Розы на снегу

Встреча состоялась 5 января 1942 года в парикмахерской. Лейтенант представился Ермилиным Петром Алексеевичем. Он был знаком с несколькими военнопленными, работающими в домах, где располагались немецкие офицеры. У Теплухина возникла мысль: нельзя ли совершить какие-нибудь диверсии в этих домах при помощи военнопленных. Ермилин обещал подумать. Встретились снова на следующий день. Теплухин одобрил предложенный план…

Поздней ночью улицы города озарились неровным светом пожара. Горел дом на Кировском проспекте. У пожарища бестолково метались немецкие солдаты и офицеры. Начали рваться гранаты, патроны. Несколько гитлеровцев были ранены (двое из них потом умерли), спасти ничего не удалось. Когда прибыла пожарная команда, от дома, где помещался ротный склад, остались дымящиеся руины.

Поджог совершил военнопленный Александр Кольков, бывший у Ермилина командиром орудия. Причина пожара выглядела вполне правдоподобной. Стояли сильные морозы, и гитлеровцы приказывали топить печи докрасна. Кольков клялся: сильно перекалилась печь, отчего и произошел пожар.

На следующую ночь загорелся еще один дом — на этот раз напротив электростанции. Военнопленный Петр Никандров по предложению Ермилина облил керосином лестницу.

Пожар охватил сразу весь дом. Несколько фашистских офицеров не успели выскочить и сгорели. Снова в огне рвались гранаты и патроны.

После этой диверсии Теплухин с Ермилиным некоторое время не виделись. Снова встретились они уже в конце января. Ермилин получил от Теплухина несколько листовок, газету «Ленинградская правда». Эти материалы он использовал при работе с военнопленными, напоминал им о долге перед Родиной, о возможности снова с оружием в руках стать в ряды ее защитников.

Результаты сказались довольно скоро. Иначе и быть не могло. В ночь на 27 марта десять пленных, убив лейтенанта жандармерии, ушли к партизанам.

В связи с побегом гитлеровцы организовали массовую проверку документов у жителей Луги. Дальше оставаться здесь Ермилину было опасно. Теплухин посоветовал ему уйти на время к родственникам, связаться с партизанами. Путь Петра Алексеевича лежал через Ракованский сельсовет. По имевшимся сведениям, там на днях совершил вынужденную посадку немецкий самолет. Теплухин поручил Ермилину поджечь его.

Задание было выполнено.

«ГОВОРИТ МОСКВА!»

Одним из первых рабочих шерстоваляльного завода, с которым Пленис познакомил Теплухина, был Владимир Владимирович Гудель. Оказалось, что его довоенная профессия — радиотехник. Но из чего сделать приемник, где достать необходимые материалы? Николай Николаевич нашел в библиотеке старый номер журнала «Радиофронт». Он предложил Гуделю выбрать наиболее простую схему приемника и попробовать его изготовить. Но и для самой простой конструкции не хватало деталей. Пошли на хитрость.

Гудель отрекомендовался оккупантам как мастер по ремонту радиоприемников. Скоро к нему стали поступать заказы. Это позволило Владимиру Владимировичу слушать советские передачи, записывать их и передавать Теплухину, а также собирать недостающие детали для собственного приемника. Дело хоть и медленно, но подвигалось.

Однажды вечером в дверь к Теплухину постучали. На пороге появился Гудель. Он был взволнован, радостно улыбался:

— Николай Николаевич. Поздравляю! Говорит Москва!

Слышимость у небольшого однолампового приемника оказалась весьма неважной. Но все же это было первое окно в большой долгожданный мир. Листовки с сообщениями Совинформбюро, написанные от руки, пошли гулять по Луге.

Жандармерия систематически проводила обыски у жителей города. Жена Гуделя была уличным старостой и умело отводила гитлеровцев от своей квартиры. Но однажды они внезапно зашли в комнату. Гудель встретил их спокойно, объяснил, что ремонтирует радиоприемники для господ офицеров. Это не вызвало сомнений, потому что на столе лежали различные детали с надписями на немецком языке.

Часто теперь наведывался из Красногорской волости к Теплухину Бабаев. Он всегда привозил много интересных новостей, с увлечением рассказывал о той работе, которую проводит с крестьянами. Иногда ему удавалось захватить с собой несколько сброшенных с самолета советских листовок. Обычно, узнав о его приезде, к Теплухину приходили Пленис, Трофимов и другие товарищи. Фашистов не очень остерегались: что особенного, если приехавший на побывку в Лугу секретарь волостного правления встретился со своими знакомыми? Холостяцкая вечеринка, ничего больше.

Теплухину последнее время было нелегко. Большую часть суток он проводил в одиночестве. В январе 1942 года школа перестала действовать: ее помещение определили под казарму. Настораживали частые обыски в городе. Не раз среди ночи врывались гитлеровцы и в его квартиру. Они светили в лицо фонариками, кричали:

— Где посторонние? Где партизаны? Где у тебя оружие?

Шарили во всех углах, перерывали книги. Николай Николаевич отвечал на немецком языке (до войны он преподавал в школе и немецкий язык). Это в какой-то степени выручало. Однажды фашисты учинили обыск на чердаке. Там лежала куча подсохшего табака-самосада. Внутри ее была спрятана пачка листовок. Гитлеровцы разворошили штыками табак, но, к счастью, листовок не нашли.

После этого обыска Николай Николаевич стал еще осторожнее. Теперь он относил листовки и другие антифашистские материалы к соседу — пенсионеру Евгению Ивановичу Тимковскому. Тот жил вдвоем с женой, обоим им уже перевалило за семьдесят. Жандармы в их дом никогда не заходили.

В разгар зимы удалось установить связь с Иваном Дмитриевичем Губернаторовым на станции Серебрянка. Это был один из тех людей, которых рекомендовал Дмитриев перед приходом фашистов. Через него можно было передавать, правда, не всегда регулярно, разведывательные данные партизанам. А вскоре Бабаев наконец привез радостную весть: Дмитриев прислал подпольщикам от имени подпольного райкома партии горячий привет и дал подробные инструкции по дальнейшей работе с населением.

Летом 1942 года в Луге не было, пожалуй, ни одного предприятия и учреждения, где бы не находились люди Теплухина.

Ответственное задание выпало на долю Елены Антоновны Грейц. Она устроилась курьером городской управы. От нее подпольщики всегда знали о намечаемых управой мероприятиях и обычно успевали принять ответные меры. Елена Антоновна разносила повестки, письма, лозунги, портреты. Со всеми этими материалами она предварительно знакомилась сама, а зачастую и вместе с сестрами Пениными. Наиболее важные и интересные документы показывали Теплухину. Повестками нередко люди вызывались в управу для отправки их в Германию или для сдачи тех или иных вещей. Этих людей удавалось предупредить, они уходили в леса, прятали вещи, продукты питания.

Позднее подпольщики установили связь с группой советских парашютистов, имевших рацию. Теперь стало возможным передавать по радио в советский тыл данные о вражеских эшелонах. Когда Теплухин узнал, что на ближайшем аэродроме скопилось пятьдесят пять самолетов, большей частью двухмоторных, он через Амосову передал об этом парашютистам. Через день наши бомбардировщики совершили налет на аэродром. Ущерб был нанесен значительный. В дальнейшем группа Теплухина регулярно снабжала парашютистов ценной информацией.