Руку мне дай...

Не думаю, что Лилс будет счастлива с таким вот денежным мешком, который станет считать ее приятным приобретением. Поттера-то она все-таки хоть немного да любила, я надеюсь. К тому же, ребенку лучше расти с родным отцом, а не с отчимом, мало ли какой муж попадется Лили. Не все могут принять чужого ребенка как своего.

— Мордред… ты права. Это ведь тебе приходится общаться с этими снобами, — почесал макушку Снейп. – У нас в Академии вроде таких кичливых высокомерных особей нет, хотя многие ученые тоже вполне обеспеченные. Но моим знакомым Лили не интересна, им с ней говорить не о чем, — смутился он. – Мне казалось, она неравнодушна к Диего, но… он уже нашел себе любимую, как и хотел, из своего народа. А за Мартинеса его девушка нашу Лили просто на клочья разорвет.

— Ты что, я даже и не думала о том, чтобы знакомить ее с нашими знакомыми и друзьями с целью пристроить замуж! Не хочу потом переживать или краснеть, если она вздумает выкинуть что-нибудь. А Лили вполне может, я в этом не сомневаюсь. Понять-то она многое поняла и теперь не считает нас с тобой своими врагами, но все-таки многие прежние замашки у нее остались – ангелочком ей становиться поздно. Да и характер у нее буйный, сам же говорил, гриффиндорцы сначала наделают дел, потом думают, как все исправить.

— М-да… ты права. Но тогда остается одно – помирить ее с Поттером?

— Ага. Это самый лучший вариант. Они друг друга стоят и, кстати говоря, подходят друг другу идеально.

— И как мы это сделаем?

— Да на самом деле, это элементарно. Вот смотри, — Петунья уселась по-турецки. – Во-первых, затащить сюда Поттера проще простого. У него, по твоим рассказам, болезненная фиксация на тебе, как основном сопернике, хотя с чего бы это... Мальчик явно страдает комплексом неполноценности, раз ревновал Лилс так неистово к тебе прошлому. Значит, услышав, что Лили сейчас рядом с тобой, он тут же взревет, как разъяренный бык и ринется без оглядки в любое место, куда его поманят.

Во-вторых, он, судя по всему, что я видела и слышала, болезненно самолюбив и поэтому стремится быть впереди планеты всей. Более слабых надо унизить и обидеть и таким образом самоутвердиться в собственных глазах, более красивых и успешных – подружить с собой любимым, потому что не переплюнуть, а остальных – просто присоединить к своей свите. И его ближайшее окружение — яркий тому пример. У него в школе неплохо получалось за счет нескольких факторов: богатый, чистокровный, отличник, хорошо играет в квиддич, компанейский парень с теми, кто ему выгоден. Все в точности, как у маглов.

Если он, прибыв сюда, увидит, что ты общаешься с Лили как раньше, но уже не тот унылый Нюниус, которого он знал в школе, а успешный, обеспеченный и известный человек, поверь, он из кожи вывернется, но постарается и тут тебя обскакать. И естественно, сделает все, что вернуть Лили любыми способами.

— Вот, ты сама сказала – любыми, — ухватился Снейп. – Он и так уже наделал дел такими… способами! Думаешь, твоя сестра не даст ему от ворот поворот, даже если он купит особняк в три раза больше нашего и облицует его золотыми плитами? Я тоже Лилс неплохо знаю, и знаю, что если он будет настаивать, то ничего не добьется. Она терпеть не может, когда на нее давят и требуют. Помню, как она на меня вызверилась, когда я пытался ей запретить общаться с Поттером, — Снейп усмехнулся. – Так вот, Поттеру придется стать покорной овечкой, белой и пушистой, дабы Лили позволила ему хотя бы взглянуть на сына.

— А кто сказал, что мы пустим дело на самотек? – удивилась Пет. – Прежде, чем он начнет снова завоевывать Лили, мы с ним поговорим. Убедительно так. Тем более, аргументов у нас полным-полно. И да, самое главное условие – развод. Как высшая степень доверия и любви к конкретному человеку. А потом пусть начинает ухаживать, как положено: с букетами дорогих орхидей, с пятиэтажными особняками и породистыми пони для Гарри. Деньги-то у него есть? Или придется одалживать?

