Рукопашная с купидоном

Петр Геннадьевич Синяков обвиняется в убийстве восьми женщин. Во время ведения следствия он признался в преступлениях, которые совершил в течение двух лет на территории Орловской и Тульской областей. Сегодня должно было состояться второе слушание по делу Синякова, однако до здания суда он так и не добрался.

Свидетелями нападения на автозак стали несколько прохожих. В самый последний момент к месту происшествия по невероятной случайности подъехал автомобиль одной из съемочных групп нашего канала. Оператор с камерой выскочил из машины, но успел снять лишь одного из бандитов, после чего был отправлен им в нокаут. Сейчас мы покажем эксклюзивные кадры, которые передал наш корреспондент.

Лайма донесла наконец вилку до рта и положила рис в рот. И тут на экране появился мужчина, одетый в черные штаны, футболку, перчатки и шапочку с прорезями для глаз. Поскольку надел он эту шапочку прямо на очки, из прорезей торчали две линзы, делая его похожим на рыбу-телескоп. Преступник разинул рот, исторг из себя короткий воинственный клич и размахнулся. После чего изображение несколько раз вздрогнуло, перевернулось и исчезло. Похоже, что оператор выпрыгнул из машины прямо на бандита, и тот мгновенно вывел его из строя.

Когда Лайма увидела нападавшего, горло ее сдавил спазм. А заметив на его черной майке красное сердечко, она в ужасе вскочила, отбросила стул, выпучила глаза, присела и выплюнула рис изо рта с характерным звуком заевшего насоса. Рис веером разлетелся по сторонам, к счастью, не задев никого из посетителей. Пострадал только Пудумейпиттан. Однако на него это не произвело особого впечатления. Своей птичьей лапкой он схватил салфетку и быстро вытерся, что-то проверещав.

Бондопаддхай погрозил пальцем подлетевшему официанту и важно сказал по-английски:

— Вы должны были предупредить даму, что в блюде много специй.

Дикторша между тем вернулась к биографии Синякова. Затем на экране замелькали лица важных людей, которые высказывали самые разные предположения о том, кто мог похитить опасного преступника. Синяков, убийца-одиночка, ранее несудимый, никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов. У него нет связей в преступном мире, и какие силы могли организовать побег, было неясно.

Кое-как прокашлявшись, Лайма полезла в сумочку за телефоном, но у нее тряслись руки, и она никак не могла его оттуда выудить. Тогда, чтобы ускорить процесс, она принялась выкладывать на стол вещи. Сначала возле тарелки оказалась пудреница, потом толстенький органайзер, ручка, связка ключей и в довершение всего — пистолет. Увидев оружие, официант попятился и, стукнувшись спиной о стойку, ускакал на кухню, выпучив глаз, как пришпоренный конь.

Пророк тоже заинтересовался пистолетом и жадно потянулся к нему, но Лайма, не придумав ничего лучше, сильно шлепнула его по руке.

— Ай! — воскликнул он, отдернул длань и прижал ее к груди так, как это делает кошка, попавшая лапой в воду. Глаза у него стали круглыми и обиженными.

Ни Медведь, ни Корнеев на вызовы не отвечали.

— Зачем вы это сделали? — спросил Бондопаддхай, поглядев на нее так, будто бы он сидел на троне, а Лайма стояла, согнувшись в поклоне у его подножия. — Как вы посмели? Кто дал вам право?

— Не надо цапать, что не просят, — ответила Лайма по-русски, а лотом «перевела»:

— Смиренно прошу прощения, я перепутала вашу бесценную руку с рукой вашего помощника Пудумейпиттана. Поэтому позволила себе остановить ее поступательное движение. Нижайше прошу простить меня.

Бармен слушал их во все уши, едва не выпрыгнув из-за стойки.

— Я обеспокоен тем, что вы носите с собой оружие.

— Но ведь я охраняю самое ценное, что есть у «Оставшихся». Ваша жизнь находится всецело на моем попечении. Ради вашей безопасности я готова на все.

— Хорошо, — смилостивился пророк и неожиданно пощекотал Лайму под подбородком. — Будем дальше кушать наш завтрак.

Он заказал тефтели в йогурте, курицу в апельсиновом соусе и еще какие-то диковинные блюда, от которых шел чудесный сливочный дух. Лайма выпила четыре чашки кофе и четыре раза просмотрела новости. Все каналы показывали нападавшего, который вырубил незадачливого оператора. Лайма ни секунды не сомневалась, что это чудовище под шапочкой — Евгений Корнеев и что второго злоумышленника, оставшегося вне поля зрения камеры, свидетели опишут как здоровенного дядьку с широкими плечами и огромными ручищами. Она даже догадывалась, зачем им понадобился Синяков. И приготовила фразу, которую прокричит, как только кто-нибудь из этих типов ответит на звонок: «Как вы посмели действовать без моей санкции?!»

Примерно через час ее сумочка начала подпрыгивать и вздрагивать на коленях. Наевшийся до отвала Бондопаддхай сидел на стуле, прикрыв глаза и тихонько постанывая. Лайма ни о чем у него не спрашивала, опасаясь, что он не стонет, а поет.

— Алло! — сказала трубка басом.

— Как вы посмели действовать без моей сан… — взвизгнула она, но не успела довизжать до конца, потому что Медведь ее перебил.

— Забирай индусов и прячься. Немедленно! Сейчас! — рявкнул он и отключился.

Лайма вскочила и забегала с трубкой по ресторану, держа ее перед собой и выкрикивая:

— Куда я спрячусь?! Вы спятили! Мне некуда их деть! Вы болваны! Как вы посмели?!

Трубка отвечала ей бешеным пиканьем, как будто нервничала не меньше собеседников. Все, кто был в ресторанчике, перестали жевать и с любопытством смотрели на Лайму. В конце концов она упала на стул и, сжав виски руками, приняла решение. Она будет таскать индусов по городу, пока оставшаяся часть группы "У" не вернется из самоволки. Можно пойти в кино, спуститься в торговый центр на Манеже, показать им Большой театр, в конце концов.

Однако Бондопаддхай неожиданно выкинул фортель. Он заявил, что должен ехать на встречу со своими сторонниками. И был настроен столь решительно, что Лайма растерялась. Никакие уговоры на него не действовали, он рвался на улицу и требовал автомобиль. Угомонился он только тогда, когда уселся в такси и получил заверение, что они немедленно, сию же секунду отправляются в то место, куда должны прийти верующие, чтобы лицезреть его.

— Поезжайте в сторону ЦУМа, — приказала Лайма шоферу. — Постарайтесь попасть, в пробку. Чем дольше мы будем ехать, тем больше я вам заплачу.

— Очень хорошо, — пробормотал шофер и свернул в ближайший переулок.

Однако не успели они как следует поплутать, как снова позвонил Медведь. Теперь его голос был не в пример спокойнее.

— Что там у тебя? — спросил он сочувственно, словно догадался, какую бурю пришлось пережить Лайме.

— Он хочет к верующим! — с отчаянием в голосе воскликнула она. — Мы в машине.

— И куда вы направляетесь?

— В ЦУМ.

— Н-да? Ты думаешь, тебе удастся обратить в его веру покупателей в ЦУМе?