Розыгрыш

Это было уже слишком. Мерфи пытался говорить тихо, но волнение не давало умерить голос:

– Слушайте! Хватит, черт возьми! Когда я говорю, что это мой начальник, значит, это мой начальник. Я не собираюсь сидеть здесь и...

Хемпенстолл чуть опустил газету.

– Да не ори ты!
– взмолился Кейси.
– Он прямо на нас смотрит.

Журналист, делавший свои выводы, спросил:

– Как вы считаете, будет неудобно, если я обращусь непосредственно к ... э-э ... Парику?

Мерфи даже переменился в лице, и это было самым красноречивым ответом. Журналист тут же добавил:

– Извините, мистер О'Меркыо. Я все понимаю. Глупость сморозил.

Он совсем понизил голос и попросил, чтобы его хотя бы, как он выразился, навели. Фотография подразделения, занимающегося военной подготовкой, - и его задача будет выполнена. Фото подадут так, что оно пойдет только на пользу этой смелой и сильной организации.

– По-моему, можно ему сказать, - заметил один из актеров.

– Душой он с нами. Я читал его статьи. Но журналист решил внести уточнение. Возможно, свою роль сыграли четыре порции подогретого виски.

– Сказать, что душой я с вами, - это не совсем верно, - возразил он. Мое правило - первым делом понять друг друга. Потом дать оценку. Изложить суть. И чтобы все было объективно. Такой подход я и мои коллеги с гордостью называем британской беспристрастностью.

– Британская беспристрастность, - одобрительно повторил актер с видом человека, великодушно воздающего должное противнику.

Его товарищ в порыве чувств произнес:

– Позвольте пожать вашу руку.

Журналист удивленно посмотрел на протянутую руку, потом с неподдельным волнением схватил ее.

– Ну, теперь скажите ему, - обратился к Мерфи первый актер.

Мерфи тревожили две вещи. Во-первых, присутствие Хемпенстолла, который вполне мог их слышать. Во-вторых - журналист и актеры. Ос никак не мог выбрать, кого бы порешил в первую очередь представься такая возможность. Пожалуй, журналиста. Взгляд Мерфи скользнув по окнам слева от него бесчисленные хлопья снега налипали на них и тут же таяли. Снег натолкнул его на мысль о мести. Милях в семнадцати от города находится горная долина заброшенная деревушка, там только и есть что две улицы, речка с хорошей рыбалкой да бар. Летом они с Кейси иногда наведывались туда на автобусе немного подышать воздухом и как следует выпить. А зимой это и вовсе богом забытое место, часто снежные заносы вообще отрезают его от мира.

– Только тихо, - прошептал Мерфи. Все наклонились к нему.
– В семнадцати милях к югу есть долина Сливефада, - продолжал он.
– Езжайте туда завтра и зайдите в бар Джона-Джо Флинна.

– Как туда попасть?
– спросил журналист.

– Любая прокатная фирма вам поможет. Просто скажете им, что вам надо в Сливефаду.

– А как мне обратиться к Флинну? Один из актеров подхватил игру:

– Когда войдете, скажете "Dia Dhuit'.

– Все ясно - пароль.

На такую удачу актер даже не рассчитывал.

– Точно. Если Флинн отвечает: "Dia's Muire Dhuit", - все в порядке.

– Можно сказать, что меня прислал мистер Меркью?

– Нет. Если он спросит, от кого вы, скажете - от Маски.

– От Маски.

– Вот и все, что требуется.

Некоторое время они обучали журналиста, как правильно здороваются по-ирландски - то, что он принял за пароль, - потом написали на бумажке транскрипцию обычного ответа, чтобы он смог его узнать. Тем временем Хемпенстолл вышел. Оказалось, что и журналисту пора прощаться. Ему долго жали руку. Когда массивная фигура журналиста скрылась за дверью, Кейси почувствовал - необходима эмоциональная разрядка.

– Ну, братцы, скажу я вам...
– начал он. Но продолжить фразу не сумел не нашел слов. Он взглянул на остальных, и те принялись смеяться - актеры до упаду, а Мерфи довольно сдержанно. Он боялся последствий и жалел, что поддался соблазну.

