Руконогие

Посмертного сгустка не было. Отбегался, лесной вонючка, и стоило так рисковать из-за напыщенного лесного ушастика? Ничего, придёт Великая Мать и переделает всех в полноценных тифлингов, мозги чуть подправит, будут больше о насущном думать, чем о спасении полудохлых древолазов, но спасибо тебе человек, без тебя я бы этого белобрысого не заметил.

«Не расходись»,- заорал я своим бойцам. Очередную атаку желающих подпитать магией портальный камень мы отбили, а мои парни сейчас самые боеспособные и растягивать строй нельзя. С недобитками есть кому разбираться, и подхвостием чую, что это ещё не всё. Светящийся булыжник доживает свои последние минуты и верхний мир обязательно попытается сделать хоть что-то. Ну вот, даже не буду многозначительно вытягивать морду, поднимать указательный коготь и говорить: «Я знал…».

Протрубили горны лесного народа. У верхнего мира сейчас будет последний шанс. Ужасный, резкий звук дёрнул слух. Эльфы вложили всю силу своей ненавистной магии жизни в зов этих отвратительных инструментов. Небесная тысяча. В белой броне тысяча эльфийских всадников, самых лучших лучников, мечников и копейщиков на закованных в броню из истинного серебра мегалоцеросах. Огромные оленьи рога покрывали бритвенной заточки шипы, а высота животных в холке была на две головы больше человеческой. Закованными в мифрил копытами высекали искры, а напитанные магией, они сейчас по силе превосходили разъярённого носорога.

Белая тысяча неслась на наш жидкий строй. Здесь были все — от самых низших, еле разумных рабов-демонов, подростков, едва удерживающих оружие, до израненных бойцов союзников и нас — личной свиты Высшего, кто ещё остался живым. Эльфы пройдут наши три сотни рядов воинов, как меч сквозь туман, даже не заметив. Нет такой силы удержать этих белых, светящихся от силы воинов. Небесная тысяча — тысяча эльфов, смертников, которые никогда не остаются в живых после боя. Последний раз их использовали десять тысяч лет назад, когда нижний план рвался вверх, теперь их опять бросили в последний бой, когда верхний мир пришёл вниз.

Глянул справа от себя. Три гнома собрав щиты хитрым многогранником упёрлись в друг друга. Атаковать в таком строе нельзя, а собранные вместе щиты и коротконогие крепыши образовали что-то вроде небольшой колонны с острыми углами, ощетинившийся короткими, но прочными толстыми копьями. Такая тройка может принять удар закованного в броню боевого коня людей и даже волчьего всадника. Хорошие друзья, отличные мастера, совсем не вороватые бородачи были изгнаны из верхнего мира из-за того, что сделали что-то такое, что в верхнем мире не могли сделать их родственники. Одного из них я знал лично. Их собратьев сверху жаба задушила, что эти коротышки что-то эдакое сковали, а родня не может, и всё так серьёзно, что, получив в спину пачку проклятий они бежали сюда.

Наш неровный и драный, собранный из всех тех, кто ещё стоял на ногах и мог держать оружие строй обдало волной силы. Ого, давненько я таких заклинаний не ощущал. Моя задача быть в первом ряду, где-то там, впереди. Я так и называю себя — «командир дюжины первого ряда личность сотни Высшего», но в этот раз Высший поставил меня практически вплотную к камню. Подлетел и приказал держать Монолит, во что бы то ни стало, чтобы ни один маг из верхнего мира не смог нему прикоснуться.

Тысяча белых всадников влетела на наш передовой строй. Первые несколько десятков рядов их белые мегалоцеросы вообще похоже не заметили, но заклинание, которым обдал нас Высший давало сил, бодрило и вселяло ярость. Большинство бойцов здесь были демоны и тифлинги, но были люди, гномы, между рядами в грязных плащах из драных тряпок скакали эльфы. Все дрались за свой дом отчаянно. Верхний мир пришёл сюда убивать. Им не нужны разумные — им нужны наши земли и богатства.

Белые всадники захлёбывались. Подбодрённые невиданным заклинанием Высшего, бойцы дрались яростно. Помимо мечей, копей и топоров в ход шли когти, зубы, копыта. Уже осталось меньше сотни белых всадников, но самых живучих и самых сильных. Ни один из них не должен дойти до портального камня, чтобы не подпитать силой монолит. Если портал будет продолжать жить, то сюда будут продолжать приходить войны сверху и наша измотанная армия уже просто не выдержит. Её задавят валящимся сюда мясом.

