мертвого эльфа, мокнущего под непрестанным дождем... сожалеть некогда.

– Я же сказал, что хочу встретиться с тобой, а не с Тиассаром.

– Какая разница! Это не стоило его смерти.

– Его смерть была необходима...
– хаосит, словно издеваясь, подставил лицо струям. Тиассар никогда бы так не сделал.
– С ним бы у нас не вышло разговора.

– Разговора не выйдет и так, - спирит медленно достал оружие, медленно провел перед собой.

– Ты уже доигрался, хаосит. Тиассар - лишь одна жертва из тысяч.

Халиа ястребом бросился вперед, с размаха ударил.

Хаосит отступил на шаг и сделал почти незаметный жест, а меч в руках Флея, выкованный из неизвестного спириту металла, верный, как родной брат, не отступавший ни перед кожей, ни перед сталью, рассыпался в его руках ржавой трухой, словно старая железная палка. Пыль, только что бывшая мечом, смешавшись с дождевой водой, окрасила руки рыжей грязью.

Спирит по инерции сделал шаг, замер, не веря глазам, глядя, как стекает по пальцам ржавчина.

А потом он поднял взгляд, и хаосит не увидел в этих глазах ничего, кроме решимости - и смертельной усталости. Флей вытянул руку, и эфир заструился вокруг пальцев... в руке показались контуры меча, точь-в-точь как утерянный. Эфир засиял, меч, прозрачный, будто выточенный из тонкого стекла, лег в руку спирита. Капли воды шипели, падая на лезвие.

Лже-Тиассар не удивился или не подал виду. Он достал из-за спины собственный меч, на удивление похожий на оружие Флея, и сделал выпад.

Флей прыгнул, рубанул с силой.

Мечи - стальной и эфирный - столкнулись, ярко-синие искры посыпались на землю, но укрепленная волей хаосита сталь выдержала.

Посланник ответил на удар коротким выпадом. Флей увернулся и частыми ударами вынудил хаосита защищаться.

Противник не уступал Флею в умении. Сила и реакция совершенно не подходили телу старика Тиассара.

– Сними маску!
– Флей отразил удар и разрядом боли ужалил хаосита.

– Зачем тебе это?

– Хочу знать, кого убиваю!

Хаосит махнул рукой, и перед Флеем предстало его истинное лицо.

Не юноша, хотя гораздо моложе Тиассара. Не эльф. Лицо будто бы знакомое, но смутно.

– Имперец? А, не важно...

Флей махнул оружием, лютая ненависть выплеснулась холодным пламенем. Хаосит с криком боли погасил удар.

– Не имперец!
– он вновь пошел в атаку мечом. Флей парировал, мечи сцепились, и противники встали лицом к лицу.
– Халиа!

– Да ну!
– Флей вгляделся в лицо врага... И упал от резкой боли в колене. Меч хаосита рассек сухожилие.

Выругавшись, Флей резанул врага - не слишком удачно, собрал мысли, чтобы защититься от следующей атаки...

Но хаосит почему-то не нападал. Он встал в трех шагах от спирита, опершись на меч, и смотрел.

Флей непонимающе взглянул на врага.

– Что ты стоишь? Нападай!
– он с трудом сдержал стон, поднялся на одно колено.

– Хочешь, я вылечу твою рану?

– Что? За что?

– Ни за что. Лишь за то, что ты - халиа, и мой знакомый. Возможно, за право разговора.

– Взятка?
– Флей скривился от боли.

– Подарок, - мягко сказал хаосит.
– Ты ничего мне не должен.

И, не спрашивая разрешения, мысленно коснулся ноги спирита. Боль мгновенно утихла, рана закрылась. Флей встал с колен, поднял меч - хаосит остается хаоситом - но что-то заставило его остановиться.

– Ты сказал, что мы знакомы...
– недоверчиво проговорил он.

– У тебя ужасная память на лица. Я Каларс.

– Кто?

– На имена - ничуть не лучше. Халийский дипломат.

– Так это ты...
– в памяти сразу всплыли картины прибытия в земли халиа... И весьма быстрое бегство.
– Мы расстались врагами. Почему ты вылечил меня?

– Потому, что наша вражда - ошибка! Твоя - и наша! Потому, что ты и сейчас ошибаешься.

– В чем ошибаюсь?
– он хотел спросить совсем другое, но почем-то язык произнес именно это.

– Ты зря слепо верил Тиассару. Он посланник Порядка, он и помыслить не может, что Хаос тоже имеет право на жизнь.

– Но ты убил его. Как убивал многих...

– Живой, Тиассар бы ни за что не выслушал меня. И тебе бы не позволил. Что касается тех, многих... А скольких убил ты сам, что судишь меня? Скольких братьев по крови ты убил тогда, ранней весной - и ради чего?

– А ради чего убиваешь ты?
– Флей почувствовал, что задыхается, хотя стоял на месте - так сильно билось его сердце.

– Ради смерти этого мира. Я честен, как видишь.

– Но тогда...
– спирит вновь потянулся к мечу.

– Постой, спирит. Сначала ответь мне, что ты защищаешь? Этот мир, какой он есть?

– Да.

– А стоит ли он того?
– голос хаосита стал плавным, медленным, - Этот мир - мир, где разбойники живут богаче крестьян. Мир, где за непохожесть изгоняют. Мир, где тебя - лично тебя - не убили только потому, что ты убиваешь лучше. Мир, где друг может обмануть без зазрения совести. Мир, где человеческая жизнь - дешевый товар. Мир, где преступники избегают наказания, а рыцари получают по полной. Мир, где, выбрав одну сторону, станешь врагом второй, а не выбрав, станешь врагом для обеих. Мир, где Древний идет на службу к имперцам. Продолжить?

– Не стоит.

С каждым словом хаосита в голове Флея всплывало воспоминание. Случайность, или хаосит и впрямь знал о спирите все, но слова - правдивые и оттого еще более жестокие - резали Флея, как ножом.

– И это ты хочешь спасать?
– закончил Каларс.

– Но ведь есть и хорошее...

– Что?
– халиа засмеялся.
– Любовь? Она несет лишь боль, ты сам убедился в этом. Дружба? А кого бы ты мог назвать настоящим другом в этом мире? Честь? Нет ее. Даже и тени нет. Красота? Расскажи о ней варварам, превратившим древние города в каменоломни.