Рублевка
Шрифт:
Матфей подал знак охранникам. Те отодвинули решетку с одной ямы и спустили вниз деревянную лестницу. Внизу послышалась какая-то возня.
– Отпусти меня, твою мать!
– Нет. Первым пойду я!
– Ага. Кто ж тебе даст!
Стук. Шум падения чего-то тяжелого. Стон. Заблудшие дрались за право покинуть чистилище и отправиться к небесному отцу!
На поверхности показалась голова счастливчика. Слипшиеся в сосульки длинные волосы. Покрытое коркой грязи лицо, на котором можно было различить только глаза. Руки заблудшего уже оперлись на край ямы, но тут он завопил и нырнул вниз. Послышались шум борьбы и тяжелое дыхание. Грязная физиономии нового соискателя, вскарабкавшегося по лестнице наверх, светилась
Лестницу тут же вытащили, а решетку задвинули на место. Все это под разочарованные вопли и проклятия тез, кто остался внизу.
– Как они радуются, Хвала Дракону! – воскликнул Матфей. – Разве не это есть очищение? Правда, потом, эйфория проходят. Человеческие страхи берут вверх и нам приходится помогать заблудшим преодолеть их, чтобы они могли отправиться в свое последнее путешествие с чистым сердцем и открытым разумом.
Корнилову очень хотелось избавиться от кляпа и сказать Матфею все, что он думает о Драконе, чистом разуме, открытых сердцах и человеческих жертвоприношениях. Оккупировавшая Ромашково тоталитарная секта была наихудшим проявлением того, как человек возвращается в первобытное состояние. Несмотря на все таланты Дракона она не смогла бы существовать самостоятельно. В том, что происходит здесь виноваты эстеты с Рублевки. От вони немытых тел страдает их тонкое обоняние? Ничего, господа эстеты. Если я выберусь отсюда и попаду в Жуковку, постараюсь не забыть о том, что видел в подземелье старой церкви и сделаю все, чтобы расквасить пару-тройку носов, обладающих тонким нюхом.
Юрий дал себе это обещание просто так, от бессильной злобы. Он-то ведь был бесконечно далек от того, чтобы вырваться на волю.
– Это все, что просил меня показать вам Дракон, – сообщил Матфей. – Теперь пора подняться наверх, ибо время очистительной мессы приближается, хвала Дракону!
Обуреваемый желанием воздать Дракону должное, Корнилов поднялся наверх, где сектанты уже направлялись к лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой. Держались, при этом группами. Первыми поднимались рослые парни в брезентовых куртках и рыбацких сапогах. Очевидно, они и были теми, кого Дракон называл охотниками. За ними плелись остальные. Судя по хмурым, напряженным лицам, ни у кого предстоящая месса религиозного энтузиазма не вызывала.
Стоп. Среди тех поднимался, не было ни одного куклуксклановца. Приятное исключение составляла лишь парочка горилл, сопровождавших Корнилова, Стука и грязнулю-заблудшего. Что бы это означало? Наверное, высшая, особо приближенная к Дракону каста в проповедях не нуждалась.
Корнилов взглянул на выбравшегося из ямы товарища по несчастью. Если этого заблудшего хорошенько отмыть и хотя бы на недельку обеспечить усиленным питанием, исключив из рациона сырое мясо варанов, он выглядел бы лет на тридцать. Вот только вернуть душевное равновесие ему уже вряд ли удастся: парень вел себя неадекватно – без повода хихикал, а иногда приседал и зачем-то хлопал себя по коленям ладошками.
