Розовый мёд

Всегда думал, что всякие поцелуи и поглаживания — это только предлог. Парням нужны только определённые части тела, а всеми остальными действиями, они только дань традиции отдают и пускают пыль в глаза девушкам. Но сейчас, продолжая поглаживать её головку, касаясь гладких и мягких волос, испытываю не меньшее удовольствие, чем от разглядывания белья. Под дурманом желания, всё, что касается Сонетты, воспринимается с готовностью и с охотой.

Я не стал сдерживаться. Погладил лоб. Прошёлся по линии носа. Коснулся губ. Одарил вниманием щёки и скулы, впитывая ангельскую мягкость кожи. Начав с подбородка, скользнул до шеи и там отдался порыву гладить и чуть прихватывать, словно для удушения.

— Так приятно, — тихо выдохнула девушка. — У меня аж голова проходит.

Я, конечно, замер, убрав руку.

— Погладь ещё, — с легкой ноткой каприза, попросила она.

В ту долю секунды, когда отзвучало последнее слово просьбы, я вновь воспарил до небес. Святая чистота её натуры пьянит. Она как хрустальный источник и тем слаще мечтать о ней. Моя вольность не только осталась не понятой, но оказалась принятой в объятья. Не стоит говорить, что очень симпатичного личика сестрицы я взялся касаться с новой жаждой и рвением. Каждой чёрточке уделяя внимание и почаще сжимая шею. Всё это дополнено прекрасным ракурсом на животик и нижнее бельё меж распахнутых ног.

— Сонетта, — позвал я.

— М-м?

— В таком виде больше трансляций не веди.

— Почему?

— Я так хочу! — с металлом в голосе, ответил я.

— Ладно. Обещаю.

Глава 7

Порыв дело благородное, но чреватое. Проснулся от настойчивого стука с явным возмущённым контекстом. Нетта, привыкшая входить и развешивать в комнате белье, пусть и до моего переезда, встретить запертую дверь не ожидала, а моим надеждам на спокойный сон сбыться не дала.

— Щас открою! Хорош ломиться, — проворчал я.

“Бу-бу-бу” — раздалось из-за добротного полотна. Дом старый и все элементы под стать.

— Ну?! — распахнул я, натянув только штаны.

— Ты чего это закрылся? — распахнула она янтарь.

— Просто.

— Да конечно, — уже сощурив, отозвалась сестра, вдобавок уперев руки в бока.

Блин, сейчас ещё обидится. Понятно же, что типа от неё и что избегаю общения. Но после всех дней сумасшествия и всяких неловкостей, мне и вправду хочется запереться. Запустить ноут, потом игру, а дальше хорошо — виртуальный мир, где всё понятно и нет этих бесконечных правил и условностей, недосказанного, но обязательно должного быть понятым. В рай, короче.

— Я знаю! — подняла малявка палец. — Ты там хентай смотрел, вот и заперся.

— Хы-хы! — издал я, чувствуя облегчение.

— Угадала, да?! — торжествует девушка.

— Ага, накопилось прям несколько тайтлов, — легко пошёл я на ложь. Всяко лучше, чем правда.

— Фу-фу! — отступила на шаг она. — В доме извращенец! Пора вызывать службу.

— Так то! — усмехнулся я. — Бойся меня. А то ка-а-ак…

Потянул руки, а сестра ожидаемо взвизгнула и помчалась к себе. Меня разобрал хохот. Чтобы уж наверняка, чуть-чуть побежал следом, но возле лестницы остановился. Девушка скрылась за дверью и та громко хлопнула.

Посмеиваясь, я пошёл вниз, мечтая о кофе. В ноздри уже ломиться запах еды — опять позже доставки встал.

— Бе-бе-бе! — раздалось со спины. — Не поймаешь, не поймаешь!

— Бойся меня, говорю! — развернулся я и скорчил угрожающую рожу. — От просмотра аниме у меня знаешь что на уме?..

— Бе-бе-бе! — снова передразнила она, маяча на пороге и готовая ускользнуть в спасительную комнату. Захлопнуть дверь перед носом — это ведь самый кайф.

Я прикинул, успею ли добежать. Шансов почти нет, но раз уж хочет поторжествовать, спасшись от брата-извращенца, то почему бы и не подыграть.

Рванулся, что-то нечленораздельное выдыхая. Одна, три, пять ступеней. Ещё пару длинных рывков и вот уже дверь. Осталась щель — она не успела закрыть. Я похабно и обещающе посмеиваясь, ворвался в комнату. Тут светло, стены и мебель в пастельных тонах. Я поискал взглядом, но Сонетта успела спрятаться.

— Сейчас извращенец будет искать и уж если найдёт… — подлил я масла, нагнетая обстановку.

Как у настоящего маньяка, в голову пришла мысль закрыть дверь, а то если я буду в одном углу, а девушка в другом и резко покинет убежище — успеет выбежать. Не стал. Это уже какой-то совсем психоз. Надо прекращать.

Однако искать продолжаю. Щекочет нервы и будоражит нутро. Даже малой капли, лёгкого намёка, что если найду и добыча моя, хватает, чтобы перевозбудиться.

— Ага! — резко наклонился я, но под кроватью пусто. — Значит тут нету… хорошо… А здесь?!

Распахнул боковую дверь большого шкафа, но там полки. Теперь очередь за двойными. Сердце забилось, а низ живота свело от предвкушения. В голову полезла всякая пошлятина.

Створки нежно-розового шкафа разомкнулись и, откинутые руками, скрипнули, поймав крайнее положение. Взгляд тут же нашёл преследуемую — смотрит с озорством, спрятавшись в уголок, за рядами платьев.

— Попалась! — пошевелил я пальцами.

— Ага! — кивнула она, улыбнувшись.

— Всё, не жди пощады, — сделал шажок я.

— Мерзкий хентайщик! — бросила она и показала язык.

— Обзывайся, обзывайся, недолго тебе осталось, — сделал я ещё шаг. Сонетте явно весело.

— Ну и ладно! — вздёрнула она головку. — Раз уж поймал, то можешь делать свои мерзкие делишки.

Дура, она и есть дура. Вот зачем такое говорить, когда я и так на взводе? Может и вправду дать немного воли рукам?

Поднялся на ступеньку шкафа — он довольно большой, так что отодвинув вкрай все платьица и сарафаны, я выделил закуток для коварных дел. Пол заскрипел под весом и двери, сначала одна, а следом и другая, вдруг закрылись. Ещё одна капля, подтачивающая моё самообладание. Темнота словно развязывает руки, а нос жадно ловит запах шампуня и кремов. Сонетта пахнет очень нежно.

— Ой! — прошептала она.

— Вот теперь ты точно попалась, — проговорил я и коснулся тела в районе плечей. Она вздрогнула.

— Извращенец, — как бы обиженно, но и без отвращения произнесла она.

— Ещё какой, — жарко отозвался я. — Я тебе покажу, как дразниться.

Пока просто держу, но слова вылетают, как щупы — понять настрой и осторожно идти, чтобы не оступиться. Но девушка, кажется, вовсе не против небольшой пошленькой игры.

— Вот нисколечки не боюсь, — с озорством отозвалась она, обдав карамельным дыханием. Так бы и впился в губы.

Я повел руками вверх-вниз, гладя её руки. Опустился к кистям, взял и поднял кверху, прижимая к углу. Одной рукой зафиксировал. У самого горло сдавливает, сердце куда-то ломиться и в ушах шумит. Даже лёгкий озноб бьёт. Но и Нетта задышала чаще.