Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле

Я говорю: «Если Роберт так со мной поступает, я постараюсь о нем забыть».

«Поставь себя на его место, — говорит Бонн. — Ты не мужчина!»

«Я — собака, — говорю я. — А вы стараетесь сделать из меня кошку».

* * *

Я вымыла волосы. Высушила их. Надела платье и сандалии. Швырнула в сумочку губную помаду. Я делала все это довольно небрежно, словно готовилась к встрече с родственниками.

Бони говорит: «Обрати внимание на ногти! Ты можешь выращивать герани в том, что под ними!»

«При чем здесь ногти?» — говорю я раздраженно.

Я надеваю велосипедный шлем.

«Не езжай на велосипеде, — говорит Бони. — Он подумает, что ты чудачка».

«Я — чудачка, Бони».

«Ладно, — говорит она. — Не носить же тебе этот знак на рукаве или еще где».

Я увидела Мака прежде, чем он заметил меня. Он высокий, широкоплечий, волосы у него светлые и волнистые. В своей синей спортивной куртке и белой рубашке он выглядит настоящим аристократом. Его странные черты — маленькие блестящие глаза, тонкие губы и острый подбородок — своеобразный заговор с целью сделать его привлекательным, однако я не ощущаю в себе никаких токов, как это было когда-то.

— Джейн Розеналь, — сказал Мак, и когда он поцеловал меня в щеку, я вспомнила, что в течение всего периода нашего флирта мы ни разу не целовались.

Он бросил взгляд на мой шлем.

— Велосипед?

— Угу.

— А это не опасно?

Я помотала головой.

— Ты ничего не имеешь против устриц? — спросил он.

Мы последовали за метрдотелем в изысканный сад на крыше с цветами и свечами. Цветы — повсюду. Веет легкий ветерок. По небу плывут волнистые облака, и на какое-то мгновение я перестаю сожалеть, что приехала сюда. Потом думаю о Роберте и о стоимости этого обеда.

— Бутылку вина? — спросил Мак.

— Кажется, мне необходимо выпить, — сказала я и, когда подошел официант, заказала мартини. Мак заявил, что тоже хочет мартини.

— Итак, — сказал он и начал задавать вопросы, которые ожидаешь заранее.

Сначала говорил он, потом я, его очередь, моя очередь; это проще, чем переговоры по трансатлантической связи.

Мак рассказал, что живет в резиденции для бизнесменов — уютном и роскошном отеле. Когда же он добавил, что это очень милый отель домашнего типа, я поняла, что он смешон, сух, натянуто-официален — правильный человек, по своим представлениям.

— Между прочим, — сказал он, — если хочешь, можешь звать меня Маком, но теперь меня зовут Уильямом.

— А меня принцессой Джейн, — сказала я. — Если мы познакомимся поближе, я, возможно, позволю тебе звать меня просто принцессой.

Мак рассмеялся:

— Да, я помню тебя именно такой. Ты была очень забавной.

«Видали?» — спросила я Бони и Фейт.

«Ему понадобилось всего-навсего пятнадцать лет, чтобы позвонить тебе!» — заметила Фейт.

* * *

После двух бокалов мартини и бутылки вина я подумала, что, если я хочу спуститься вниз по ступеням, неплохо было бы заказать кофе.

За десертом Мак спросил, можно ли звать меня принцессой, и я ответила: «Да, Уильям».

Он поведал мне, что собирается вскоре вернуться из Азии. Хочет преподавать в Моррис-тауне, штат Нью-Джерси, в городке, где он вырос и где увлекаются конным спортом.

— Что же ты будешь преподавать? — спросила я.

— Все, кроме гимнастики, — ответил он. — А как насчет тебя, принцесса? Не желаешь ли достичь преклонного возраста в провинции?

Я поняла, что он имеет в виду, и Фейт и Бони во мне рады были это слышать. Но я ответила:

— Только в том случае, если придется выбирать: жить в провинции или гореть ярким пламенем.

Когда мы вышли, Мак предложил отправиться куда-нибудь выпить или послушать музыку.

— Нет, спасибо, — сказала я. Я объяснила, что поеду на велосипеде, и если отправлюсь прямо сейчас, то доберусь до дома как раз перед восходом солнца.

— Можно тебя поцеловать? — спросил он.

Я помотала головой. Я была готова высказать все, о чем уже безмолвно говорили мои губы, но с болью осознала, что они не заговорят вслух. Я сунула ему ключ и сказала:

— Можешь открыть замок. Он отомкнул и снял замок с цепочки, на которой был прикреплен мой велосипед, и сказал:

— Мы положим его в машину.

Он остановил такси и поместил велосипед в багажник. Я уселась и поблагодарила его за обед. Он кивнул и промолвил:

— Рад был доставить тебе удовольствие.

Я сказала:

— Ты славный малый!

Потом назвала шоферу адрес.

* * *

На автоответчике ничего не было. Я взяла Изабель и прогулялась с ней до дома Роберта. Там я долго разглядывала окна, пытаясь понять, где же его квартира.

«Ступай домой, дурья башка!» — сказала Бонн.

Я сижу на крыльце. Изабель крутится рядом, пытаясь прилечь возле меня. Она кладет голову мне на колени.

Я напеваю на мотив «Почему же женщина не может быть сильнее, чем мужчина» свои слова: «Почему мужчина не станет больше пуделя?»

«Ты слишком много выпила, — говорит Фейт. — Если хочешь, можешь позвонить ему утром».

Я говорю: «Очень кстати, а сейчас я пойду домой».

* * *

Утром от Роберта по-прежнему ничего.

Когда днем зазвонил телефон, я тотчас схватила трубку.

— Принцесса?

Это Мак. Он сообщил мне, что великолепно провел время.

— Я тоже, — говорю я.

Когда мы повесили трубки, Бони похлопала меня по колену: «Ну разве не приятно, когда тебе вот так звонят?»

* * *

Я отчетливо представляю себе Роберта в деревне вместе с Аполинер и ее подружками.

Вечером я снова звоню Роберту, и на этот раз он берет трубку.

Я говорю:

— Не кажется ли тебе, что ты пренебрегаешь мною?

— Я сейчас ухожу, — отвечает он безразличным голосом.

Я спрашиваю, не встретиться ли нам возле кафе, что между нашими домами, и он соглашается.

Когда мы кладем трубки, я подхожу к зеркалу, и Бони вручает мне губную помалу. Фейт сидит на краю ванны и пилочкой полирует ногти. Закончив, она бросает на меня взгляд и говорит:

«Решающий момент охоты».

«Это Нью-Йорк, — отвечаю я. — Какая здесь может быть охота?»

«Не надо нервничать, — говорит Бони. — Это всего лишь аналогия».