Жаль. Значит, на его помощь рассчитывать нечего. Вот если бы обратиться с пламенной речью к остальным…
Юрий пошевелил языком, пытаясь вытолкнуть кляп изо рта. Не вышло. Да и если бы он подал голос, охранники за спиной все равно бы не позволили высказать свои взгляды на политику Дракона до конца. Тут требовалось придумать что-то поумнее. Корнилов взглянул на Бамбуло. И от него помощи ждать не приходилось: куклуксклановские морды оставили больную руку Стука в покое, но лишили парня возможности воспользоваться здоровой рукой – накрепко привязали ее к туловищу. Осторожные сволочи…
Лестница закончились. Все остановились перед широкой двустворчатой дверью, украшенной очень странной картиной. Существо с мускулистым, человеческим телом, широко раскинутыми
перепончатыми крыльями и упругим хвостом рептилии нависало над лежащей женщиной.Если Дракон, а в том, что это был именно он, Корнилов не сомневался, был написан в коричневых тонах, то для изображения женщины использовалась исключительно желтая краска. Где-то он видел нечто подобное. Юрий напряг память. Ага. Он читал про эту картину в одной из книг Томаса Харриса, специализировавшегося на повествованиях о бравых агентах ФБР, которые гонялись за маньяками.
Красный Дракон и женщина, одетая в солнце. Картина Уильяма Блейка, воодушевлявшая жестокого убийцу на изощренные преступления.
Коля Еронов был действительно больным на всю голову: он даже не скрывал то, что отождествляет себя с книжным маньяком. Хотя… Как знать? Не факт, что все сектанты читали Харриса, А вот копия картины Блейка, производила поистине убойное впечатление, хоть и была выполнена с большими огрехами, отличавшими ее от оригинала.
Толпа остановилась, застыла в ожидании. В гробовой тишине хорошо слышались неторопливые шаги того, кто находился по ту сторону двери. Створки распахнулись. В ноздри ударил запах плавящегося стеарина. Церковь, которую Юрий видел снаружи, была ярко освещена множеством свечей. Они были повсюду, где позволяло место. Стояли в подсвечниках и просто так – на всех горизонтальных поверхностях.
Корнилов принялся рассматривать внутреннее убранство храма, в котором мало что осталось от первоначального облика. Три верхних стрельчатых окна и ряд больших прямоугольных окон внизу были заложены белым кирпичом. Сусальная позолота, некогда украшавшая элементы декоративной отделки потускнела и обсыпалась. На стенах тут и там темнели пятна – следы снятых икон. А в центре, на высоту метра от пола выступала каменная окружность – продолжение колодца, который Юрий видел в подземелье. На краю колодца лежа толстая доска, доходившая до центра колодца, а его дна доносилось рассерженное рычание рептилий. Сердце Корнилова бешено застучала – по этой доске совершали последние шаги заблудшие, которых Дракон скармливал варанам.
Храм, в котором когда-то молились господу был превращен в логово приверженцев культа смерти.
Впустив паству сумасшедшего убийцы, дверь захлопнулась. В церкви воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих свечей. Юрий украдкой взглянул на охранников. Хлопцы, как выразился бы Стук, были рослыми, но имели вид тупоголовых «быков» девяностых. Корнилову доводилось иметь дело с подобными индивидуумами. Вид у них был грозный, но стоило немного поднажать и эти чудо-богатыри начинали «плыть», превращаясь из грозных противников в набитые хреном мешки.
Эх, если бы не связанные руки! Можно было бы попытаться вырвать автомат и склонить чашу весов везения на свою сторону.
– А-а-ах! – одновременно вырвалось из сотни глоток.
Существо в белом как снег одеянии появилось на противоположной стороне колодца так внезапно и эффектно, что даже готовый ко всему Корнилов вздрогнул. Дракон выпрыгнул словно чертик из табакерки. Ловко. Наверное, фокус заключался в каком-то специальном люке.
Дракон развел руки в стороны, как Иисус перед вознесением, вскинул голову к потемневшему своду церкви.
– Возлюбленные братья и сестры мои! Возблагодарим Пернатого Змея за то, что он дал нам еще одну возможность собраться вместе!
– Слава! – выдохнула, окружившая Дракона толпа. – Слава, слава, слава!
– Сегодня мы вновь будем говорить о грехе, – продолжал проповедник. – Ибо молчать об этом нельзя. Грех в обширном смысле слова есть падение человечества, вечная смерть его! Грех объемлет всех человеков без исключения, а некоторые грехи составляют печальное достояние целых обществ человеческих и навлекает на них гнев прародителя всего сущего – Великого Дракона!