Рожденный, чтобы жечь!

И тут я вспомнил про маму Бори, которая после смерти Волкова прямо расцвела, как майская роза. Неужели Боря своими чудо-лещами просто перекрыл ему кислород?

«Не в моей ли силе причина? Точнее, связи меня и тирана? — я кратковременно шуганулся, услышав шаги в коридоре. Боря, если судить по шагам, пошёл в туалет. — Фух…»

В общем, моя жизнь в странном доме становилась всё интереснее и запутаннее.

Теория с энергетическим вампиризмом против мамы Бори казалась самой логичной. Получалось, что доктор Волков был не просто шарлатаном, а живым аккумулятором, подпитывающим энергией всех вокруг.

А его «исцеляющие» сеансы были не чем иным, как перекачкой жизненных сил от него к пациентам. Жесть, конечно. И самое главное, никто не догадывался, кроме меня, младенца с неизвестным прошлым.

Но это ещё не все! На том же форуме я вычитал, что Пожиратели Душ не работают бесплатно. За свои услуги они требуют… души. То есть, Волков не просто так согласился на этот контракт. Ему что-то нужно было взамен. Что-то, ради чего он готов был продать свою бессмертную сущность.

«Интересно, а что он получил-то? Силу жрал, других людей сводил в могилу, — я почесал пятую точку и зевнул беззубым ртом. — Деньги? Славу?»

Размышляя над этими вопросами, я случайно наткнулся на статью с заголовком:

«Сенсация! Доктор нейрохирургического отделения Григорий Николаевич Волков потерял память, но его пациенты чудесным образом исцелились!».

В статье рассказывалось о загадочном случае, произошедшем с известным врачом.

После странного инцидента он полностью потерял память, но при этом все его пациенты, страдавшие от неизлечимых болезней, внезапно пошли на поправку. Врачи разводили руками, а журналисты строили самые невероятные теории.

«Вот это поворот! — подумал я, пытаясь прочитать статью и одновременно не уронить бутылочку со смесью. — Получается, что Борины лещи не только вывели из строя Пожирателя Душ, но и каким-то образом перераспределили энергию Волкова между его пациентами!».

Но самое интересное было впереди. В конце статьи упоминалось, что доктор Волков, несмотря на потерю памяти, чувствует себя прекрасно и планирует начать новую жизнь.

«Интересно, какую? Может, он станет обычным терапевтом или откроет магазин здорового питания? А может, его прошлое всё-таки настигнет его, и Пожиратель Душ вернётся за своей добычей?»

Решив, что с меня на сегодня хватит оккультных изысканий, я отложил телефон и попытался уснуть. Но мысли о Волкове и его демоническом долге не давали мне покоя.

Что же будет дальше? Вернётся ли злобный демон, чтобы вернуть свой «актив»? Или Волков навсегда останется счастливым амнезийным доктором, забывшим о своих тёмных делах?

Вопросов становилось всё больше, а я был всего лишь младенцем, запертым в пелёнках и окружённым тайнами, как муха в паутине.

Глава 25

Вопросы относительно изменений в теле мало беспокоили Бориса. Подумаешь, стал посильнее? Этому же явно есть должное объяснение. В конце концов, все мы когда-то растем и крепчаем, может, у него этот процесс просто слегка ускорился.

В общем, Боря решил не терзать себя вопросами по поводу своей силы. Хотя иногда его действия выходили за рамки разумного и возможного.

Например, чашки в его руках имели странную тенденцию жалобно трескаться, будто он держал не керамику, а перезревший арбуз. А ручки в школе…

О, эти многострадальные ручки! Бедные, они ломались с таким драматизмом, словно Боря пытался ими расколоть орех.

Но апофеозом всего стала дверь в школьной раздевалке. В один прекрасный день, точнее, в один не самый удачный вторник, Боря, запыхавшись после физкультуры, попытался войти, переодеться. Ручка предательски заклинила. Боря дернул сильнее. И… дверь открылась.

Вместе с косяком. Завуч, появившаяся в коридоре как раз в этот момент, лишилась дара речи. После чего, правда, обрела ее вновь, и Боря выслушал длинную и витиеватую речь о вандализме, бережном отношении к школьному имуществу и о том, что с такой силой ему прямая дорога на отчисление:

— Борис, ты осознаешь, что натворил? Дверь, Борис! Это же не картонная коробка, это дверь! У нас что, тут филиал кузницы, где детишки железо гнут?

— Да я это, — замялся Боря, поглядывая на Гуглю, который сидел в корзине в раздевалке и лупился на него своими огромными, голубыми глазами. — Случайно…

— Случайно? — завуч запыхтела еще сильнее. — Ты думаешь, школе деньги из воздуха достаются, чтобы каждый раз двери с косяками менять? Да я лучше на эти деньги интерактивную доску куплю, чтобы вы хоть чему-то учились, кроме как двери ломать!

Завуч, кажется, дышала огнем, ее очки опасно сверкали. Боря стоял, хмуря лицо. Он и сам не понимал, как так вышло. Ну заклинило ручку, ну дернул… Не специально же!

— И это еще не всё! — продолжила завуч, словно читая мысли Бори. — Стулья в столовой! Ручки в туалетах! Ты вообще представляешь, сколько мы материала списываем из-за таких, как ты?

Боря вздохнул. Кажется, его школьная жизнь висела на волоске, точнее, на той самой злополучной дверной ручке.

— Я случайно, — хмуро ответил он, глядя на завуча исподлобья. И не для того, чтобы показать грозный взгляд. Так вышло. — Больше не повторится.

— Где-то я уже это слышала…

После этих слов в голове парня начали мелькать кадры из его недавнего прошлого: вот он, выбивающий ногой дверь в кабинет химии, потому что там мог быть Гугля. Затем, пару кабинетов младшей школы…

Вот он, ломающий стул на перемене, просто споткнувшись об него. Ну и разумеется — все остальные проблемы. Где одноклассники и старшеклассники сами себе лбы разбивали, пытаясь уйти с пути его следования.

Случайно, разумеется.

И каждый раз — одно и то же: удивленные лица, гневные тирады и обещания немедленного исключения.

— Ладно, Борис, — выдохнула завуч, смягчившись. — Это твое последнее предупреждение. Последнее! Учти, я помню, как ты объяснял, что «случайно пнул дверь ногой», когда искал кого-то там. Если еще раз что-то подобное случится, пеняй на себя. Пойдешь мести двор сразу, после исключения. Ибо у тебя будет такая характеристика, что тебя школы хуже нашей не пустят на свой порог.

«Хуже нашей? — подумал он. — А есть ещё хуже? Учитывая наш район».

Боря кивнул, готовый поклясться на чем угодно, что больше ни одной двери, ни одного стула, ни одной ручки не тронет. Хотя клясться он не стал. Зная свою «удачу», лучше не рисковать.