Рождественская шутка

– Если разгон начинался заново внутри пояса, то, по приблизительным оценкам выход корабля займет от одних до восьми суток. Это зависит от многих факторов, и нам удалось обсчитать 88 базовых вариантов, - добавил он с гордостью.

– Могли бы досчитать и до ста, - продолжал ворчать Джинджерс.

– Извините, но когда мы собирались продолжить, вы связались с нами и предложили начать действовать поскорее.

Он отлично помнил, что начал тогда свое «предложение» со слов: «оторвите свои гребаные задницы от сраных стульев и давайте что-то делать», а в качестве дополнительной мотивации посулил майору многочисленные неприятности в службе и личной жизни, так что не стоило обижаться на копа за то, что он, в отместку, всего лишь опускает в обращениях к нему «сэр» и «мистер Джинджерс». «Ты гордый, сынок. И это неплохо. Но пусть твоя гордость, пусть все остальные твои качества, пусть Небеса и Преисподняя помогут вернуть мою девочку живой, и я уж постараюсь извиниться перед тобой так, чтобы ты меня простил».

* * *

– Лотта, - сказал капитан, в очередной раз просмотрев данные астронавигатора, - знаешь, минут через двадцать мы выйдем в открытое пространство, и все закончится.

– Ох, и не подумала бы, - на обзорном экране, по-прежнему, мельтешили черные валуны астероидов, между которыми уже довольно быстро лавировала «Луженая глотка», - Так уже можно включать автооповещение ? – изящный пальчик потянулся к соответствующей кнопке на пульте. Девушке очень нравилось сидеть в кресле второго пилота и демонстрировать старому космическому волку свои познания в кораблевождении (естественно, в виде чистой теории), а Тимми этому не противился, потому что, пока она сидела в кресле, он мог, с чистой совестью, пользоваться благами искусственной гравитации.

– Не стоит, - поспешно пресек ее порыв Тимми, - видишь ли, после этих космических гонок, наш блок связи в каталоге повреждений прямо-таки сияет красным цветом, это значит, что с ним что-то не так, настолько не так, что повреждения не могут быть исправлены ни автоматикой корабля, ни его экипажем.

– Но ты же говорил, - они и не заметили, когда перешли на «ты», - что он может работать.

– Вопрос в том, сколько он проработает, когда мы будем уверены, что наши сигналы дойдут, и он нам действительно понадобится.

Получасом позже он узнал ответ на этот вопрос. Выйдя в открытое пространство и увидев, что экран радара от края до края усыпан отметками кораблей, он справедливо решил, что ребята из их экипажей порядком изнервничались, поэтому решил первое сообщение начать с самого главного, а стандартную передачу регистрационных данных «Луженой глотки» оставить на потом.

– У меня на борту находится Лотта Джинджерс…

Красный огонек напротив символа блока связи неожиданно погас и корабль Тимми превратился в глухонемого калеку.

* * *

– Наглый сукин сын.

– Знаю я эти бандитские штучки.

– Отстрелить ему двигательный отсек.

Многоголосый гвалт перекрывал мощный командирский передатчик майора Себонси. Глухим голосом отчаявшегося человека он повторял:

– Сообщите ваши требования, мы готовы к сотрудничеству, сообщите…

Потрепанный грузовик безмолвно пер прямо на корабли завесы. Он сказал: «У меня на борту Лотта Джинджерс». Живая или нет. Собирается ублюдок получить выкуп и отпустить Лотту или он хочет все, как те выродки с «Соловья». И что, черт бы побрал Себонси, собирается делать вся эта полицейская армада. Якоб прислушался к эфиру: тот же гвалт и то же заклинание майора:

– …сотрудничеству, сообщите ваши…

От внезапно пришедшей мысли его прошибло холодным потом, а внутренности, казалось завязались в узел. А если это чертов маньяк, которому не нужны деньги, а нужно только… только… Кто-то затягивал узел у него в животе все туже, голова кружилась.

