Рождённый из слизи и Тьмы

Было смутное ощущение, что что-то в этих воспоминаниях не так, но вот что конкретно, я понять не мог. Спасибо, что хоть это вспомнил.

Вампиры, как и прочие «мерзкие отродья» — как нас называли, считались одними из потомков демонов, оставшихся после Прорыва, и подлежали немедленной ликвидации при обнаружении. Поэтому мы таились, живя небольшими родами и изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания.

А я, то есть Каин, это правило постоянно нарушал, вот Архон и злился.

— Эй, парень! Чего завис. Приглядел чего? Брать будешь? — Вывел меня из внезапного приступа накативших воспоминаний голос торговца в лавке с оружием.

Я вздрогнул, встрепенулся и мысленно обматерил торговца последними словами. Такой момент испортил!

— Не буду, — буркнул я.

— Ну так и вали отсюда тогда! — Заявил торгаш. — Только время моё потратил.

Я не стал спорить и ушёл.

Раз мы таимся и стараемся не привлекать внимание, вот пусть так оно и будет.

Нож я всё-таки купил, потратив на него все оставшиеся монеты. В карманах осталась пара грошей на пирожки. Нож оказался второй по дороговизне покупкой за сегодня — три злата отдал. Хозяин лавки сказал — век не затупится.

Собирался взять охотничий — видел, здесь многие с такими ходят по улицам и протекторы ничего им на это не говорят. Но, видимо, память Каина вновь проснулась и в итоге я взял шкуросъёмный нож с крюком для разрезания кожи. Зачем он мне — ума не приложу. При желании я могу такие когтищи отрастить, что любой нож от зависти поржавеет. Однако, душа требовала, и я вновь не стал противится. Пусть будет. Может, правда на что-то сгодится.

Размерами нож вместе с лезвием был лишь чуть больше моей ладони. Заточка односторонняя, крюк так вовсе был затуплен на конце, имея острую кромку только в середине. Это делалось специально, чтобы при разрезании кожи, лезвие не задевало потроха, и всякая ненужная субстанция не портила мясо.

Надеюсь, Каин не увлекался охотой, уж больно много он знает о той?

Я имею в виду не охоту на крупную дичь — против такое увлечения я не против, а охоту на людей с последующим снятием с них кожи и потрошением. Этакий Джек Потрошитель этого мира.

Нет, воспоминания молчат и не вызывают никакого отвращения.

Я аж выдохнул с облегчением. Ну не маньяк я ни разу. Хотя уже убил в этом мире пятерых человек.

Ан нет, семерых. Чуть не забыл про двух бомжей.

Настроение при мысли об этом моментально испортилось.

Закрепив ножны с ножом на поясе под правую руку, вышел из лавки и вновь задумался, что дальше.

То, что начал вспоминать — это хорошо, но как ускорить этот процесс?

В задумчивости пошёл по рынку, авось ноги сами выведут куда-нибудь, как понимаю, с моими провалами в памяти так проще всего находить знаковые места.

Остановился лишь, когда какой-то прохожий толкнул меня плечом. Вынырнув из задумчивости, огляделся, пытаясь понять, куда меня занесло, и тут же громко хмыкнул, моментально забыв о прохожем. Прямо передо мной возвышался синий шатёр, разукрашенный звёздами и странными символами. Рядом стоял вбитый в землю колышек с висящей на нём табличкой: «Гадания и Предсказания».

Неужто настоящая ведьма? Или очередная шарлатанка. Кто ещё может сидеть в расписном шатре на рынке?

Как я уже понял, магии в этом мире нет. По крайней мере я ещё ни разу её не видел. Есть только потомки демонов с какими-то своими особыми силами, как, например, вампиры.

Задумчиво почесал щёку, на которой уже начала пробиваться колючая щетина. Надо бы раздобыть зеркало, хоть увижу свою рожу, а то сколько хожу ни разу ещё зеркала не видел. В мутной воде канализации что-то рассмотреть было сложно, а витрины и прочие стеклянные поверхности везде были, или замазаны тёмной краской, или затонированы плёнкой, в свойства которой отражение не входило.

Только сейчас, подумав о зеркале, обратил на это внимания. Интересно, почему так? У местных проблемы с зеркалами? Или они просто не умеют их делать?

Вновь задумавшись, сам не заметил, как откинул полок и вошёл в полумрак, пропахшего благовониями шатра. Чихнул и только тогда вернулся в реальность.

— Добро пожаловать к мадам Эльмире, красавчик. Что тебя привело? Узреть хочешь судьбу или суженную свою? — Раздался из глубины шатра бархатистый голос с лёгкой хрипотцой. Красивый такой голос, завораживающий. У меня непроизвольно кое-что дёрнулось. Хорошо вампиры полностью контролируют тело и все жидкости в нём. Особенно кровь, которая, когда не надо приливает куда не надо.

— А прошлое? — Спросил я, сделав пару шагов вперёд и откинул ещё одну полупрозрачную драпировку, скрывающую хозяйку шатра.

О! Хозяйка оказалась подстать голосу. За небольшим круглым столиком, накрытым пёстрой лоскутной скатертью, восседала шикарная брюнетка с копной завитых в мелкие кудряшки волос. Тугой корсет, как перчатка охватывал тонкую талию, из низкого лифа того и гляди выпадут налитые дыньки. Кожа, то ли загорелая, то ли она на самом деле мулатка — тут разобрать не смог, поскольку плохо разбираюсь в местных реалиях.

Лицо, как с картинки. Губки бантиком, курносый носик, огромные зеленые глазищи, бровки вразлёт…

Я снова, уже с большим трудом угомонил тело.

Увидев меня, лицо красавицы неожиданно поскучнело.

— А, это ты, — бросила она и нагнувшись под стол, вытащила оттуда мундштук со вставленной сигаретой и закурила от одной из свечек, стоящих на столе.

Я моментально впал в оцепенение. Она меня знает. А я её нет.

Тоже сородич?

Память, как на зло молчала и никаких ощущений.

Ладно, будем импровизировать. С Маркусом же получилось. Рефлексы Каина сработали как надо.

— Я, — падая на единственный стул перед столом, нагло оскалился я. Как понял, Каин вёл себя именно так.

Наверное.

Ох, как же тяжело без памяти.

— И разумеется, ты не принёс то, о чём мы договаривались. Удивляюсь, как набрался смелости явится.

Я лишь руками развёл, мол, сама видишь.

— Говорят, Архонт услал тебя по каким-то важны делам? — С непонятным, но явным намёком спросила девица, со вкусом втянула сигарету и выпустила в меня струю пахнущего вишней сизого дымка. — Не хотелось бы думать о тебе плохо.

Я откровенно поморщился.

— Сколько раз просил не курить при мне. — Слова опять сами собой сорвались с языка.

Девица фыркнула, но сигарету тушить не стала. Откинулась на спинку кресла, закинула ногу за ногу, при этом оголив часть загорелого бедра, и снова провокационно затянулась.

Это игра у них такая?

Почему я уверен, что не раз валял её по простыням?

Или, всё же она меня?

Я зажмурился и тряхнул головой, сбрасывая непонятное наваждение. Это не воспоминания, это что-то дурманящее, манящее и пленительное. Похоже, не простые у неё благовония, хорошо на вампиров любой дурман почти не действуют.