Рожденный в забвении

— Мне плевать, что ты ему скажешь! — воскликнул Кзар. — Но без Повелителя не возвращайся. Можешь наврать ему, мне все равно. Все. Пошел вон.

— Но… Хозяин…

— Вон я сказал!

Повинуясь своему шпионскому инстинкту, я пополз в сторону костра, таща за собой тяжелую бадью с чистой озерной водой. Чем дальше я отходил от Кзара, тем быстрее двигался, стараясь как можно скорее оторваться от возвращающегося на опушку колдуна. Не хватало еще, чтобы меня засекли шастающим рядом. Тем более подслушивающим кзаровы разговоры.

Быстрым шагом, я вышел к стоянке, волоча за собой немного расплескавшуюся бадью с водой. На меня взглянули стразу три пары глаз. Юлиана озабочено — вероятно, разбойница ожидала, что я уже успел угодить в десяток магических ловушек и сгинуть с этого света. Адель вопросительно — почему я так долго шляюсь в одиночку по лесам. И Лихтор возбужденно. Парень широко распахнул глаза и рванул ко мне.

— Господин Марк! Юлиана рассказала мне о стойбище отверженных! Это тут недалеко! Страшное место… Шаг влево, шаг вправо и все!

В глазах паренька светился страх и одновременно любопытство. Я вопросительно посмотрел на девушек.

— Стойбище?

— Ничего восторженного, — равнодушным тоном ответила разбойница. — Это магическая граница, сеть для неугодных. Для таких как я.

— Не понимаю…

Юлиана посмотрела в сторону, ее глаза блеснули.

— Из Хаммерита редко кто сбегает, не правда ли, Марк? Ты о многих слышал? Нет? Так вот если бы было возможно, то в Черной земле ни осталось бы ни одного нормального мирного жителя, все бы давно ноги отсюда унесли в Урфу, если бы не стойбище отверженных. Маги лояльные Повелителю устроили такую ловушку простому люду. Извращенное неведомым образом пространство. Попробуй, покинь Хаммерит, иди в Урфу, расскажи всем о жизни высокогорья и Черной земли. И заплутаешь! Сгинешь на границе. Будешь идти на юг, но не осознаешь, что давно идешь на север… А пойдешь на север, домой… И никогда не увидишь знакомой земли. Морок. Злая волшба. Авантюристы, решившиеся испытать удачу, сбежать от страданий. Они все тут, и их несчастье еще сильнее нежели тех, кто остался на Черной земле. Их мир лишь туманные приграничные леса и старый развалившийся замок — стойбище отверженных. А все остальное морок, — девушка обвела слушателей внимательным взглядом. — Мы скоро минуем его. Не удивляйтесь, если увидите их. Бродящих с бессмысленными взглядами в самой непроглядной чаще людей. Они не видят нас. И упаси боги, вам подходить к ним, если не хотите попасть под заклятье.

Она замолчала. Фриг что-то записывал в своем блокноте для стихов. Повисла тишина, нарушаемая треском разламывающихся веток под сапогами выходящего из леса Кзара.

— Как же ты выбралась? — спросил я разбойницу.

Она посмотрела на меня как-то странно.

— Просто знала, где безопасная дорога, — тихо ответила она и снова посмотрела в сторону.

Вышедший из леса колдун взглянул на нас и недовольно прищурился.

— Мы слишком засиделись, — проговорил он, подходя к своей лошади. — Собираемся. Нужно попасть в Шхарму как можно быстрее.

Все засуетились. Девушки стали тушить костер, собирать вещи. Я подошел к Ворону, который стоя в тени и щипал сочную траву, принялся прилаживать на его круп седло со стременами, искоса поглядывая на занятого тем же самым колдуна.

Его лицо ничего не выражало, лишь глаза опасно сверкали, отливая красноватым блеском. Маг был в ярости. Неприятные вести раздражали Кзара, хотя не подслушай я того разговора, то не заметил бы легкой перемены в его облике. Костяшки пальцев, сжимавших поводья, побелели, губы сжались в тонкую нить. Он окинул взглядом суетящихся разбойников, которые быстро кидали плошки в походные мешки и наполняли фляги чистой водой.

— Давайте живее! — крикнул колдун, вскакивая в седло.

Уже через несколько минут мы покинули место стоянки. Впереди, как и прежде, скакали Кзар с Юлианой, следом за ними мы с Аделью, а за нами в десятке метров ехал задумчивый Фриг, оживленно болтали Лихтор и Харм. Волшебница бросала на меня вопросительные взгляды, но я делал вид, что не замечаю их. Мне не хотелось рассказывать девушке о подслушанном разговоре по двум причинам. Во-первых, нас мог подслушать Меч, а во-вторых, мне хотелось самому разобраться, чему же я все-таки стал свидетелем, поэтому я отвернулся и делал вид, что наслаждаюсь открывшимся пейзажем.

