Рубеж веков-2

– А ещё от чего не попадут?

– Если собаки зарвут их.

– А ещё?

Тот дёрнул плечом - дескать отстань. Но ответил:

– Если нечистые животные загрызут, если покончит с жизнью своею своими же руками… Ещё что-то.

– Не всё ли равно?

– Интересно.

Одну группу пустили в обход, чтобы они отлавливали беглецов, а основной массой пошли вперёд. След в след.

Пробежать такое расстояние можно было бы, но смысл?

– Вначале идём, если тихо. Сторожей не обнаружили, но кто знает - они вполне могут быть. Может статься, что мы их просто не заметили, и они будут следить, а могут расслабиться и будут дрыхнуть. Если вдруг кто нас обнаружит и поднимет крик, или мы услышим шум драки от второй группы, их крики о помощи, то тогда бежим. Но в любом случае не стреляем, пока не увидите противника минимум шагах в тридцати-сорока. Но лучше всего, если нас не обнаружил и мы сможем продвинуться вперёд как можно ближе к их этим… да, кибиткам. Опасайтесь собак - не рубите шпагами и своими саблями, колите их, лучше копьями. Там шерсть такая, что мало что от удара получится. Что ещё… Сдающихся вяжите, у кого оружие, тех убивайте, женщин и детвору в отдельную кучу. Жилища не жечь - привлечем чье-нибудь внимание.

– Всё-таки не просто скот угоним?

Первым ответил Зарбас:

– Иногда бешеных собак надо приводить в чувство понятным им способом.

До восхода солнца было еще не далеко, мороз немного усилился, в открытых местах текла поземка, увязая в кустарниках.

Одна группа кралась по краю леса: тут их труднее было заметить. Как часто бывало, в нашей группе впереди был Мардаит.

Вторую группу, пошедшую в обход, возглавил сулиот.

У всех раскрасневшиеся от ветра лица, у трети в руках аркебузы с тлеющим фитилем. При малейшей опасности никто не замедлит пустить их в ход.

Евхит, Илия придерживаются позади Теодора, пристально глядя по сторонам. С друзьями он испытывал себя спокойно в любом месте. Мардаит, Месал, Михаил тоже рядом: по сторонам и чуть впереди. Их врасплох не застанешь, перепугаться не заставишь.

Он пересчитал жилища кочевников - если считать что в каждом по одному мужчине, то юрюков будет почти вдвое меньше - около двадцати-двадцати пяти душ. Но это только из расчёта, что одно жилище даёт кров одной семье. А ведь семьи бывают разные. Кто их там разберёт

Что же, почти всем хватит.

Скопефты достали кремни, огниво, высекли огонь, запалили, раздули, вставили концы затлевших фитилей в замки.

– Не забудьте подсыпать порох на полку…

– Без тебя знаем.

Служившие контарионами дрожа от волнения или холода белыми застывшими пальцами затягивали лямки кирас на плечах и боках, помогая друг другу.

Теодор покосился на рядом стоящих друзей - думают ли они об опасности?

СидирМардаит теребит отошедшую оплетку на рукояти меча. Юхим сдвинул на лоб шапку и повернув ухо в сторону юрюков, прислушивается, будто бы надеясь что-то услышать. Михаил, спрятавшись за ствол дерева, не глядя подкидывал несколько шишек. Илия, туго перетянув кафтана на узкой груди, раздувал фитиль, который без этого действа начинал тухнуть. Евхит не забывал бормотать какую-то молитву святому Георгию. Месал же хмуро шевелил бровями, белеющими от упавших снежинок. Да, они все понимают. Но никто не повернёт назад, приняв решение они будут стоять на своём до конца.

В груди стало тесно, а ноги стали неметь - и Теодор даже испугался - неужели то страх пробует его сломит изнутри?

