Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц

Но до этого момента прошло немало времени. Войдя в комнату, гости были потрясены красотой убранства столовой и сервировкой стола, занимавшего почти всю комнату. Окна были зашторены тяжелыми темными портьерами, над столом горела огромная хрустальная люстра, ее свет отражался во всех хрустальных бокалах, фужерах и маленьких рюмочках, блиставших на столе, покрытом белоснежной скатертью. Тарелки, всевозможные салатницы, блюда, соусницы – все из одного, видимо, парадного сервиза, сделанного под кузнецовский фарфор. Хотя не исключено, что сервиз был подлинным. Прежние обитатели этого дома не гнушались держать дома музейные ценности. Приборы полностью: и вилки и ножи. Все говорило о том, что данное застолье никакого отношения к поминкам не имеет. Скорее, семейный ужин в честь погибшего неизвестного. Пока неизвестного.

Маруся не зря рвалась за этот стол. Она села поближе к блюду с рыбными закусками и сразу стала заполнять свою тарелку семгой и осетриной, блинами с икрой, поглядывая на салаты и прочие закуски, которые планировала отведать. Остальные чинно расселись за столом. Немного помявшись, приступили к трапезе. Маша Сергеева, из уважения к хозяйке, тоже украсила свою тарелку зеленью и закуской, которая стояла поблизости. Но как только представился удобный момент, заговорила:

– День сюрпризов, открытий и откровений сегодня, мне кажется, удался на славу. Но еще не вечер. Видимо, все осмысливают столь неожиданную новость, озвученную нашей уважаемой Матильдой Сорской. Оно и понятно: поворот неожиданный. Но знаете, я тоже хочу кое-что сообщить всем собравшимся. Не знаю, к какому разделу отнести это известие – приятное, неожиданное, для всех по-разному, наверное. Короче, мы тут объединили усилия двух каналов, нашего и Первого, и начали журналистское расследование причин гибели Андрея Константиновича Вольнова. Потому я здесь, и, конечно, заявление Матильды Сорской будет учтено в ходе следствия, которое сделает свои выводы по этому поводу.

Матильда, уже забывшая о своем желании покинуть данное собрание и решившая восстановить утраченные силы заливной осетриной, чуть не подавилась ею. Даже не проглотив то, что было у нее во рту, она тут же накинулась на Машу.

– Не устраивайте цирк, девушка. Вы мне мелко и бездарно мстите, потому что ваш нежный роман с Вольновым рухнул, как только он увидел меня. Милиция уже установила, что Андрей погиб в результате несчастного случая. А ваши журналистские расследования… А собственно, проводите, если вам от этого легче будет, – с вызовом оборвала она свою тираду.

– Это ты, Матильда, вечно капала Андрею на Машу, – резко осадила ее Алиса Лисовская. – Но ее программа – одна из самых рейтинговых, в отличие от всех твоих. А расследование… это интересно. Они что-то обязательно накопают. Во всяком случае, выяснят, кто погиб вместе с Андреем, а то никого не интересует, как погиб, почему, – сразу стали сферы влияния делить. С ума сойти можно. Совсем мы человеческий облик потеряли.

Маша благодарно улыбнулась Алисе и продолжила:

– Ну, в этом вы действительно сможете убедиться, посмотрев нашу программу, которую мы уже давно снимаем. И в гостиной, и в этой комнате установлено несколько скрытых камер. Телевизионщиков, я думаю, это не должно шокировать. Уже сейчас понятно, что в эфир мы давать эту программу не будем, но для себя, для архива компании, мы ее должны сделать – в память о нашем шефе. Эта идея принадлежит не столько мне, сколько Борису Вольнову, который установил здесь все оборудование и внизу в машине с самого начала наблюдает за всем происходящим.

– Ну, все на продажу! Что ты хочешь этим доказать? – стала возмущаться Сорская, но за бравадой ей не удалось скрыть возникшее волнение.

– Что хочу, то, думаю, и докажу. Имей терпение. А мы работаем. Итак, я хочу восстановить ход событий, которые произошли накануне трагедии. Что было до того, как Андрей Константинович выехал из дому? С кем из присутствующих он общался в этот день?

– Я разговаривала с ним по телефону, – охотно сообщила Лариса Мартынова, довольно живо уминающая наваленные на тарелку разносолы.

