Розовая гавань

— Именно это ты желала получить, Гастингс?

— О да, милорд. Как ты учтив, как щедр. Я — самая благословенная из жен.

Он шутливо кинул в нее голубую тунику, и Гастингс, ловко подхватив ее, заверила:

— Теперь она будет впору.

Северн одевался, думая о том, что жена сшила ему новую тунику. Из тонкой мягкой шерсти. Тристу она понравится. Но куда скрылся его пушистый друг? Насвистывая, Северн направился к двери, бросив на ходу:

— Мы выезжаем с полуденными колоколами.

— Милорд! — крикнул с башни Аларт. — К нам приближается отряд из Седжвика!

— Из Седжвика? — нахмурился Северн. — Что им здесь надо? Уж не случилось ли чего с сэром Аланом?

В голове отряда ехал сквайр Ремис. Несмотря на возраст, он оставался сильным и ловким воином. Отряд остановился на изрядном расстоянии от крепостной стены, и Ремис, привстав на стременах, прокричал:

— Милорд, в Седжвик пришла холера! Со мной девочка Элиза, ее опекунша леди Марджори и еще десять воинов. Пока все здоровы. Сэр Алан решил остаться.

Трист высунул мордочку из-под туники, принюхался и испуганно прижался к шее хозяина.

— Ты все сделал правильно, Ремис! Кто еще остался?

— У сэра Алана хватает людей, чтобы охранять замок, милорд. Если туда сунутся мародеры, пусть пеняют на себя. Сэр Алан — храбрый воин.

— Ремис! — крикнула Гастингс. — Чтобы знать наверняка, что никто из вас не занесет холеру в Оксборо, вам лучше дня три остаться за стенами. Не более. Спроси леди Марджори, не нужно ли ей чего.

Ремис вернулся к отряду, окружившему женщину с ребенком, и они о чем-то оживленно поговорили.

— Леди взяла с собой все необходимое! — крикнул он. — Она знала, что нас не сразу примут в Оксборо. Мы останемся в поле.

— Если кто-то заболеет, я выставлю лекарство на крепостную стену.

— Благодарю вас, леди Гастингс.

— Какая жалость, — помрачнел Северн. — Сэр Алан — мой друг, и, судя по всему, он обречен. Мне надо позаботиться о достойных похоронах. — Трист, не сводя глаз с Ремиса, громко заворчал и спрятался поглубже.

— Если ты поедешь в Седжвик, может, тебе посчастливится не заразиться, — с сомнением ответила Гастингс, — в противном случае я вряд ли спасу тебя.

— Я оставлю Седжвик в изоляции еще неделю. По-твоему, этого достаточно?

— Потребуется не меньше двух недель, а то и больше. Нужно посоветоваться с Ведуньей.

Прошло три дня, и никто из приехавших не заболел. Отец Каррег возносил благодарственные молитвы. Трист не отходил от хозяина и уж тем более не покидал стен замка.

Во внутреннем дворе беженцев из Седжвика встречали хозяева. Ремис кинул поводья конюху и отвесил низкий поклон.

— Милорд. Миледи. Господь оказался милостив, он даровал нам жизнь. Милорд, я не поверил, что вы остались в Оксборо, когда леди Марджори вернулась с Элизой в Седжвик. — Ремис с улыбкой обернулся к даме, которая медленно откинула вуаль.

Северн остолбенел.

Гастингс ничего не заметила, думая о том, что эта женщина стала еще краше.

— Милорд, — сказала она мужу, — перед вами леди Марджори.

— Ах, Северн, прошла целая вечность с тех пор, как мы с тобою расстались.

Ошеломленная Гастингс повернулась к мужу, а тот смотрел на леди Марджори, будто увидал призрак. Наконец он произнес:

— Это ты, Марджори?..

— Я, Северн. Теперь уже дважды вдова. Помнишь, как отец силой выдал меня замуж за старого развратника барона Липуэйта? Он умер, а братец заставил меня выйти за барона Аутбрайта. Тот был помоложе и не такой противный.

— Мне сказали, что опекуншей Элизы назначили вдову рыцаря, который спас жизнь королю Эдуарду.

— Да, король Эдуард обязан жизнью моему покойному мужу и заплатил этот долг, сделав меня опекуншей дочки Ричарда де Лючи. Я неплохо устроилась в Седжвике и рада тебя видеть, Северн.

— Леди Марджори, почему вы не сказали, что знакомы с моим мужем, когда приезжали сюда в первый раз? — воскликнула Гастингс.

— Я не сочла это столь важным, миледи. — Марджори ослепительно улыбнулась. — Я заботилась только о благополучии ребенка. Элиза, поздоровайся с леди Гастингс и лордом Северном.

Девочка заметно поправилась, личико округлилось, волосы больше не казались тонкими и редкими. Она вцепилась в руку Марджори, и та что-то шепнула ей на ухо. Элиза улыбнулась Северну, кивнула Гастингс и сделала ловкий реверанс.

Гастингс хотела обнять ее, но девочка мигом прижалась к опекунше.

Из-под туники хозяина высунулся Трист, внимательно поглядел на гостей и протянул лапку в сторону Элизы.

— Его зовут Трист, — засмеялась девочка. — Настоящий красавец.

— Под стать хозяину, — подхватила Марджори. Трист не взглянул на нее, и Гастингс подумала, что ослепительная красота этой женщины нестерпима даже для глаз куницы.

Управляющий Торрик отдал свою комнату леди Марджори с Элизой. Желая убедиться, что у них есть все необходимое, Гастингс поднялась наверх и услышала голос Марджори:

— Милая, я знаю, как тебе противно здесь находиться, как ужасно обращалась с тобою Гастингс. Но теперь я не дам тебя в обиду.

Гастингс остолбенела. Элиза жаловалась, что она дурно с ней обращалась? Дурно с ней обращалась! Да Гастингс чуть не силком приходилось заталкивать в нее еду. Она спасла ее от той ужасной женщины Бил.

— Нет, Марджори, она была ко мне добра…

— Ты не помнишь, детка, — сладким голосом перебила Марджори. — Зато я помню, как ты просыпалась с криком" заплаканная и жаловалась, что все здесь ужасно с тобой обращались. Только я забочусь о тебе, больше никто.

— Да, Марджори. Я тебя люблю.

— И я люблю тебя, милая. Никто тебя не любит, кроме меня.

Гастингс не знала, что и думать. Ясно одно: нужно побыстрее удалить леди Марджори. Зачем только она уверяла мужа, что в Седжвик нельзя возвращаться еще две недели.

Надо спросить у Ведуньи.

Господи, хоть бы Ведунья назвала меньший срок.

Оказывается, Северн и Марджори давно знакомы?

Глава 19

— Почему ты не сказала, что Элизу опекает леди Марджори?

Слова повисли в воздухе, и Северн осушил кубок с элем, не отрывая глаз от ее лица. Он снова казался грозным и чужим, как тот человек, молча и неподвижно стоявший когда-то в зале Оксборо, а потом взявший ее в жены.

— Я говорила, — ответила Гастингс. — Разве ты забыл?