Руководство по плохому поведению для девственницы

Элиза пожала плечами, изображая безразличие.

— Я могу это сделать. — Она стряхнула колпачок и брызнула изрядное количество себе на ладонь, а затем начала растирать руки, чтобы согреть масло.

— Давай. — Его глаза сверкнули, когда она протянула к нему руки.

Он шагнул немного ближе к ней.

Когда его взгляд упал на нее, Элиза вдруг почувствовала себя неловко. Она нерешительно положила кончики пальцев ему на грудь и снова удивилась тому, насколько он теплый.

— Как хорошо. — Роум вдохнул от ее прикосновения, долго и медленно.

Так оно и было, не так ли? Элиза была очарована прикосновением к нему. Вместо того чтобы быстро и деловито размазать масло, она провела кончиками пальцев вверх и вниз по его телу, чувствуя мышцы под кожей и наслаждаясь тем, как он себя чувствует.

Роум застонал, его дыхание стало прерывистым.

— Как ты можешь сводить меня с ума таким маленьким прикосновением, Элиза? — его голос был тихим шепотом в ее ухе.

Элиза не знала. Ее собственное сердце колотилось от желания, пульс бешено колотился, когда она скользнула руками по его груди, а затем прижала ладони к нему, покрывая больше кожи. Прикасаться к нему было пагубной привычкой, и девушка была рада, что он предложил ей сделать это. Элиза начинала возбуждаться. Черт побери, она уже была возбуждена, но прикосновения только усиливали желание, тепло собиралось между ее ног.

— Ну и как оно выглядит? — прошептал Роум ей на ухо.

Элиза вздрогнула от хрипоты в его голосе.

Она провела ладонями вверх и вниз по его большим, мускулистым рукам, размазывая масло, а затем попыталась изучить его с непредвзятой точки зрения. Но все, что она видела, это свет свечей, мерцающий на больших загорелых мышцах и черных линиях татуировок, рассекающих бронзовую кожу.

Пока Элиза смотрела, Роум переместился, его член шевельнулся в боксерах. Он выглядел огромным и напряженным даже сквозь одежду.

Элиза посмотрела на Роума, и у нее перехватило дыхание. На его лице было то самое выражение, что она пыталась поймать на фотографии. Это сексуальное выражение «Иди сюда и дай мне трахнуть тебя». На мгновение возбуждение переполнило ее, девушка схватила ближайшее полотенце, чтобы вытереть руки.

— Придержи это выражение лица.

— Что, — пробормотал он. — Выражение «Мой член сейчас тверд как камень»?

— Вот именно, — согласилась Элиза, возвращаясь за фотоаппаратом.

Она сняла крышку объектива и сфокусировалась, застонав от того, насколько идеальным был снимок.

— Боже мой, Роум. От тебя просто дух захватывает.

— Вот как? — его голос был хриплым от желания.

Элиза сжала бедра, начав фотографировать. Затвор щелкал и жужжал милю в минуту, когда она делала снимок за снимком.

— А ты можешь… можешь мне попозировать? Может быть, немного согнуться? — Роум так и сделал, и в течение следующих нескольких минут она руководила им, чтобы он принимал разные позы. Он поворачивался к ней спиной, поднимал руку над головой, делал все, что Элиза попросит.

Через несколько мгновений Элиза снова начала терять его выражение лица. Ей нужно было увидеть этот мягкий, сексуальный взгляд в его глазах.

— Роум… — Она прикусила губу, размышляя.

— Хм? — Он скользнул рукой вниз по смазанному маслом животу, создавая завораживающую игру света и тени, на мгновение отвлекшую ее.

— Ты… ты все еще думаешь обо мне грязно?

— Теперь да. — Его веки снова закрылись, немедленно.

— О чем ты думаешь? — Элиза продолжала фотографировать, очарованная его лицом, его глазами.

— Вроде как подумываю о том, чтобы затащить тебя на эти простыни и съесть твою киску, просто чтобы посмотреть, смогу ли заставить тебя снова брызнуть.

У Элизы перехватило дыхание, ее пальцы на мгновение задрожали на камере. Мужчина только облизнул губы. У нее вырвался стон, когда она представила себе это.

— Здесь? — выдохнула девушка.

— Мы здесь одни, не так ли?

— Так и есть. — Они были одни.

— И ты сказала, что хочешь получить некоторый жизненный опыт.

Элиза продолжала фотографировать, запечатлевая его красивый рот и этот мягкий, сексуальный взгляд в его глазах. В этот момент мужчина источал секс. Она не могла дождаться, чтобы увидеть получившиеся фотографии.

— Я думаю, что поедание твоей киски будет большим опытом для тебя, — пробормотал Роум. Он скользнул пальцами по своей маслянистой руке, и она развернулась, чтобы поймать это движение. — Просто зарываюсь лицом туда и лижу тебя часами напролет. Ты когда-нибудь думала об этом?

Его голос был таким восхитительным и чувственным, что накатывал на нее волной. Ей было трудно сосредоточиться. Это было не просто от эффекта его голоса или мысленного образа того, как он делает это с ней; это было все. И вдруг ей надоело фотографировать. Ей снова захотелось прикоснуться к нему.

Ей нужно было прикоснуться к нему. Мысленный образ промелькнул в ее голове, и у Элизы перехватило дыхание. Хватит ли у нее смелости сделать это?

Боже, как же ей этого хотелось. Собравшись с духом, Элиза поставила камеру на ближайший стол и снова взяла масло.

— Я думаю, нам нужно немного больше масла. — Она прикусила губу, а затем посмотрела на него, сияющего и прекрасного в свете свечей.

— Думаю, ты просто используешь это как предлог, чтобы положить свои руки на меня, — сказал Роум, даже когда она еще больше брызнула масла в ладони.

В этом он не ошибся.

— Может быть, мне нравится прикасаться к тебе.

— Ты не слышишь, как я жалуюсь. — Роум усмехнулся.

Элиза снова подошла к нему и шагнула ближе, упиваясь его видом и запахом. Она скользнула руками к его животу и прижала их там, затем взглянула на него.

Его глаза казались тенями в свете свечи, но девушка знала, что его взгляд был полностью сосредоточен на ней. У Элизы снова перехватило дыхание, она скользнула скользкими, маслянистыми руками по его боксерам, не сводя с него глаз.

Роум застонал, все его тело напряглось в ответ.

Ее первой реакцией было отшатнуться и извиниться. Но он положил руки ей на плечи, удерживая на месте, и Элиза поняла, что он не хочет отталкивать ее. Роум стонал от удовольствия. Конечно, он делал это. Она просто была глупой гусыней.