Миркина, сосредоточенно жуя и что-то вычисляя в уме, наконец очень уверенно сказала:

– Я виделась с ним, он заезжал на студию. Сначала была летучка, а потом мы с ним немного поговорили.

– Понятно. Елена Алексеевна, вы тоже виделись?

Матильда удивленно посмотрела сначала на Машу, затем на хозяйку дома.

– Да, к нам он тоже заезжал, – не обращая внимания на всеобщее удивление, сказала Елена Алексеевна, одновременно оглядывая стол – хватает ли предложенных закусок, не надо ли вызвать домоправительницу, чтобы принести следующие блюда.

Понимая, что игра начата давно и участие в ней неизбежно, Кардиналов тоже вспомнил тот день:

– Да, я его видел, причем, как вы помните, Маша, в вашем обществе.

– Что вас искренне возмутило.

– Отнюдь, скорее удивило.

– Еще бы. Наш пострел везде поспел, – тут же ехидно проговорила Сорская.

– Если вам от этого легче, то можете думать то, что вы пытаетесь всем тут навязать. Со временем вы поймете, что эти ваши попытки обречены на провал. Итак, ваша очередь, Матильда.

– Ну… – Сорская немного замялась, не зная, что ей сказать.

– Хорошо, – заметив ее замешательство, продолжила Маша, – мы будем составлять картину в хронологическом порядке, а потому начинаем с вас. Утром вы первой его видели. Расскажите, что он говорил, почему захотел ни с того ни с сего уехать куда-то? Зачем?

– Да какое это имеет отношение к несчастному случаю? – очень недовольная вопросами Маши, стала возмущаться Сорская.

– Должны же мы понять, в каком состоянии он ехал. А может быть, он с собой покончил? Вы же нам тут сообщили о завещании. По вашим словам, он готовился к смерти и предчувствовал ее. Теперь важна каждая мелочь.

– Вы задаете глупейшие вопросы. Утро было никакое. Мы по утрам обычно мало общаемся.

– Ну а этим утром ничего особенного не было? Возможно, тревога какая-то или еще что-то необычное?

– Что вы ко мне привязались? – вдруг раскисла Матильда, чуть не плача. – Не видела я его тем утром. Не знаю, что он там предчувствовал. Он ночевал этой ночью в своей мастерской на Воробьевых горах. Он задумал новый проект и там над ним работал.

– Вот как? – выражая всеобщее удивление, удовлетворенно оглядывая оживившуюся публику, воскликнула Маша.

– А что в этом такого? Я предоставляла ему полную свободу и никак не ограничивала его. Я же понимала, что живу с творческим человеком, которому иногда просто необходимо побыть одному.

– Видимо, даже на Воробьевых горах у него это не получилось, и он решил сбежать на самую дальнюю дачу, – злорадно подлила масла в огонь Миркина.

– Почему сбежать? Вы придумываете какие-то небылицы, потом сами в них начинаете верить и выдаете за истину.

– А потому, что вы бесконечно долбали его, чтобы он вернулся. Звонили беспрестанно. Он же ушел от вас после того злосчастного репортажа с нашей корпоративной вечеринки по случаю включения в номинацию на «Тэфи». Это было сразу после вашего возвращения с Бали.

– Это ложь, гнусная ложь, он никуда не уходил! – со слезой в голосе громко выкрикнула Матильда.

– Сами знаете, что это чистая правда, – не унималась Миркина. – Да Андрей сам об этом рассказывал на каждом углу. Его вдруг взбесило, что Арнольд пригласил своего придворного желтого журналюгу, и тот накатал совершенно бесстыдную «джинсу», где главным достижением всей телекомпании, в которой работает более трехсот человек, является то, что Матильда Сорская, не имеющая на самом деле никакого представления о телевидении, будучи гражданской женой Вольнова, занимает теперь все ключевые позиции. И по фигу «Тэфи», не важны планы и новые проекты. Важно только, в чем была одета наша девочка с голубыми волосами и фарфоровой головой. Кстати, пошло делать себе имя, понося первую супругу, с которой Андрей не живет уже двадцать лет, но которой действительно многим обязан. Хотя надо признать, во всем этом так называемом пиаре есть доля и его участия. Когда мы были вместе, я постоянно оберегала Андрея от проявлений глупости. Действительно, карьера мужчины во многом зависит от женщины, которая рядом с ним.