Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле

«Хватит с меня этой охоты и рыбной ловли!» — отрезаю я.

Фейт спрашивает: «Тебе хочется просто быть собою, не так ли?»

«Нет!» — печально вскрикивает Бони.

«Да», — отвечаю я.

«Ты можешь потерять его, Джейн», — предостерегает Фейт.

«Не потеряю».

«Потеряешь», — упорствует Фейт.

«О'кей, но я и так его теряю».

«Это сотрясение воздуха», — резюмирует Фейт.

Я закрываю глаза: «Я хочу, чтобы вы ушли».

Фейт говорит: «Мы ушли».

Когда я открыла глаза, их уже не было. Ванная вдруг опустела, и в ней воцарилась тишина. Я предоставлена самой себе.

* * *

Роберт сидит в кафе на свежем воздухе и рассматривает меню.

Он приподнимается и целует меня в щеку, словно мы уже расстались и завязываем дружбу, которая ошеломляет меня.

— Как дела? — спрашиваю я.

— Хорошо, — отвечает он. — А у тебя?

Я киваю.

Мы оба заказываем красное вино. Я спрашиваю:

— Где ты был?

Он отвечает не сразу.

— Я ездил в Нью-Джерси к родителям.

Голос его звучит так, словно он хотел сказать что-то другое.

— И что там делал?

— Как обычно. Поливал лужайку, спорил с папашей. Он у меня человек старомодный и отсталый.

Я улыбнулась, чего он, кажется, не заметил.

Принесли вино, и он сделал глоток, затем другой.

— У тебя покраснели губы, — сказала я.

— Послушай, — перебил он, — так дальше продолжаться не может.

— Что?

Он посмотрел на Изабель, которая подняла голову в ожидании, что ее погладят. Он протянул руку.

— Не смей ласкать мою собаку! — сказала я. — Если мы в размолвке, ты не должен касаться ни одной из нас.

— Никакой размолвки. Просто ты общаешься с другими людьми.

— С человеком, — уточнила я. И добавила: — Он из Японии, — как будто это что-то меняло.

— Мне без разницы, — отрезал он.

— Я больше не хочу ни с кем встречаться, — заявила я со всей откровенностью и почувствовала облегчение. Но оно исчезло, когда я увидела, что на него мои слова не произвели впечатления.

— Да не в этом же дело, — сказал он.

— А в чем?

Он глубоко вздохнул:

— Я был влюблен в другую…

— Ух, — сказала я. — Ну ладно.

Когда-то от кого-то я слышала, что ревность — это циркулирующая по венам ледяная вода. В моих кровеносных сосудах она была скорее лавой.

— Вопрос не в том, что ты не великолепна, — сказал он. — Ты великолепна. Просто я принял тебя за другую…

— Что ты имеешь в виду?

— На свадьбе ты была не похожа на ту… — Он слегка замешкался. — На ту, которой ты оказалась на самом деле.

В этот момент я поняла: он влюбился в меня. А затем сообразила, что он дал мне понять, что разлюбил меня.

Мой голос звучал так тихо, что я сама себя не слышала и вынуждена была повторить:

— Кем же я оказалась?

Он покачал головой. Я видела, что он, не желая меня обидеть, наносит мне еще большую обиду.

— Нет, — не унималась я, — мне на самом деле хочется знать, кем я оказалась.

— Ученицей средней школы, — ответил он.

Я вспомнила Фейт и Бони на уроках физкультуры.

— Или я учился там же и ухаживал за тобой — такое я тоже мог бы себе представить, — продолжал он, — как будто мне нужно было бы заслужить тебя, или выиграть, или еще что-то в этом роде.

— Да-а, — протянула я.

— Мы назначали друг другу свидания, — проговорил Роберт. — А я даже не знаю, что это такое — ходить на свидание.

— Я тоже.

Он не отреагировал на это. Казалось, он больше не воспринимал мои слова. Вероятно, был занят решением проблемы: что же я из себя представляю и для него ли я создана.

— Я знаю, что я чудной. Но все же для меня наши отношения начались, когда мы встретились на свадьбе.

— И для меня тоже.

— Однако с твоей стороны это было иначе, — произнес он голосом, в котором зазвучали оттенки прежней нежности. — Ты меня известила, что я могу найти тебя по записке с указанными на ней данными… Данные для дат свиданий.

— Данные для дат, — повторила я изобретенную мною фразу.

— Но ничего странного в твоих поступках не было, — сказал он. — Я имею в виду, что ты вполне нормальная.

«Я — ненормальная», — произнесла я про себя.

— Извини меня, — сказал он, словно угадав мои мысли.

— Кем, ты считаешь, я была тогда на свадьбе? — спросила я.

Роберт покачала головой.

— Скажи, — упрашивала я.

Он посмотрел на меня так, словно я его близкий приятель, а он напрягает свою память, чтобы рассказать ему о той, в которую был влюблен:

— Ты была забавной, изящной и искренней, — сказал он. — Ты превзошла тогда самое себя.

— Я превзошла тогда самое себя, — повторила я.

Его голос был печален:

— Ага-а.

— Послушай, — сказала я. Я была уверена, что он размышляет о том, как долго все это может продолжаться, а я должна побороть себя, чтобы не сказать «ПРОЩАЙ» и не отправиться восвояси. — Мне страшно.

Он, казалось, услышал мои слова, но я не поняла, меня он услышал или ту, другую, в которую я превращусь в соответствии с его желанием.

— Мне не везет с мужчинами, — сказала я.

Впервые за долгое время он рассмеялся.

— Ты слышишь все эти голоса по поводу того, какой положено быть женщине, хотя ты знаешь это — женственной. — Я не хотела продолжать. — А я потратила всю свою жизнь, стараясь не слышать их. Но… — Я собрала все силы, чтобы договорить. — Я так хотела быть с тобой, что я слушала.

Роберт спокойно кивнул, и я могу утверждать, что он начал понимать меня — ту самую, о которой он мечтал и которой я была на самом деле.

Все же мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы попросить:

— Покажи мне свои карикатуры.

По пути к его дому я сказала ему, что он может, если хочет, взять поводок Изабель, что он и сделал.

Я последовала за ним, поднимаясь вверх по ступеням его дома, расталкивая свои привидения прошлой ночи, вплоть до квартиры, расположенной на самом верхнем этаже. Мне с Изабель пришлось подождать снаружи, пока он запирал кошку в спальне. Потом он провел нас в мастерскую с большими мансардными окнами. Все они были открыты, представляя взору вид заднего двора. Он предложил мне бокал вина, и я согласилась.