Рукопашная с Мендельсоном

Они не были жильцами подъезда, поэтому консьержка моментально приготовилась к отпору. Однако задать традиционный вопрос о том, к кому из жильцов направляются эти люди, просто не успела.

– Чисторецкое отделение федеральной службы судебных приставов, – проревел мужик в камуфляже. – Полковник Кальмаров, заместитель начальника управления контроля и учета имущества злостных должников!

И ткнул консьержке в лицо раскрытое удостоверение. Консьержка пробежала глазами написанное и уяснила, что перед ней действительно настоящий полковник.

– Какая у вас фамилия интересная, – льстиво сказала пожилая женщина, испытывавшая священный трепет перед начальством, имеющим воинские звания.

– Нормальная фамилия, – недружелюбно ответил полковник.

– Он из рода знаменитых мореплавателей-подводников, – пояснил молодой с усиками. Полковник обернулся к нему, но ничего не сказал.

– А вы к кому, по какому вопросу… – завела было консьержка привычную песню, однако была остановлена Кальмаровым:

– Мы идем опечатывать квартиру, в которой временно проживал академик Полянский. И описывать имущество.

– Так уж милиция сегодня утром там все опечатала!

– Они опечатали в рамках своих полномочий. А мы опечатаем в рамках своих. Все по инструкции. Квартира кому принадлежит, вы знаете?

– Конечно, – прокудахтала консьержка. – Проскуриных эта квартира. Сам Михаил Иванович, профессор, умер год назад, вот сын и сдает.

– Правильно. Так вот сынок профессора Проскурина взял кредит в банке. И не отдал. Так что квартира теперь будет под арестом. Понятно?

– А как же милиция? И Полянский? – всполошилась женщина, которая, конечно, ничего не поняла.

– Полянский умер, к тому же квартиру он снимал, она ему не принадлежит. Так что он вообще тут ни при чем. А милиция уже сделала свое дело – помещение обыскала. Теперь мы все опечатаем и проследим, чтобы владелец вернул кредит. Или ему придется расстаться со своей собственностью.

– Бедный, как же он так! – всплеснула руками консьержка. – Такой тихий мальчик, воспитанный.

– Вот-вот, – снова влез в разговор молодой человек с усиками. – В тихом омуте сами знаете кто водится. Беда с этими тихонями…

– Если вы понадобитесь – мы вас позовем. И проследите, чтобы нам не мешали.

– Слушаюсь, – почему-то шепотом сказала консьержка.

В лифте полковник снял очки и тихо, но внятно произнес:

– Я тебе, Женька, этого Кальмарова припомню!

– Ну что ты хочешь, – сердито ответил Корнеев. – Делал я эту ксиву наспех. Откуда я знаю, как удостоверения этих приставов выглядят? Дизайн надо было придумать, печать какую-никакую. Не до фамилии тут. Взял первую, что на ум пришла.

– Почему на твой ум нормальная фамилия не пришла? Иванов, Семенов, да хоть Огурцов!

– Хватит вам, – прервала их перепалку Лайма. – Теперь давайте думать, как дверь открыть. К тому же на ней печати.

Открыть дверь нужной квартиры оказалось на удивление легко – ни хозяева, ни покойный академик не озаботились сколько-нибудь приличными запорами, да и сама дверь была допотопной – деревянная и хлипкая.

– Сделали тяп-ляп, – удовлетворенно пробормотал Корнеев, рассматривая бумажки с печатями и корявыми подписями, налепленные на дверь. Погремев какими-то железками, он ловко вскрыл нижний замок. А верхний и вовсе был не заперт. Бумажки с печатями оказались еще более податливыми, чем замок, – компьютерщик острым ножичком подцепил их края, один за другим, и бумажки повисли, открывая путь к намеченной цели.

– Добро пожаловать, – произнес Корнеев, входя в квартиру Полянского. – А хорошо бы сейчас…

Он застыл и осекся – по коридору стремительно промелькнула черная тень.

– Стоп, здесь кто-то есть! – предостерегающе воскликнул он и замер на месте.

Послышались чьи-то быстрые шаги. Медведь, решительно отодвинув компьютерщика, рванул в комнату, где на фоне окна вырисовывался гибкий силуэт.

– Стой! – закричал Иван. – Стой, зараза! Ах, ты…

Послышался то ли хруст, то ли треск, затем все стихло. Лайма и Корнеев осторожно вошли в комнату.

– Включите свет, – раздался удрученный голос.

Когда Лайма щелкнула выключателем, они увидели, что в центре комнаты стоит расстроенный Иван и держит в руках кусок черной материи.

– Что у тебя? – спросила Лайма.

– Уцепил-таки одного гада за одежду. А он вырвался и убежал. То ли капюшон, то ли воротник у него оторвался.

– Опять люди в черном! Опять убежали. Ловкие, – покрутил головой Корнеев.

– Сколько их было? – спросила Лайма, осматриваясь.

– Двое, кажется. Хотя я не ручаюсь.

– Они что, в окно прыгали? Здесь все-таки седьмой этаж.

– По веревке спустились. Видишь – закреплена вот здесь?

– А как это им удалось по веревке сюда забраться? Кто ее тут привязывал? И как этим типам вообще удалось попасть в квартиру? Когда мы пришли, печати были на месте.

– Да это просто. Посмотри. – Медведь подвел Лайму к окну. – Видишь – трос с крыши свисает? Один на крышу проник, потом сверху по тросу – через окно в квартиру. И уже отсюда спустил веревку.

– Сначала институт, смерть Полянского, потом его квартира. И каждый раз, похоже, одни и те же люди. Жаль, мы никак не можем их рассмотреть.

– Но подготовка у них хороша – раз, раз – и исчезают. Похоже, мы имеем дело с профессионалами, – констатировал Медведь. – Что думаешь, командир?

– Думаю, один вывод напрашивается – ожидаемая группа террористов приехала на фестиваль. Именно они попадаются на нашем пути уже во второй раз.

– Значит, надо лучше присмотреться к музыкантам, – подал голос Корнеев, который все это время бродил по комнате, внимательно разглядывая висящие на стенах фотографии и гравюры.

– Это как раз твоя основная задача, – напомнила ему Лайма. – Присматривайся. Только не тяни, а то до конца фестиваля осталось четыре дня, а эти люди, как мы видим, действуют быстро и решительно.

– Интересно, что же они искали? – пробормотал Корнеев, заглядывая в ящики письменного стола. – И нашли ли они то, что искали? Или мы их спугнули?

– Потом обсудим. – Лайма посмотрела на часы. – Давайте работать, вдруг нам повезет, и мы, наконец, поймем, что за тайна объединяет ученых. Не зря же нас сюда прислали. Давайте, давайте, шевелитесь. Времени уже много, того и гляди добрая фея с первого этажа захочет подняться и посмотреть, что мы тут делаем.

* * *

– Закончили? – спросил запыхавшийся Корнеев.