Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц

– Неужели я что-то пропустила? – изображая ревность, шутливо забеспокоилась Маша.

– Я не знал, что вы подруги, а то непременно сообщил бы тебе, что мы взяли нового редактора на программу, – сразу все разъяснил Борис.

– А так вот кто на самом деле настоящий нарушитель спокойствия на съемочной площадке. Вот она, конкурентная борьба, – почему-то рассмеялась Маша. С приходом Бориса у нее резко поднялось настроение. – Не долго продержался, Ладушка, твой секрет. На телевидении все тайное быстро становится явным.

– Это ты точно заметила, – придя в себя, тоже заулыбалась Лада. – Ты бы хоть предупредила, что поддерживаешь связь с конкурентами.

– Есть такое дело. Справедливости ради должен признать, что она сопротивлялась, как могла. Но под пытками искрометного обаяния сдалась, согласившись стать двойным агентом. Надеюсь, в самое ближайшее время мы окончательно перевербуем столь ценного сотрудника. Вот и подругу перетянул к нам из этих же соображений.

– Ну конечно, просто ты получаешь огромное удовольствие, переманивая людей у отца, – заметила Маша.

– Меня никто не переманивал. Увидела объявление, что идет набор команды на новую программу, и честно прошла кастинг, – стала оправдываться окончательно повеселевшая Лада.

– Истинная правда. Я отцу не соперник, – просто сказал Борис. – У него целая компания, а у меня всего лишь две программы. Всех не переманиваю, только лучших.

– Ты льстивый дамский угодник. Гены сказываются.

– Только не это. Я закоренелый однолюб.

– Неужели? Сказать можно все, что угодно, а чем докажешь?

– Переманю тебя на Первый и…

– Да я и сама давно мечтаю уйти из компании, давай уже переманивай, – быстро перебила его Маша.

– О! Это свершилось. Ну наконец-то. Очевидно, взяв на работу подругу, я интуитивно пошел правильным путем, – обрадовался Борис.

– Не исключено, хотя у меня есть и другие мотивы.

– С этого момента поподробнее, пожалуйста. – Вольнов-младший взял Машу за руку. Все это время он не сводил с нее глаз.

– Подробности письмом, – напоминая Борису, что они не одни, закрыла личную тему девушка.

– Ловлю на слове, буду ждать, – спохватился молодой человек. – Да, барышни, что будем пить? Чай, кофе? Угощаю. У меня до записи целых тридцать минут.

– Вот оно что. У тебя запись. А я думала, ты меня заехал проведать, – шутливым тоном заметила Маша.

– Конечно, тебя, чтобы договориться на вечер. Кстати, я приглашаю тебя на ужин. Запись – это так, удачное совпадение.

– Ну да, других павильонов по всей Москве не найти.

– Представь себе. Продюсеру здесь нравится. Вообще судьба так распоряжается, что наши пути все время пересекаются. Мы и встретились здесь, потому что на «Мосфильме» все было забито. Помнишь? Я тогда ничего не предпринимал. Так решили на небесах.

– Ну ты неисправим. Остапа понесло. Ты можешь не говорить на личные темы, когда за столом собирается больше двух человек? – с шутливым укором спросила Маша.

– Могу. Значит, решено? Переходишь?

– Я же сказала.

– Только учти: никаких командировок в горячие точки! Будешь просто моей соведущей.

– О, потрясающе, соведущая аналитической программы… – Маша буквально захлебнулась от восторга.

– Это будет посильнее интервью с Фиделем, – улыбнулась Лада Горская, с интересом наблюдая развернувшуюся перед ней сцену.

Дверь буфета вновь открылась, и сидящие за столиком увидели в зеркальном отражении редактора Катю, непривычно сосредоточенную и чем-то очень расстроенную.

– Кать, идем к нам, сейчас закажем тебе кофе, – позвала ее Лада. – Чувствую, из-за меня нагорело моему бедному редактору, что-то она очень огорчена.

– Какой кофе? Лада, я за тобой… Тут такое… Вы что, ничего не знаете? Тут такой ужас… – Катя хотела было начать рассказывать трагическую новость, но, заметив Бориса, замялась.

– Что случилось? Тебя уволили? – заволновалась Лада.

– Да какой там уволили. Об этом уже все забыли. Ой, даже и не знаю, как сказать.

– Да говори уже как есть, – нетерпеливо потребовала Маша.

– Ой, девочки, Андрей Константинович разбился на машине. Насмерть.

Все растерянно посмотрели на Бориса. С его лица как будто кто-то ластиком стер все краски. Никто не решался что-либо сказать. Нависла гнетущая пауза.

– Пока сам не увижу его, не могу в это поверить, – наконец сумел произнести Борис. – У меня сейчас эфир. Мне надо собраться, побыть одному. – Простите, я вас покину.

Он тяжело встал и медленно вышел из буфета. Девушки молча проводили его взглядом, не зная, как себя правильно вести в подобной ситуации.

– Ой, я сразу не заметила его, а то не стала бы говорить. Ужас, прямо перед эфиром, – запричитала Катя.

– Что тут поделаешь? Кто ж знал? Это я тебя пытать стала. Не знаю, что делать? Пойти к нему? Или лучше дать побыть одному? Не, все же пойду, пожалуй, буду поблизости, – проговорила, обращаясь в никуда, Маша и выбежала вслед за Вольновым-младшим.

– Ну дела, – еле выговорила Катя, садясь на место Маши. – Что-то теперь будет?

– Хорошего в ближайшее время точно не жди. И вообще странно как-то: человек такого уровня, с таким состоянием, вот просто так разбивается на машине? С трудом верится, – задумчиво проговорила Лада, озвучивая, видимо, только часть своего внутреннего монолога. Вдруг она спохватилась: – Ладно, ты за мной? Ясное дело, сейчас не до конфликтов, надо доснять сегодняшний блок. Все доделаю, как надо, и уйду красиво, а сейчас побежали. Ну, что сидим?

– Так я думала попить кофе. Наши «дела» пойдут минут через тридцать, – заленилась Катя.

– Какой кофе? Надо все проверить. Или ты опять хочешь меня подставить? Пошли работать.

Шоу продолжается

Шок, пережитый несгибаемой, ироничной до цинизма Аллой Миркиной, выбил ее из седла. И шок не столько от полученного известия о гибели по сию пору законного супруга, сколько оттого, что она эту весть ждала, предчувствовала, но, когда весть пришла, оказалась не готова ее воспринять, чувствуя себя едва ли не виновной в гибели Андрея.