Рубеж-Владивосток
Шрифт:
Пусть оттолкнёт, пусть только попробует…
Но она прижимается в ответ! Вздыхает глубоко, будто только этого и ждала.
А сердечко так бьётся, как у пойманной птички.
— Ты вся дрожишь, — говорю, как чувствую.
Нет… дрожь потихоньку проходит.
— Дрянной металл, — шепчет, уткнувшись носом мне в грудь. — Ослабла. Мехар стал забирать на восстановление из–за дождя так скоро. И так не вовремя.
В макушку хочу поцеловать. Держусь от порыва из последних сил. Едва касаясь, прижимаюсь губами к необычно белым волосам.
Из рубки с помехами раздаются тревожные голоса, и это не даёт мне ощутить счастья даже эти мгновения. Потому что знаю, ей придётся сейчас лететь. Но меня мучает вопрос, который и задаю ей:
— Почему ты не узнала меня сразу, ты ведь видела у завала юнкера с аксельбантами трёх цветов. Такого больше ни у кого не было в тот день. А потом с ними же я залез в кабину.
Вздохнула глубоко. Руками обхватила меня сама, вызывая новую волну нежности. Ладошки бережно на спине, как мило.
— Я странная и чуждая, зачем тебе знать то, чего ты не поймешь, а скорее и не примешь, — заявила.
— Твои товарищи знают и принимают, хочу тоже знать и принимать. Мы ведь… друзья.
Помедлила, словно захотела ещё насладиться этим моментом неопределённости.
— Я вижу людей иначе, — начала неуверенно. — В цвете их чувств, в дополнение к привычному, естественному образу. Чем ярче чувства, тем больше краски затмевают внешность. Так тебя и узнала сегодня. По тем же чувствам.
— Завидую тебе.
— Почему же? — Спросила, отпряв. Лицо на меня подняла смело.
Волосы прилипли к личику, теперь оно открыто, глазища большие смотрят так поглощающе. И в них хочется утонуть в ответ.
Как просто и как ясно осознание, что прелестнее существа нет на белом свете, и греет душу признание её.
— Потому что ты видишь людей настоящими, — шепчу ей.
— Я вижу их желания, и это не всегда хочется видеть, — призналась, потупив внезапно хмурый взгляд, а затем прошептала, снова опуская личико: — Настя поклялась перед императором, что ни один Сабуров не сядет в кабину меха, а род их будет забыт. Когда она узнает, что…
— Остановись, — прервал, но из рук не выпустил.
— Прости, — ответила покорно. Даже с неловкостью.
— Я всё понимаю. Мне не нужно повторять.
Снова взглянула, на этот раз встревоженно, что взвыло в груди.
Как мне теперь забыть эти глаза. Как не видеть их, когда закрываю свои…
Дождь стихает. И уже слышно, как разрывается от голосов связь в рубке.
— Агни, горим. Ты где… Синий на остров Русский прорвался… Надо срочно отбить плацдарм…
А девушка будто и не слышит.
Ещё секундочку.
Ещё мгновение.
Ещё хотя бы вдох.
Ещё один стук сердца.
Ведь наши объятия — это всё, что у нас есть.
— Мне нечего тебе подарить, — неожиданно заявляет Агнесса, казалось бы, о совершенно ненужном сейчас, смотрит растерянно, рассматривает моё лицо и добавляет горько: — И я боюсь, что завтра не вернусь, и не выполню обещание.
Ах вот оно что. Улыбаюсь.
И не тяну с ответом!— Подари мне небо, и крылья перламутровые… хотя бы на этот бой, — прошу нескромно.
От удивления глаза Агни стали ещё больше. Такие прекрасные и невероятные.
— Но я не смогу отдать тебе кольцо, — шевелятся её алые губы. — Магия эрения капризна, она не приемлет…
— Мне не нужно, — отвечаю, борясь с желанием снова прижать её к своей груди и ощутить, как бьётся её сердечко. — Мы просто поменяемся местами. Я поведу, а ты станешь моим штурманом.
Секунду смотрит с сомнением. А следом лицо озаряет восторг. Новая эмоция от Агнессы рождает восторг и у меня.
— А ты ведь сможешь, раз Суслова поднял! — Восклицает радостно, вырываясь из объятий настойчиво и вызывая тем невольную досаду. — Садись!
— Но принцесса, — спохватился уже я, не желая подставлять девушку.
— Мы ей не скажем. Садись, пока не передумала.
— Агни, ну где тебя черти носят!! — Визжит Небесная.
— Порой так бесит, — выругалась Агни и посмотрела на меня так застенчиво, что захотелось вновь её обнять.
Но я сдержался, не шелохнувшись эти две секунды и не отрывая взгляда от её волшебных глаз.
Неловкая пауза.
— Времени больше нет, Андрей. Сейчас, или никогда, — произнесла так неоднозначно.
И сердце воспламенилось в груди.
Глава 18
Каково это… вспомнить
Устроился в кабине с заметной неловкостью. Агни легко перенастроила её, подёргав рычаги и подкачав там что–то, дабы по длине моих ног педали встали.
Устроилась впереди деловито, спиной к груди прижалась, когда крышка заехала.
— Я же ничего не нажимал, — спохватился.
— Ментальная связь с мехаром, — объяснила. — Пять частиц эрения дают такую силу.
— Ты ведь не будешь вмешиваться в управление? — Уточнил на всякий случай.
— Оно не так эффективно без прямого контакта. А так… да, буду, если иного выхода не останется, — ответила деловито.
— Спасибо за откровенность.
— Агни… — раздалось через помехи уже где–то с другого конца мира.
— Всё, пора лететь, Синий заглушил связь, значит, пошёл в атаку. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, гусар Андрей.
— Если честно… нет, — смеюсь горько.
Затаив дыхание кладу руки на прорезиненные гашетки. Заключаю в хват, и мурашки бегут по рукам и плечам.
Мехар начинает гудеть, нехотя. А я чувствую, как сознание утягивает в чуждый звёздный омут!
— Положи свои ладони на мои, — прошу, спохватившись, уже на грани некоего перехода!!
Чувствую касание. И вздыхаю звучно, будто из глубины морской вынырнул и долго не дышал. А теперь я вдыхаю аромат её светлых волос и чувствую, как через прикосновения вливается магия эрения с её кольца.
Именно так это и сработало, когда я надел кольцо на занятии, а затем без эрения завёл памятник.