Розыгрыш с летальным исходом
Шрифт:
– Нет, Семеныч, я другому удивлялся. Почему ты не сразу Понизовского просчитал? Янка-то прозорливей тебя оказалась.
– Сразу, Серый, сразу. Вот давай за это и выпьем. А заодно и за женскую интуицию.
– Когда ж она у тебя оскудеет?
– Фляжка-то? Пока живы - не обидит… На Серегу у меня была информация. И я бы сам его заманил…
– Но почему он пошел с нами на яхте? Смысл? Плыл бы себе на «Олигархе»: при комфорте, безопасно, не скучно.
– Теперь я знаю - из-за Нильса. Но сначала поверил ему в том, что он имеет свой безобидный интерес. Может, он и не врал про икону… А я тут классный шанс увидел. Ты ведь заметил, как
– Это я просек. Ты по его реакции свою информацию уточнял. Где и что у них уже имеется, где и что намечается… Пристреливался.
– И я, Серый, не раз в душе тебя хвалил. В том, что твоей-то реакции не было. Я старался подольше держаться одному со своими проблемами. Поверь, на крохотной яхте невозможно ничего утаить. Ни чувства, ни мысли.
– И вся эта игра с неисправным секстантом, с подтекающим баком была им сделана, чтобы заманить нас сюда. Именно сюда. Но почему?
– Опять же из-за нашего антисемита. И мне кажется, я догадываюсь, в чем дело.
– Я - тоже. Но спешить нельзя. Мне другое интересно. Неужели же, Семеныч, нас с тобой за таких лохов держали? Даже обидно. Я ведь с первых дней насторожился. И след взял.
– Я думаю, Серый, они и сами прекрасно понимали, что в конце концов мы догадаемся, что все это - спектакль среди декораций. Важно было начать, навязать свои правила, а потом поставить свои условия. И куда бы мы делись? Шансов-то, по-ихнему, у нас никаких. Остается одно - сдаваться и сдать крысиные Нильсовы миллиарды…
Семеныч вдруг хлопнул себя в лоб мощной ладонью. Да так хлопнул, что затылком в релинг ударился. Я думал, он москита прибил, величиной с воробья. Судя по силе удара. Но он расхохотался:
– Боже мой, Серый! Когда они узнают про эти миллиарды, нам с тобой работы разом поубавится.
Одни утопятся, другие - застрелятся. А кое-кто и с ума сойдет. Тяпнем за это!
Тяпнуть я, конечно, не отказался, но расспрашивать не стал. Во-первых, не скажет раньше времени, а во-вторых, - надо же дать человеку возможность насладиться своим триумфом. Особенно если этот человек - твой брат по оружию…
Ближе к утру я сменил на посту Дину.
– Тихо?
– Тихо пока. Я даже подремала.
– Повезло… Теперь уж не поспишь. Как думаешь, этой… Марусе можно доверять?
– Раньше - нет, теперь - да. Она за своего деда жизнь готова отдать.
Надо же, такое большое сердце в таком малом теле.
Дина ушла - досыпать на яхте. А меня тоже разморило под солнцем после практически бессонной ночи. Да и после трудной беседы под водочку.
Я устроился поудобнее, положил голову на руки. Передо мной был густо поросший папоротником склон, внизу которого - открытое пространство, окруженное пальмами. Там вовсю резвились яркие бабочки и яркие птицы. И не понять - кто за кем гоняется, кто кого хавает. Совсем как у нас.
Но эту мирную (со стороны) картину враз разбило и разметало - откуда ни возьмись - преступное сообщество.
Высоко над островом появилась стая морских ласточек и со щебетом, похожим на щелканье скачущих по каменным ступеням камешков, ринулась, отвесно пикируя вниз. Они тотчас же пробили дыру в стае бабочек (мелкие птички тут же шмыгнули под защиту ветвей и затаились), взмыли вверх, сжимая в каждом клюве добычу, сглотнули ее
разом, как по команде, сделали пируэт «все вдруг» и снова стремительной тучей ринулись вниз. Несколько мгновений - и солнечная прогалина опустела. Ласточки торжествующим облаком, с высоты, оглядели поле боя и устремились к морю.Вот так вот, рыбешки им мало, разбойникам.
А на очищенном пространстве появились новые разбойники. Впереди вышагивал, несколько неуверенно, сэр Понизовский с белым флагом в руке. За ним, чуть приотстав, шагали двое парней с автоматами на шее.
Выйдя на середину опушки, они остановились. Понизовский замахал флагом. Парни дружно заорали. Я привстал.
– Здорово, Серж! Чего приперся?
– Предлагаю сесть за стол переговоров.
– Раньше надо было предлагать. До объявления войны. А не шантажировать.
– У нас все преимущества. Тем не менее, я склонен решить вопрос мирным путем.
– Мне надо посоветоваться, - сказал я и дал в воздух короткую очередь. Над их головами. Так что листочки с пальм ворохом посыпались.
Это их не обрадовало. Парни даже бросились плашмя на землю. А Понизовский не успел, не военная косточка.
На мой сигнал примчался весь экипаж. Под прикрытием каменистого гребня мы коротко обсудили предложение. Парламентерами Семеныч назначил меня и Нильса.
– В этом случае, - пояснил он, - есть гарантия, что они не станут в вас стрелять. Побоятся задеть
Нильса. Он нужен им живым.
Очень мило! А я, стало быть, нет.
– Наши условия, - сказал я, вернувшись на гребень, - говорить будешь один. Твои стрелки - кругом! Шагом марш под баньян.
– Согласен, - кивнул Понизовский.
– Но и мне нужны гарантии. Ваше профессиональное коварство нам известно.
– Принято. Мы с Нильсом - на верхушке скалы. Вон там, где сложены орехи. Ты - внизу. Все кругом просматривается - и тобой, и нами.
– Годится.
– Но имей в виду: малейшая провокация, Серж, и ты умрешь первым на этом бл…м острове. Смерть в бардаке, неплохо? Как раз по твоему призванию.
– Я бы попросил воздержаться от оскорблений.
– Возражаю, - ответил я с милой улыбкой, - это не оскорбление, это констатация твоего социального статуса.
– Какие слова менты поганые заучили.
– Всем спасибо, - сказал я. И подумал: за мента ответишь.
Условия переговоров обсудили, с регламентом определились.
– Пошли, Нильс. Свою задачу понял?
– Помалкивать, в основном. Да, Леша?
– Молодец. И особо не высовывайся.
– Меня на мушку не возьмут!
– похвалился.
– Миллиардеров просто так не отстреливают.
Мы взобрались на скалу. Прижались поплотнее к горке орехов. Она уже нарастилась до размеров хорошей копны. Снизу, как я надеялся, из любых кустов мы были видны только головами - прицельно бить нельзя.
Понизовский, задрав голову, ждал. Его парни послушно исчезли в зарослях. Но опасности не представляли. Тем не менее:
– Скажи стрелкам, Серж, чтобы вышли на открытое место.
– Трусоват, Серый?
– Осторожен, Серж. Требование, однако, было выполнено.
– Слушаем тебя.
Ничего особо новенького для нас он не нашел. Смысл сказанного: выдайте нам добром Нильса, ничего дурного ему не будет. Он только подпишет некоторые документы, брачный контракт, в частности, и будет отпущен на свободу. Нам предоставят катер, на котором отправят в «райцентр», откуда регулярными рейсами ходят суда на большую землю. Все.