Рукопись Ченселора

– Какая история? Все, что сказал вам Лонгворт, – ложь. Я ничего о вас не знаю.

– Не лгите! Я и сам понимаю, что не безгрешен. Многие считают меня расистом, потому что в кругу друзей я нередко позволяю себе презрительно отзываться о неграх. А когда я в подпитии, то становлюсь падким на симпатичных черных девочек, но это говорит скорее в мою пользу, черт побери. Я женат на стерве, которая в любой момент может заложить меня и заграбастать все мое состояние, однако я терплю все и добросовестно делаю свое дело в конгрессе. И уж, конечно, я не убийца. Понятно?

– Понятно. Вы типичный плантатор. Правда, очень эксцентричный, но симпатяга. Вы достаточно высказались, и я ухожу.

– Нет, вы так не уйдете! – вскочил Ролинз, загораживая Питеру дорогу. – Прошу вас, выслушайте меня. Я не ангел, но не надо выставлять меня неотесанной дубиной, деревенщиной. Я не такой дурак и не полезу на рожон просто так, из одного лишь упрямства. Мир сейчас меняется, и закрывать на это глаза – значит, провоцировать кровавую бойню. От этого никто не выиграет и все только проиграют.

– О чем вы говорите? – Ченселор внимательно посмотрел на южанина, но никаких следов притворства на его лице не заметил. – Что вы хотите этим сказать?

– Я никогда не выступал против изменений, инициаторами которых были ответственные люди. Однако если предлагались непродуманные новшества, я дрался, как попавший в ловушку зверь. Как можно позволить тратить миллионы долларов безмозглым деятелям, готовым поставить все вверх дном? К чему мы придем в таком случае, я вас спрашиваю?

– Какое все это имеет отношение ко мне?

– Все, что случилось со мной в Ньюпорт-Ньюсе, было специально подстроено. Меня здорово накачали виски и в таком состоянии завезли в какую-то темную аллею, которую я раньше никогда и не видел. Не помню, может быть, я действительно побаловался с той девочкой, но уж убить ее я никак не мог. Я понятия не имею, как делается то, что они с ней сотворили! Эти черномазые скоты знают, что мне известно, кто все это подстроил. Это же отпетые мерзавцы, фашиствующие черные ублюдки. Они готовы убивать своих, чтобы спрятаться за…

Внезапно откуда-то сзади донеслись странные, чавкающие звуки. И вслед за этим произошло что-то невероятное. Застывший от ужаса Ченселор вдруг увидел, как у Ролинза отвалилась челюсть и над правой бровью образовалось красное пятно. Кровь вначале брызнула фонтаном, а потом полилась тихим ручейком по остекленевшему глазу вниз по мертвенно-бледному лицу. Какое-то мгновение обмякшее тело еще держалось на ногах, но вот словно в каком-то странном балете ноги конгрессмена подкосились, и он рухнул на мокрую траву.

С трудом вдохнув воздуха, Питер открыл рот, чтобы закричать, однако не смог выдавить из себя ни звука: ужас сжал его горло. Снова раздался такой же чавкающий звук, и он почувствовал, как над его головой будто ветерок пронесся. Еще один выстрел, и пуля рикошетом от скамьи вошла в землю прямо у его ног. Пробудившийся наконец инстинкт самосохранения заставил Питера совершить немыслимый прыжок влево. Он бросился на землю и с невероятной быстротой покатился по траве прочь от того места, где кто-то невидимый избрал его в качестве мишени.

Пули летели вслед, вздымая вокруг него фонтанчики земли. Над самым ухом просвистел обломок камня. Еще дюйм, и Питер лишился бы глаза либо был бы убит.

Внезапно он ударился головой о что-то твердое и тут же почувствовал острую боль в руке. Оказалось, он наткнулся на окруженный кустами монумент. Ченселор перевернулся на спину и замер. Теперь нападавшие не могли его видеть, но все равно вокруг раздавались глухие звуки от удара пуль.

Внезапно Питер услышал полусумасшедшие, истерические крики. Казалось, они раздавались со всех сторон – там, там и там! Потом голоса стали удаляться, пока наконец совсем не стихли. И тогда раздался один-единственный голос, суровый и гортанный. Он безапелляционно потребовал:

– Убирайтесь отсюда!

Чья-то сильная рука ухватила Питера за куртку, крепко зажав ее в кулаке вместе с рубашкой и кожей, и выдернула из-за каменного укрытия. В другой руке неизвестный держал большой пистолет-пулемет с толстым цилиндром на стволе. Он был направлен в ту сторону, откуда раздавались выстрелы. Из его ствола извергались дым и пламя.

Ченселор не мог ни произнести хотя бы слово, ни сделать что-либо. Над ним возвышалась фигура светловолосого мужчины, в котором он узнал Алана Лонгворта.

Презренный Лонгворт старался спасти ему жизнь!

Придя наконец в себя, Ченселор согнулся в три погибели и нырнул в заросли жгучей крапивы. Цепляясь руками и ногами за землю, он понесся, не разбирая дороги. От быстрого бега у него перехватило дыхание, но какое это имело значение сейчас? Главное – уйти, спастись! С этой мыслью он сломя голову мчался через парк.

Глава 14

Он брел по улицам, будто в глубоком сне, потеряв всякое представление о времени и пространстве. Первой мыслью было обратиться за помощью к полицейскому, найти кого-нибудь, кто навел бы порядок в том хаосе, в котором ему едва удалось уцелеть. Но вокруг – никого. Он пытался заговорить с прохожими, но те, напуганные его ужасающим видом, шарахались в сторону и спешили прочь. Нетвердо держась на ногах, он вышел на проезжую часть. Водители подавали сигналы и, сердясь, объезжали его, однако ни полицейских, ни патрульных машин в этом тихом районе не было видно.

В висках у Ченселора стучало, побаливало левое плечо, а лоб горел так, будто с него содрали кожу. Он взглянул на правую ладонь – она вся была красной, на коже выступили капельки крови.

Пройдя несколько миль, Ченселор начал постепенно приходить в себя. Это было странное ощущение. Помимо собственной воли он уже сознавал, какая опасность таится для него в подобном психическом состоянии, понимал, что его жизненные силы не безграничны и постоянно переживать такие потрясения он не сможет, и старался отогнать жуткие картины, которые рисовались в его мозгу. Он отчаянно пытался восстановить контроль над собой: ему предстояло принять такие важные решения!

Он взглянул на часы и почувствовал себя подобно сбившемуся с пути в чужой стране путешественнику, которому сказали, что, если он не дойдет к указанному времени в определенную точку, значит, ошибся. А ошибок он, Ченселор, наделал уже немало. Он посмотрел на табличку – об улице с таким названием раньше он даже не слыхал.

По яркому солнечному свету он догадался, что наступило утро, и очень обрадовался этому. Вот уже четыре часа, как он бродит по улицам. «Четыре часа! О боже, мне же нужна помощь! – пронеслось у него в голове. – А моя машина?»