Северус внимательно посмотрел на жену. Петунья была спокойна и невозмутима, но он прекрасно знал, что Поттеру, если он рискнет появиться здесь, деваться будет некуда: аргументы у Пет всегда были не то, что железными, они были стальными, титановыми, вольфрамовыми! В этом он имел счастье убедить лично сам. Значит, и упертого Джеймса она раскатает в тонкую лепешку.

Это обещало быть забавным. Тем более, что Пет поспорила с ним на поездку на Бали, что дом Поттер и правда купит намного больше и дороже, чем их нынешний. Да просто потому, чтобы Лили было бы в таком комфортно и она чувствовала бы себя уверенно. Вот такое вот меряние счетами, домами, яхта… то есть, гоночными метлами. Еще хорошо, что не чем-то более личным, анатомическим.

Джеймс тоскливо бродил по родительскому особняку, изображая неупокоенное, снедаемое печалью привидение.

Прошла уже неделя после того, как Лонгботтомы триумфально расправились с Темным Лордом, праздники отгремели, фейерверки больше никто не запускал, пугая маглов, радость избавления стала привычной и население магической Британии занялось повседневными делами.

Орден тоже отправили в бессрочный отпуск. Теперь не надо было сражаться с обнаглевшими Пожирателями, да и тех не осталось – это снова были респектабельные уважаемые чистокровные граждане, ну за исключением десятка особо неосторожных, которых быстренько осудили и запрятали в Азкабан пожизненно. Приговаривать к Поцелую дементора почему-то не осмелились – слишком велик был риск, что родственники и друзья вполне способны отомстить, поэтому даже Дамблдор не стал настаивать на этом. А может, у старика было и что-то иное на уме – кто знает… Директор и руководитель Ордена Феникса не особо распространялся, просто объявил на последнем собрании, что выносит всем огромную благодарность в деле борьбы со злом и распустил всех по домам.

Радоваться победе оказалось почти некому: основной состав пал в боях с врагом. Осталось лишь немного молодежи вроде Джеймса и Лонгботтомов, старик Аберфорт – брат Дамблдора, Арабелла Фигг — сквиб, невесть каким образом затесавшаяся в Орден да шизофреничный и шумный Аластор Грюм. Даже Петтигрю и тот давно уже смылся из сомнительной, на его крысиный взгляд, организации, в которой перспектив лично для себя не видел.

Люпин стал предателем, а Сириус… Так вот и остался Джеймс к концу войны совершенно один – без родителей, без друзей и без… семьи. И что делать дальше – никак не мог сообразить.

Поначалу он все-таки обратился к Дамблдору за советом – как ему отыскать Лили. Мудрый старец подумал минут пять, оценивающе поглядывая на него, потом сказал, что возможно, теперь, когда война закончилась, Лили сама свяжется с ним. Ведь опасности для ребенка нет, так почему бы не вернуться к мужу и на родину?

Только вот Джеймс все чаще задумывался о том, что его хитрость с браком все же раскрылась. Ничем иным он молчание жены объяснить не мог, да и присланный в последнем, отнюдь неласковом письме череп с костями почему-то наводил на негативные мысли…

Теперь Поттер как замшелый старый домовик часами просиживал в комнате с родовым гобеленом и пялился на маленькую зеленую веточку с двумя листочками – своего сына. Было так тоскливо и одиноко, что хотелось выть и биться лохматой башкой о стенку. Пару раз так и сделал, правда, помогло не очень. А еще обидело, что назвали сына без его участия, а он ведь хотел именовать ребенка в честь своего отца!

Родительский дом, который он так любил и оберегал от посягательств своей чересчур инициативной маглорожденной жены давил, хотелось уйти и не возвращаться в тягостную пустоту комнат и молчание древних стен. Отчасти он мог сейчас понять яростное нежелание Сириуса жить с матерью, да только вот поздно спохватился. Как-то он даже в порыве злости содрал с окон в гостиной пыльные фиолетовые шторы, да так и не повесил их обратно и они неопрятной кучей валялись под подоконником. А в ярком солнечном свете стали хорошо видны слишком темные обои, пыльная старинная мебель, местами изъеденная жучком, и жуткие равнодушные стеклянные глаза оленьих, волчьих и медвежьих голов, которые в немалом количестве висели на стенах.