День шел на убыль, а Мерфи все больше сожалел о содеянном. Министерство экспортной торговли являло собой гнетущий лабиринт коридоров и кабинетов, освещенных лампочками, скрытыми под древними колпаками. После виски во рту был неприятный привкус. На душе скребли кошки. Жизнь без видимой причины вдруг ощетинилась, замаячили какие-то смутные, но угрожающие перспективы. В такие дни Мерфи часто посещала мысль о том, что он становится слишком стар для дурацких шуток и пьянок, и эту мысль он время от времени обсуждал с Кейси. Подобные настроения они называли "происками костлявой". А иногда думали: не лучше было бы жениться, даже при зарплате, которую они получали по их скромным способностям. На его столе лежали письма, от которых тоже только и жди неприятностей. Некая леди Блантон-Гоф развернула кампанию против экспорта лошадей во Францию, где их употребляют в пищу. Она основала комитет под названием "Спасите лошадей". С протестом по поводу экспорта лошадей к министру обратились и профсоюзы, Леди Блалон-Гоф вначале похвалила рабочий класс за проявленный гуманизм. Но, как выяснилось, преждевременно. Профсоюзы вскоре дали понять: они вовсе не против того, чтобы французы ели ирландскую конину. Они просто хотят, чтобы экспортировались не лошади, а мясо в консервных банках, - это позволило бы открыть новые рабочие места на скотобойнях и консервных фабриках. В результате леди Блантон-Гоф схлестнулась с профсоюзами. Работа Мерфи заключалась в следующем: составить первый черновик письма леди Блантон-Гоф, в котором сообщить, что ее протест тщательным образом рассматривается; кроме того, надо было отписать профсоюзам в том смысле, что, учитывая уровень безработицы в стране, министр с большим вниманием отнесется к их предложению. Оба адресата обязательно предадут ответы министерства гласности. Мерфи бился над этой малоприятной проблемой пятый день кряду, как вдруг на его столе загудел зуммер Хемпенстолл вызывал его к себе.

В кабинете в нос ему ударил запах какого-то дезинфицирующего средства: начальник сидел за столом и посасывал таблетки от кашля.

– У меня к вам неофициальный разговор, - начал Хемпенстолл, указывая рукой на свободный стул.

Мерфи жестами дал понять, что любые указания мистера Хемпенстолла он воспримет с живейшим вниманием.

– Это в ваших же интересах и интересах министерства.

– Понимаю, сэр.

– Сегодня в обеденный перерыв я зашел в "Пулбег". Похоже, у меня начинается грипп, и я решил принять меры. Вы, наверное, видели меня?

– Да, теперь вспоминаю, видел.

– Я случайно услышал, что вы упоминали некую нелегальную организацию. Не сомневаюсь, что эта тема просто возникла в ходе разговора...

– Уверяю вас, именно так.

– И все-таки считаю своим долгом напомнить вам, что государственный служащий остается таковым даже в свободное время. Он должен остерегаться разговоров на политические темы. Особенно если в этих разговорах обсуждается деятельность нелегальной армии, выступающей против правительства, которому он служит. Думаю, нет смысла распространяться на эту тему. Говоря все это, я забочусь о вашей карьере. Вы у нас работаете очень давно.

– Двадцать лет.

– Мне казалось, даже больше.

– Позвольте, я объясню. Разговор об ИРА...

– Именно. Не будем ее здесь упоминать.

– Мистер Хемпенстолл, разговор зашел...

– Чудесно, чудесно. Не смею больше отрывать вас от работы.

Мерфи вернулся к своему столу выбитый из колеи и расстроенный. Теперь вообще не было никакой возможности сосредоточиться на конине. Наползал вечер; за потемневшими окнами беззвучно таяли снежинки. После судорожного раздумья он позвонил Кейси - тот, похоже, был в прекрасном настроении - и сказал ему:

– Кретинская была выходка.

– Какая?

– Сам знаешь какая.

– А, это-то. Высший класс.

– По-моему, он осел.

– Кто?

– Сам знаешь кто.

– Зато поразвлеклись на славу.

– Думаешь, он поедет?

– Куда?

– Сам знаешь куда.

– Не удивлюсь.

– Давай встретимся после работы.

– Где всегда?

– Нет. Где-нибудь в другом месте.

– Черт, не могу. У меня свидание.

– Жаль. Ну, ладно. Завтра увидимся. В обед.