Пришло моё время. Свистнул стоящему рядом гному. Бородатый коротышка посмотрел на меня, смешно скосив глаза через узкое забрало шлема. Я показал, чтобы они стали шагов на двадцать сзади меня, практически около самого камня. Вдруг кому-то все-таки удастся допрыгать, а проскочить через ощетинившуюся копьями гномью стену очень сложно. Спереди от троек коротконожек толку мало. Эльфы на оленях, и даже если их спешить, то они очень шустрые и могут просто оббежать или перепрыгнуть бородачей. Меня поняли и несколько троек распались и перебежав, коротышки образовали за моей спиной строй. Прекрасно! Так гораздо спокойнее.

Совершая скачки, перепрыгивая и ломая ряды копий на нас неслись здоровенные, белые, измазанные грязью и кровью мегалоцеросы.

«Великая Мать!» — заорал я. «Великая Мать!» -заорали мои бойцы и переполняемые яростью и силой заклинания рванули вперёд, на прущих на нас оленьих всадников.

Туша белоснежного мегалоцероса ударила в щит. Я и не собирался останавливать двухметрового в холке, разожравшегося и холёного оленя с гигантскими рогами, но пришли эти эльфийские вонючки сюда зря. Щит я провёл вдоль тела ездового животного вскользь, сбивая движение и заставляя оступиться. Я тоже не маленький, первый ряд личной сотни Высшего. Увернулся от удара копья всадника, а мечом парировал удар лёгкого, но быстрого клинка. Приподнял щит и выбил из седла. Сзади меня прыгнул ещё один белобрысый, в отчаянном прыжке направив вперёд своего перемазанного грязью когда-то белого скакуна.

Я за бой успеваю вспомнить свою бабушку кучу раз, ведь именно от неё, помимо скверного характера, я получил в подарок замечательный массивный хвост, которым и обвил шею отчаянного лесного вонючки и выдернул его из седла. Обычно они бывают только у высших демонов, и только в боевых формах, а у меня он постоянно. Потеряв седока, животное с распоротым брюхом и болтающимися кишками упало на землю и забилось в агонии, а я рыча опустил копыто на шлем всадника. Белые волосы окрасились выдавленными мозгами. Сдохни поганец, не сидится тебе в своём лесу в верхнем мире. Посмертного сгустка не было. Эти белые дохнут окончательно, но они очень сильные. Я не слаб и до нас дошли только недобитки, а каково было тем, кто в это раз был там, в первом ряду?

Пока прибил этого, мой, выбитый щитом ушастый гадёныш крутнул в воздухе сальто и встал на ноги. Я ударил лапой с когтями и тут же снизу получил кинжалом, который принял на гарду меча. Он специально сблизился, и выхватив второй кинжал нанёс быстрый колющий удар в бок, который я принял на поножие, подняв ногу. А как? Рукой бы не успел, в ней щит. Раз ногу поднял, значит бей, и я ударил копытом, распрямив колено, но встретил блок ноги эльфа. Будь на его месте человек, наверняка бы уже валялся с переломанным бедром, но лесные вонючки используют ноги почти так же как демоны. Наношу ещё один удар мечом и копытом с разворота. Ушастый пропускает лезвие над головой и высоко подняв колено, блокирует удар ноги.

Бабуля! Любимая моя бабуля! Благодаря тебе у меня боевых конечностей всегда больше. Втягиваю голову в плечи и наношу удар хвостом над рогами, метя в лицо древолаза. Один глаз лесного уродца разлетелся брызгами крови, а второй залился непроглядный бельмом. Вспыхнула лечащая магия, а я опять ударил копытами, прямо, без изысков. Наверняка такой удар отобьют, но это когда видишь, а когда не видишь? Ещё когда тело летело, я знал, что и с этим всё. И тут меня передёрнуло, как будто по рогам молнией ударили.

К угасающему монолиту, огибая строй ощетинившихся копьями гномов ползла трава. Небольшой пучок чахлой, валяющейся здесь по всюду обычной травы, медленно полз, замирая на несколько мгновений и делая небольшое движение. Такие пятна травы здесь по всюду. Они около камней, на склонах гор, застилают равнины до горизонта сплошным ковром, но этого, когда я там сам стоял не было. Великая Мать! Я прыгнул, взмахнув крыльями как мог быстро и перелетев через строй гномов вложив всю силу в удар копыт при приземлении. Из мягкого, невидимого и хрустящего под ногами нечто брызнуло кровью, измазав спины гномов, так и не успевших среагировать на мой прыжок.