Рожденный Грешником

Но есть дни, когда он добрый и ласковый. Как тогда, когда обнимает меня во время кошмаров.

И после вечеринки у Наблюдателя... как он прижимался к моей заднице и сказал, что пока целовал Айрин, представлял на ее месте кого-то другого.

И как он рассказывал историю о его татуировках, и особенно та, когда он потерял крылья.

По крупицам он показал мне, кем является на самом деле, а я была слишком занята, противостоянием ему, чтобы увидеть это. Итак, какова бы не была кровавая Клятва, я буду стоять рядом. Это самое меньшее, что я могу сделать, учитывая все, что он сделал для меня.

Учитывая все, что он значит для меня.

Я быстро одеваюсь и выхожу в коридор. Легион стоит, прислонившись к двери напротив лазарета - двери, как сказал Феникс, которая ведет к хранилищу.

– Готова?

Нервно улыбнувшись, я пожала плечами.

– Как никогда.

Он открывает дверь, и первое что меня поражает так это запах. Выжженная земля и палёное дерево, и какие-то благовонья. Единственным источником света в огромном пространстве являются свечи, которые отбрасывают золотое сияние с разных точек комнаты.

В центре комнаты полукругом стоят остальные члены Се7мерки в ожидании своего лидера. Легион кивает мне и оставляет около входа, а сам делает шаг вперед и завершает петлю вокруг большой, запечатленной в полу, звезды.

Пентаграмма. Святое дерьмо, это сатанинский ритуал.

– Это не то, что ты подумала, - говорит Легион, прочитав беспокойство на моем лице.

Я киваю, но не смею сделать шаг ближе. Теперь, когда мои глаза приспособились к тусклому свету, я оглядываю комнату. Высокотехнологичные тренажеры стоят на противоположной стороне в комплекте с подвешенными к потолку тяжелыми грушами.

На другой стене висят мишени, некоторые изрешечены. У них здесь есть оружие.

Как? Я имею в виду, да, комната огромная, в два раза больше общей спальни. Но как люди не слышат звуки стрельбы с улицы?

По той же причине, почему кричать было бесполезно, когда меня привезли сюда впервые.

Все звуконепроницаемое. Черт, не удивлюсь, что есть какое-нибудь заклинание, которое сдерживает шум.

– Начнем, - призывает Легион. Я чувствую взгляды других на себе, они сомневаются в моем присутствии.

Без сомнения, Каин в бешенстве. Но Легион игнорирует их и подходит к маленькому столбу у стены. Красная декоративная подушка лежит на нем, а сверху на ней кинжал.

С почтением Легион осторожно берет кинжал в ладони. Рукоять кинжала украшена мерцающими красными драгоценными камнями, которые кажется, пылают от прикосновения Легиона.

Он встал между Фениксом и Каином.

– Клятва на крови показывает единство Се7мерки, - заявляет Легион, в его голосе слышится древний акцент.
– В этом мы едины, поскольку наша цель единственная. Наша жертва - кровь, олицетворяющая жизни, которые мы должны забрать, чтобы спасти тех, кто не может спасти себя от несправедливости. Это усиливает нашу связь и нашу решимость. В этом кругу мы принимаем единую сущность.

С этими словами он режет кинжалом открытую ладонь, и густая кровь капает на пол. Ли передает кинжал Фениксу, он делает то же самое, а затем они берутся за окровавленные руки.

Рядом с Фениксом стоит Лилит. Она забирает у него кинжал и не только режет себе руку, но и Фениксу тоже, прежде чем сжать его руку.

Дальше все происходит по кругу, до тех пор, пока кинжал снова не возвращается к Легиону, Каин отпускает почести, режет себе обе ладони, после чего возвращает кинжал обратно на подушку.

Затем Каин возвращается, оставляя за собой кровавый след, чтобы взять лидера за руку.

И затем я чувствую странный запах.

Их кровь... движется. Стекается к центру. Она буквально скользит, одновременно создавая большой темно-красный бассейн.

Се7мерка начинает напевать - на языке, который я никогда не слышала и, наверное, о котором никто не знал - в унисон. Начиная с низкого ропота, они увеличивают тембр, громкость и скорость. Выкрикивая мифические слова и магические заклинания, они вызывают сильный, холодный ветер, который раздувает мои волосы и от которого по коже бегут мурашки.

Я отхожу назад, насколько могу, пока не врезаюсь в кирпичную стену. Пение достигает своего апогея, и с диким, почти животным визгом - возможно, это звук издала я или кто-то другой - свечи вспыхивают огнем.

Тишина. Тишина, которая присутствует только в смерти.

Внезапно, комнату охватывает огонь, свечи вспыхивают злым пламенем. И то, что свет показывает, чертовски меня пугает. Я больше не вижу Се7мерки. Я вижу зло.

Оставаясь на месте, они превращаются в чудовищ. Монстров. Рогатых, краснокожих существ со светящимися глазами, которые мучают вас в ночных кошмарах и преследуют в часы бодрствования.

Они мерцают, словно явление - простые вспышки призраков, которые пытаются закрепиться на этом уровне. Однако, это нечто самое ужасное, что я когда-либо видела, и мои легкие разрываются от крика, который чужд даже моим ушам.

Их голоса, на это раз мрачные и бесчеловечные, заглушают мои крики, и они остаются неуслышанными.

Головы монстров продолжают мерцать, демонстрируя мне вспышки ужасающего зла. Я не могу на это смотреть или зажмуриться, поэтому я приседаю и прячу голову в коленях. Мои джинсы влажные от слез, а тело скованно страхом. Я не могу убежать, даже если бы могла.

Я думала, что знала страх перед лицом бедного, проблемного ребенка, который родился и вырос в опасной части Чикаго. Как я ошибалась.

Минуты, может быть, часы, хотя мне кажется, что время остановилась, но я точно не уверена. Я слишком напугана, чтобы поднять голову. Что, если они всё ещё там, стоят в своих истинных формах и ищут человека, которым можно бы полакомиться?

Теплая рука касается моего плеча, и я кричу, отбиваясь руками. Легион осторожно хватает меня за запястья и притягивает к груди.

– Шшш. Это я, хлопушка. Это я.

Я не перестаю с ним бороться, потому что знаю, что это он. И что он... действительно Ад на Земле.

Но Легион не прекращает обнимать меня, не прекращает успокаивать словами. Он показал мне, какой на самом деле и я не могу справиться с этим. Я больше не вижу в нем того сильного, стойкого и прекрасного воина.

Я могу принять убийцу, окутанного легендами и тайнами. Но не знаю, достаточно ли я сильна, чтобы принять это. И это истинная причина моих слёз.