Рубиновое сердце

– Иди на хуй, мажор, со своим баблом! – оскалился Омон.

Я закатил глаза, когда он прошел передо мной, демонстрируя средний палец. Гордый осел. Стоило заикнуться о денежной помощи, и он сразу на дыбы вставал!

Устало подняв свою футболку, я принялся стирать ею следы мазуты с пальцев.

– Что мне делать, Омон? – спросил в какой-то момент, не поднимая взгляда.

Некоторое время друг молча рылся в ящике для инструментов. Но в итоге ответил мне в лоб:

– Оставь девчонку в покое. Не еби душу ни ей, ни себе! Все равно нихуя хорошего из этого не выйдет.

В груди передернуло и запекло. Я рассчитывал услышать другое. Почему?! Потому что конченный эгоист, который никак не смирится с очевидным?!

Взгляд вперился в пространство. Чувствуя, как учащается дыхание, а пульс начинает разбивать виски, я бросил футболку на цинковый пол и схватил свою куртку. Но только зашагал к выходу, как вдруг услышал:

– Или будь готов держать удар!

Резко затормозив, я оглянулся, встречаясь с суровыми глазами Саввы. И тут внезапно осознал… Сколько дерьма он прошел, сколько стекол проглотил и все равно не отступил тогда от Ксюхи! А я? Что я, блять, такого сделал-то?! На что на самом деле был готов ради Марины?

Я медленно кивнул, благодаря друга, за что бы он там не подумал, и вышел из автосервиса. Завалившись в джип, сразу покатил домой. Однако на полпути меня начало жестко лепить, так что до хаты я так и не добрался. Съехал на обочину и отрубился прямо в машине.

Я не запомнил, что мне снилось эти несколько часов, но проснувшись, чувствовал дерьмовый осадок внутри. Солнце уже вовсю долбило в глаза. Кое-как доехав до своего квартала и поднявшись в квартиру, я обмылся и снова завалился спать. Об учебе даже не вспомнил. Кажется, сегодня была суббота. Или пятница… Дни спутались.

Я очнулся только после обеда. Некоторое время тупо пялился в потолок, не испытывая никакого желания вставать с постели. Просто не видя никакого смысла в этом. Но в какой-то момент, будто стукнуло что-то по темечку. Я решительно поднялся и пошел умываться. Закинув в рот остатки китайской еды, быстро оделся, схватил ключи и вышел из квартиры.

Сомнений долбили по нервам каждую секунду. Из-за этих чертовых метаний я два часа кружил по району, не решаясь даже подъехать к дому Марины. Лишь когда четко очертил себе границы в действиях, больше не стал тратить время.

На заднем сиденье лежал большой пакет с фруктами, всякими сладостями и витаминами – я не разбирался, греб все подряд. Прихватив этот пакет, я уверенно направился к подъезду, но когда начал подниматься по ступеням, ноги будто одеревенели. И сердце начало выдалбливать ребра от волнения. Сам не понял, че такое, я ведь даже стучать не собирался, просто оставить пакет под дверью! Но адреналин конкретно поднялся в крови.

Замерев возле нужной квартиры, я с минуту просто стоял возле нее. Затем опустил взгляд и повесил пакет на дверную ручку. Да только она неожиданно сдвинулась вниз под тяжестью, так что я еле успел предотвратить шумное падение. А входная дверь между тем чуть приоткрылась. Она оказалась не заперта.

Я хотел тут же закрыть ее, но рука не поддалась. В голову вдруг влетела резонная мысль: если оставлю пакет в подъезде, кто бы не обнаружил его – Марина или Света, может отнестись с подозрением. Лучше будет занести в квартиру. Они тогда подумают, что кто-то из одногруппников заходил! Хотя наверное это тупое объяснение, но так реально казалось надежнее.

Стараясь быть максимально бесшумным, я зашел в прихожую. Пахло жареной едой. Сильно, как будто кто-то готовил на кухне прямо сейчас. Однако выглянув из-за угла, я никого там не обнаружил. Вообще в квартире царила тишина – в зале тоже никого не было видно.

Продолжая сжимать в руке пакет, я невольно устремил взгляд в конец коридора. Гулкие удары разразились в груди.

Так хорош, уходи! Уходить, блять, Молот, вали нахер отсюда!!!

Но я уже был не в адеквате. Искушение стремительно заражало мозг, уничтожая любые протесты. Я находился слишком близко. Я мог увидеть ее и очень этого хотел. Просто оказаться рядом, хотя бы на несколько секунд!

Я резко сошел с места и направился прямо по коридору. Оказавшись у ее комнаты, осторожно толкнул приоткрытую дверь, мгновенно находя взглядом Марину.

Тяжелый вдох застрял где-то в легких.

Она лежала в кровати, укрытая по грудь теплым одеялом. Ее глаза были закрыты – малышка спала и, кажется, очень крепко. На тумбочку справа от нее я заметил кучу лекарств, значит, она до сих пор сильно болела.

Уходи! УХОДИ!

Прикрыв глаза, я сжал зубы до скрипа, переживая внутри не просто борьбу, а убийственное побоище! В итоге вошел в комнату, чувствуя, будто шагнул за обрыв, и закрыл за собой дверь.

Глава 8

Из-за тотального напряжения меня всего потряхивало. Не отрывая взгляда от безмятежного лица хозяйки комнаты, я осторожно оставил пакет на кресле и замер. Даже зная, что она спит, не мог осмелиться подойти. Будто не имел права, будто не был достоин. Но сила притяжения сделала свое дело. К тому же я помнил, что у меня очень мало времени.

Приблизившись к кровати, я с горечью оглядел неподвижную, миниатюрную фигуру Марины. Как она сильно похудела… Впервые увидев ее после лета, я заметил это сразу.

Протянув подрагивающую руку, аккуратно провел по темным волосам, разметавшимся на подушке, и едва коснулся лба. Горячий. Не сильно, но все же. И на щеках играл болезненный румянец.

Интересно, Света вызывала врача? Что он сказал насчет состояния Марины?..

Безумно хотелось быть в курсе всего. Снова стать частью ее жизни!

По рукам и ногам прошла внезапная усталость. Я опустился на корточки возле кровати. Сжав в кулаке свои волосы, изможденно уставился на лекарства, которыми тумбочка была буквально завалена. Внутри пронеслось странное, но сильное желание сесть на пол и как верный пес ждать пробуждения хозяйки. Приносить ей воды, давать таблетки, следить за температурой, кормить... Исцелять мою малышку – зализывать ее раны, пока она окончательно не выздоровеет!

Уткнувшись лбом в одеяло, я покосился на руку Марины, которая лежала совсем рядом. Помедлив некоторое время, осторожно обхватил ее ладонью. Нежные, неподвижные, бледные пальчики. Она доверилась мне так, как ни одному не доверялась. Показала свою беззащитность и хрупкость. Показала свою слабость. А я заставил ее пожалеть об этом…

Наклонившись, я поцеловал руку Марины в самый центр ладони и прошептал:

– Прости меня… Прости за все!..

Ком встал в горле, глаза зажгло.

Я люблю тебя, маленькая.