Руку мне дай...

Новая школа порадовала потрясенных учеников светлыми теплыми уютными спальнями на двоих с отдельным санузлом и ванной комнатой, просторными гостиными с современной мебелью и магловской техникой под магической изоляцией — телевизоры произвели фурор у чистокровных, обширной библиотекой, укомплектованной научной и художественной литературой. В столовой отсутствовали длинные столы и лавки, как в казарме. Их заменили небольшими круглыми столиками с современными легкими стульями, а вместо обычной сервировки и подачи еды организовали что-то вроде фуршета — ученики сами брали то, что больше нравилось из приличного меню на день.

Помимо обычных обязательных для магов предметов в школе ввели дополнительные факультативы: регулярные тематические походы в магловский мир, секции верховой езды на обычных лошадях, пегасах и гиппогрифах, восточных единоборств, от которых Малфой был в детском восторге, изучение древних артефактов с целью их лучшего применения, кружки кулинарии и шитья от мадам Малкин, и самый любимый — уход за дракончиками. Само собой, для ведения этих дисциплин потребовались еще грамотные ответственные преподаватели, и от соискателей на вакансии не было отбоя — они забросали своими витиеватыми хвастливыми резюме секретариат школы. К слову сказать, Слагхорн таки попытался пробраться на место зельевара, но почему-то никакие его связи даже в Министерстве ему в этом совершенно не помогли. Снейп и Малфой категорически не желали видеть на основном предмете этого старого равнодушного приспособленца. Вообще из Хогвартса пригласили только Флитвика, мадам Спраут, мадам Помфри, библиотекаршу Ирму Пинс и молодых Вектор и Синистру, которым директор Марчбенкс вручала приглашения лично и собственноручно. Хуч ушла на пенсию, а Трелони куда-то пропала вообще, может, открыла салон или еще что-то — никто не интересовался.

За два месяца полностью пересмотрели и школьную программу: друзья-ученые Марчбенкс работали не покладая рук и мозгов, перетряхивая все учебные программы, инспектируя учебники и методички. В итоге большинство учебников были срочно переписаны, так как старые методы оказались крайне неэффективными, а где-то даже бесполезными и вредными.

Также устроился на работу в школу Филч вместе с миссис Норрис — именно завхозом, а не нештатным поломойщиком. Старик на нормальной работе приободрился и подобрел, новые ученики его уважали, а старым пришлось научиться это делать во избежание наказаний.

Баллы отменили вовсе, что вызвало долгое бурное обсуждение и споры о том, нужны эти эфемерные, но все привычные и родные очки или же они, наоборот, усиливали конфронтацию и неприязнь не только среди факультетов, но и внутри, между учениками одного факультета. Постепенно многие сошлись на том, что толку от них было чуть, так как дети на каникулах жаловались родителям на бесполезность зарабатывания оных учебой и хорошим поведением, ведь за проступки одногруппников снимали оттуда же в разы больше, нежели было заработано. В итоге зачастую соревнование впадало в ступор и двигалось в ту или иную сторону лишь за счет квиддичных побед, что тоже не добавляло симпатий: все было свалено в одну кучу. Отличники обижались и костерили нарушителей, те огрызались и хамили, и в итоге хорошо, если дело кончалось миром и отработками.

В новой школе у каждого ученика был свой рейтинг: в начале года начислялось базовых пятьдесят баллов, которые увеличивались за счет прилежной учебы и активной общественной жизни, и оттуда же вычитали за личные провинности. Каждый теперь отвечал сам за себя, а не за софакультетника. В конце года пятьдесят лучших учеников награждались грамотами и Кубками, что было более справедливо. Такая же система действовала в спортивных секциях, так что многие получали свои заслуженные призы и грамоты и были довольны чрезвычайно!

Правда по поводу этого как-то появилось в «Пророке» возмущенное заявление-эссе от профессора МакГонагалл, которая считала, что это разобщает детей и совершенно не способствует их дружбе и сплоченности, но никто особенно уважаемую даму и педагога с многолетним стажем не поддержал и ее глас пропал втуне.