Он стал касаться висящих на перевязи-бандольере закрытых гильз с отмеренным порохом, что назывались всеми солдатами от латинян до ромеев “Двенадцатью апостолами”, вспоминая имена сподвижников, учеников мессии:

– Трижды отрекшийся Петр… Книжник Павел… А то первый Андрей… Врач Лука и Иоанн Славящий… Филипп знаток и Варфоломей… Сборщик Матфей и Фома… Тому имя Иаков… Брат “по плоти” - Зилот…

Никого, только собаки не спят, а между тем время идёт. Это не плохо - крепче спать будут.

Не закончил счёт.

– Идём.

Пошли медленно, немного увязая в снегу. Первый торил дорогу, остальные как бы прятались за его спиной.

Если сейчас проснутся, заметят, то успеют организоваться и даже при наличии луков они смогут нанести ромеям непоправимый ущерб. Все же среди дистанционного оружия ромеи давно поняли что по скорострельности аркебуза сильно уступает традиционному оружию кочевников - луку. И будь день, и юрюки бы имели возможность сесть на коней, то Лемк ни за что бы повел тех, кто выбрал его своим командиром в атаку, так как шансов бы у них было мало.

Ромеи почти успели, сначала на одном конце лагеря, потом на другом залаяли отдельные псы, и постепенно все их голоса слились в громкий хрипло-звонкий лай, который постепенно смещался в сторону людей, что шли к спящим кочевникам.

Их голоса становились всё ближе, кто-то из них бросился вперед, но нарвался на острое железо и отскочил, пятная снег кровью.

Вскрикнул от боли поваленный на снег человек.

Чьи-то нервы не выдержали и темноту разогнала вспышка выстрела, и к общему нарастающему гвалту присоединился отчаянный скулеж и вой раненого четвероногого сторожа.

Не вышло бесшумно зайти и взять своё малой кровью…

– Вперед! Бог с нами! Nobiscum Deus! Бей иноверцев! В ножи их!

– Скоро-скоро! На ножовете! Не съжалявай!
– вторили ему половина на болгарском, когда уже не было смысла скрывать себя.

Голоса взревели и шеренги идущих один за другим ромеев и войнуков распались Люди, подхватившись, побежали вперед меж запорошенных снегом кустов, разя норовящих укусить собак. Теодор тоже бросился со всеми вместе, слыша, как на другом краю становища грохочут аркебузы тех, кто ушел с Зарбасом.

– Святая империя!

– Вперед!

– Георгий Победоносец!

Бежать было весьма трудно из-за снега, и пока добежал до первых войлочных жилищ, дыхание заметно сбилось, а ноги налились тяжестью. Силуэты ромеев в темноте казались практически неразличимыми - серо-черными, набросились на ошалевших, но вооруженных мужчин, что выбегали наружу практически без одежды.

Глава 3

Вокруг закипела борьба: люди дрались, пронзали друг друга, валили с ног, затаптывали.

Из кибиток, в которых поднялся детский крик, выбегали всё новые люди, вливаясь в суматоху.

Ромеи не вели никаких индивидуальных поединков: пронзи того, кто нападает на товарища, и он поможет тебе с твоим противником. Что и делал Теодор.

Выпалив в полностью одетого и вооруженного копьем воина в длиннополом халате и мохнатой шапке, что спешил к ним, Лемк воткнул прикладов вниз оружие в снег и выхватив скьявону бросился вперёд.

Если бы вокруг была бесснежная местность, то неизвестно как прошел бы ночной бой, но отражение луны от заметенной снегом местности давало достаточно освещенности, чтобы отчетливо видеть своих врагов.

Длинный выпад - и конец скьявоны входит в чревное сплетение и выронив оружие, враг падает с перекошенным от боли лицом, не в силах даже вздохнуть. И не было вопросов у Теодора от чего тот умер - от раны или от невозможности вздохнуть.

Замешкавшийся враг выбежал прямо на Лемка, продевая руки в рукава халата и так и выбежал наружу: и не одет и толком не готов к бою, за что и поплатился. Потому что от удара в голову прикладом защититься не смог.

Все же враги, выбегая, накапливались и их было не так уж мало. Сражаясь за свои жизни, дрались они отчаянно. Но первые потери и слаженность нападения играли против них.