Ртуть

— Скажи мне, что ты чувствуешь, — потребовал он.

— Мне больно, вот что я чувствую! — воскликнула я, теперь уже по-настоящему дергая руку. Я тянула и дергала, вкладывая в это движение все свои силы, отчаянно пытаясь освободиться, но Кингфишер держал крепко.

— Горячее? Холодное? Острое? Мягкое?

— Холодное! Оно холодное! Обжигает, настолько холодное! — Это не имело смысла, но было правдой. Лед проникал внутрь меня, просачиваясь до костей. — Больно! Отпусти, Фишер! Пожалуйста! Останови это!

— Ты сделаешь так, чтобы это прекратилось, — приказал он.

— Я не могу! Не могу!

В его глазах мелькнула решимость.

— Можешь.

— Отпусти!

— Ты хочешь доказать, что я прав, да? Ты слабая? Ты человек, значит, ты слабая, бесполезная и жалкая? И это все?

— ФИШЕР!

Он развернул нас так, что я оказалась спиной к верстаку. Я почувствовала, как деревянный край впился мне в поясницу, но это давление было ничем по сравнению с тем ужасным клубком боли, который он зажал между нашими руками.

— Прислушайся, — приказал он.

— Что? — В его словах не было никакого смысла.

Кингфишер убрал одну руку, но это ничего не изменило — ему хватало одной руки, чтобы удерживать обе мои. Свободной рукой он крепко взял меня за подбородок, заставляя замереть. Смотреть на него.

— Прислушайся, — повторил он. — Что оно говорит?

— Оно говорит, что ты — злой кусок дерьма, — выдавила я из себя.

Он никак не отреагировал на это.

— Чем скорее ты сделаешь то, что я говорю, тем скорее все это закончится, человек.

Я изо всех сил сжала зубы.

— Иди ты на хрен…

— Ну вот, опять ты за свое. Голодная, разгоряченная сучка, умоляющая, чтобы ее трахнули… — дразнил он.

— Отпусти. Меня!

— СЛУУУШАААЙ!!! — От рева Кингфишера я перестала дышать. Свет тоже исчез. Вся кузница в одно мгновение стала черной как смоль, а боль в руке, поднимаясь вверх, превратилась в бикфордов шнур. — Есть ты, есть боль. Больше ничего, — прошептал он. — Иди за ней. Пройди сквозь нее. Позволь ей проникнуть в тебя.

Это было жестоко. Это была пытка. Я горела заживо. Он собирался убить меня.

— Я не могу, — всхлипывала я.

— Можешь. Покажи мне, что я ошибаюсь. Покажи мне, что ты сильнее, чем я думаю.

Из всего, что он мне говорил, именно эти слова задели меня. Я судорожно вдохнула и попыталась успокоить свой разум. Гудящая, пульсирующая, паникующая, отчаявшаяся часть меня успокоилась на крошечное мгновение. Бесконечно малая часть. Это заставило боль утихнуть на секунду — недостаточно долго, чтобы принести реальное облегчение, но достаточно, чтобы услышать.

Голос.

Миллион голосов.

Аннорат мор!

Аннорат мор!

Аннорат мор!

Звук был оглушительным. Я закричала, тряся головой, пытаясь избавиться от него, но он проникал во все уголки моего сознания, поглощая меня, уничтожая каждое воспоминание, каждую мысль, каждое чувство…

— Аннорат… мор! — закричала я.

Боль утихла.

Свет вернулся.

Голоса смолкли, и тишина, которая воцарилась после них, была оглушительной.

Кингфишер застыл на месте, все еще находясь слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, но его рука уже разжалась вокруг моей. В кои-то веки от его холодного высокомерия не осталось и следа. Широко раскрыв глаза, он смотрел на наши соединенные руки, у него перехватило дыхание.

Я напряглась, увидев крошечный шарик серебристой жидкости, перекатывающийся в моей ладони. Ртуть. Не очень много. Чуть больше ногтя мизинца. Но все равно ртуть. И она была в жидком состоянии.

Я запаниковала, пытаясь стряхнуть ее, но Фишер схватил меня за запястье и покачал головой.

— Пока я прикасаюсь к тебе, ты в безопасности. На мне кулон. Она не причинит нам вреда.

— О чем ты говоришь? Она точно нам навредит! Она только что чуть не заморозила меня изнутри!

— Это была ерунда. Испытание. Теперь все позади. Ты прошла.

Я недоверчиво уставилась на него.

— А что было бы, если бы я не справилась?

— Это бессмысленный вопрос. Ты это сделала.

— Убери это от меня, Фишер!

— Сделай это сама, — сказал он.

— Как, блядь, я не знаю как!

— Закрой глаза. Почувствуй это в своем сознании. Потянись к ней…

Я сделала, как он сказал, закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как дышать, осознавая, что этого крошечного кусочка ртути в моей руке достаточно, чтобы уничтожить мой разум. Я видела, что она сделала с Харроном. Я уже собиралась снова проклясть Кингфишера, сказать ему, что не чувствую проклятой ртути, но тут… я почувствовала.

Это был твердый сгусток, покоящийся прямо в центре моего сознания. Он был пустым. Ни горячим. Ни холодным. Ни острым. Ни мягким. Он просто был. И он ждал.

— Я чувствую это, — прошептала я.

— Хорошо. Теперь скажи, чего ты хочешь. Скажи ей, чтобы она уснула.

Я сказала именно это. Мысленно я приказала ей успокоиться и заснуть. Маленькая твердая масса, казалось, беспокойно перекатывалась.

— Нет, не спать. Не сейчас. Слишком долго спала, — шипела ртуть бесчисленным множеством голосов, сливающихся друг с другом.

— Спи, — приказала я тверже.

На этот раз она повиновалась.

Тяжесть внутри меня исчезла, и я почувствовала себя почти нормально. Почти, потому что Фишер все еще держал меня за руку. Когда я открыла глаза, он смотрел на твердый шарик матового, инертного металла в моей руке, и на его раздражающе красивом лице застыл взгляд, полный изумления.

— Должен признаться, я ожидал, что все будет иначе, — задумчиво сказал он.

А потом я ударила его прямо в челюсть.