– …ваши требования, мы…

Он же в ступоре ! Мальчишка майор растерялся и уже не руководит операцией и мысленно пишет рапорт о ее провале. Якоб Джинджерс не собирался больше ни смотреть, ни слушать, ни ждать:

– Капитан, пристыкуйтесь к ублюдку, сближайтесь так быстро, как это возможно. Стюард, - он бросил юноше маленький электронный ключ, - вставь в паз под пультом противопожарной системы возле каюты капитана, откроешь сейф, достанешь три пульпера.

Стюард бросился выполнять приказание, стремительно зеленея. Гравипульперы – оружие ближнего боя, созданное специально для боевых действий на космических кораблях и станциях, где промах из лучевого или реактивного оружия мог стоить жизни и своим и чужим, на дистанции 3 – 4 метра они создавали гравитационную волну малого объема, но чудовищной мощности, расплющивающую все, включая бронированные штурмовые скафандры.

Капитан же с места не сдвинулся:

– Мистер Джинджерс, такие действия могут привести к катастрофическим последствиям.

Джинджерс не был настроен препираться:

– Тогда убирайтесь вон. Спаскапсула в вашем полном распоряжении. Я в состоянии управлять этой калошей сам.

– Я не пытаюсь устраниться от ответственности, сэр. Я бы не хотел, чтобы мы наделали глупости в критический момент.

– Как владелец этого корабля, я вам официально заявляю, что вы больше не капитан и никакой ответственности за происходящее на борту не несете. Убирайтесь вон, - Джинджерс говорил с деланным спокойствием, не отрываясь от предстартовых тестов, но боль от разрыва с человеком, верой и правдой отслужившим ему почти четверть века, он не мог скрыть ни от себя, ни от капитана.

А капитан, увидев, что не контролирует больше ситуацию, отчаянно попытался пойти на попятный:

– Сэр, позвольте мне управлять катером в качестве простого пилота.

– Нет.

– Сэр, в отличие от вас и от Ника, - он кивнул на ворвавшегося в рубку уже зелено-серого стюарда с тремя пульперами в руках, - я имею некоторый опыт боевых действий в космосе. Позвольте мне, хотя бы, остаться на борту.

– Хорошо. Считайте себя арестованным до момента стыковки. Затем, получите у Ника пульпер и, я надеюсь, разберетесь против кого его использовать.

Потемневший от обиды экс-капитан удалился. А Якоб наконец-то смог полностью сосредоточиться на управлении уже разгонявшимся катером и, с запоздавшим раскаянием, понял, что у него получается далеко не так хорошо, как он ожидал.

* * *

– Слава богу, они все поняли правильно, - Тимми и Лотта, с облегчением, наблюдали, как к «Луженой глотке» приближается корабль, который девушка опознала, как личный катер отца.

Тимми поморщился, когда катер, с грубым лязгом, пристыковался к его кораблю:

– Твоему отцу не следовало экономить на пилоте. Этот неуч наверняка разбил что-нибудь и у себя и у нас.

Внезапно, крышка люка стыковочного шлюза (пассажирский шлюз, для экономии внутреннего объема, выходил прямо в рубку) превратилась во что-то вроде огромного куска жеванного картона и с грохотом вывалилась внутрь. Влетевший за ней следом мужчина, лет сорока пяти в помятом дорогом костюме и с гравипульпером в руке, заорал:

– Лечь на пол! Руки за голову!

Вошедший следом человек в скафандре (только экс-капитан догадался, что для возможного боя на космическом корабле, эта штука может оказаться незаменимой) легким подзатыльником, усиленным сервоприводом до увесистой плюхи, помог ему выполнить приказание. Лотта с криком «Папочка!» рванулась из пилотского кресла к отцу и болезненно приложилась об палубу, забыв об искалеченных ногах. Довершил эту отнюдь не немую сцену вошедший последним, заметно дрожащий, зеленый (в буквальном смысле) юнец, он перегнулся пополам и, обильно блеванув на палубу перед собой, лишился чувств.