Подслушанный разговор не прояснял нашей ситуации, а лишь наоборот плодил множество вопросов. Ясно одно, Кзар не крайний. Над ним стоит некто еще более могущественный. Мозаика усложняется. Кому может подчиняться такой сильный колдун как Кзар? Только еще более сильному. У меня по спине пробежали мурашки. Интересно, как Собор мог не заметить такие огромные силы под своим носом, на своей земле? Раньше за чародеями Урфы подобного не наблюдалось. Во что я влип? Когда такие колдуны сталкиваются между собой разумнее спрятаться куда-нибудь и не высовываться. Что обычный человек для колдуна? Существо слабое никчемное и скоротечное. Что для демона сильный маг? То же, что досадный комар для человека…

И еще… Кто такой Мелитар? Демон Хаммерита? Повелитель хаоса? Очевидно, у Кзара в этом нет сомнений. Имя-то какое-то странное… «Мелитар». И этот Эвандэр не лучше. В любом случае не ясно, что всем им нужно в Шхарме, и почему Оракул грезит концом света? К часу икс сейчас мы гораздо ближе, чем пару недель назад, нужно как можно быстрее найти ответы.

— Марк, поторопимся, — произнесла Адель.

Повернув голову, я заметил, что Юлиана и Кзар остановили лошадей на вершине холма и ожидают, когда мы их нагоним. Ворон рванул галопом сквозь высокую сухую ковыль. Ветер ударил в лицо. Взобравшись на холм, я поразился изумительному виду, открывающемуся отсюда. До горизонта раскинулся темно зеленый океан леса. Острые верхушки хвойных деревьев легонько колыхались, как рябь на его поверхности. Слева с запада на север зеленую гладь рассекала зеркальная поверхность извилистой реки, отражающей всю синеву небес и блеск солнечных лучей. Вдоль ее русла в низине с обеих сторон росли островки цветущих желтых кустарников. Высоко над головой парила парочка огромных белохвостых орланов, а чуть в стороне кружил черный гриф. Я нахмурился. Слишком часто грифоны кружат над нашими головами. Подозрительно…

— В чем дело? — спросил подъезжающий Харм. — Почему остановились?

Юлиана обвела нас всех внимательным взглядом.

— Сейчас поедим сквозь морок, границу. Идем след в след. Не отклоняться. Два шага в любую сторону и вы окажетесь под воздействием заклятья. Если лошадь вдруг понесет, прыгайте с нее, для животного чары не страшны, а для вас… — она покосилась на стену хвойных деревьев. — К вечеру должны добраться до замка. Внутри безопасно. И… если кого-то увидите, не пытайтесь помочь этим людям. Им уже ничего не поможет. Все понятно?

Мы все закивали.

— Ну что же. Поторопимся. За мной.

Разбойница повела лошадь вниз по склону навстречу лесу. В стене зеленых великанов мы заметили узкую просеку, ведущую в чащу. Юлиана скользнула по ней взглядом и проскакала мимо. Мы с Аделью переглянулись.

— Высокий магический фон, — всмотрелась в чащу девушка, поморщившись. — Мне некомфортно.

У меня тоже заломило затылок. Мы двигались вдоль кромки леса, отклоняясь на восток. Юлиана пару раз останавливалась и, спешиваясь, подходила к деревьям, внимательно осматривая опушки, но потом снова возвращалась и вскакивала в седло. Кзар глядел на действия разведчицы с плохо скрываемым нетерпением, но вслух ничего не произносил. Так мы ехали еще несколько часов, миновав два глубоких рва, заросших колючими терновником вперемешку с низкими липами. Наконец, когда солнце светило уже за нашими спинами, а мы отбрасывали на мягкий лесной мох длинные тени, наша команда выехала к галечному руслу узкого ручья. Вода тихонько журчала, Ворон сразу потянулся пить. Юлиана спрыгнула прям в воду. В самом глубоком месте девушке оказалось по колено. Она взяла свою лошадь под уздцы и потянула в чащу леса, оглянулась.

— Из ручья не выходить, — шепнула она и выразительно глянула на еловые ветви.

Мы медленно направляли лошадей вглубь леса, следя за тем, чтобы не выбраться на берег. Харм последовал примеру Юлианы и тоже спешился, чтобы в случае чего удержать лошадь в воде. Я не стал слезать с Ворона. Мой жеребец утолив свою жажду больше не останавливался, и к счастью не пытался проявлял упрямства, вероятно ощущая близкую опасность. О том, что такая существовала, свидетельствовала усиливающаяся головная боль в затылке.