Ученики рассекали по школе, бывшей когда-то особняком темных Блэков в симпатичной форме, состоявшей из брюк, рубашки и жилета с пиджаком для мальчиков и короткой, чуть выше колена юбке в складку, блузке и жакете с шейным платком для прекрасной половины. Цвета самые демократичные: шотландская зелено-красно-желто-синяя клетка. Никаких черных мантий и черных же шляп, в непогоду и холод ученики облачались в светлые легкие плащи и пальто с утепляющими чарами и симпатичные трикотажные шапочки и шарфы. Эскизы и фотографии формы были напечатаны в Пророке и долго муссировались населением, после чего доход Модного Дома Нарциссы Малфой поднялся в разы — было ненавязчиво указано, что вся партия формы была пошита именно ее стараниями. А разработана она известным американским дизайнером Петуньей Снейп.

О-о-о… эта таинственная миссис Снейп! Варрава восхищенно покрутил головой.

Сколько копий было сломано в спорах о том, кто она такая и откуда…

А началось все с того, что Северус Снейп, один из основателей магической школы новой формации неожиданно согласился дать расширенное интервью. Рите, конечно.

Та уж постаралась на славу, и интервью вышло очень и очень неоднозначным! Вроде бы Снейп на протяжении всей беседы ностальгически-благодушно рассказывал о школьных годах, иронично-саркастически подшучивал над проделками факультетских лидеров, горячо нахваливал приличных преподавателей и смущенно мялся при упоминании других… но всем почему-то было совершенно ясно, что от нормальной жизни пятикурсник из лучшей школы магии и волшебства не ушел бы, не поставив в известность даже своего декана! А уж усугубленное правдивыми рассказами прямых свидетелей милых школьных сценок в Хогвартсе с участием так называемых Мародеров и Снейпа в главной роли и вовсе вызвало праведное, хотя и запоздалое негодование в массах!

Снейпу регулярно передавали толстые пачки писем от возмущенных родителей, у которых внезапно открылись глаза. Он только посмеивался. Вот ведь — был бы он простым заурядным гражданином, никто бы и внимания не обратил на его откровения. Сказали бы — слизеринец, да к тому же полукровка, а ты чего хотел? Участия и понимания? Да кому ты интересен? А вот к иностранному ученому, миллионэру и «владельцу заводов, газет, пароходов» отношение совсем другое! И всем до смерти любопытно — а какие еще интересные подробности о нем и его личной жизни поведает любимый «Пророк»?

«Пророк» разумеется, своих читателей, которых становилось день ото дня все больше, ни в коей мере не разочаровал.

Следом за интервью о школьных деньках вышла статья о спутнице жизни славного сына магической Британии, который через много лет вернулся в родные пенаты и тут же пустился благоустраивать любимое магобщество! К слову сказать, миссис Снейп при полном параде во всем блеске своеобразной красоты стояла рядом со своим мужем на открытии школы «Сердце дракона» и многие жутко удивились, узрев ее в том самом бирюзовом наряде, в котором она как-то раз появилась в Косом Переулке и конечно, узнав. Одеяние было почти таким же, за исключением того, что яркая короткая и модная мантия в этот раз прикрывала ее выпуклый животик… Все благожелательно перешептывались и гадали, какой фамилии принадлежит эта милая миссис. В итоге выпали в осадок, узнав, что супруга столь успешного и сильного мага всего лишь обычная магла!

Да-да, именно магла! И то, что она старшая сестра некоей Лили Эванс в замужестве Поттер, которая когда-то блистала в Хогвартсе и училась на одном курсе со Снейпом, ничуть не умаляло последовавшей популярности. Наоборот, абсолютно всем было жутко любопытно, как встретились эти две личности и как им удалось добиться теперешнего впечатляющего статус кво.

Разумеется, редакцию Пророка снова завалили письмами жаждущие раскрытия тайны читатели, в основном женского пола, хотя и мужчин было прилично.

Умненькая и крайне ушлая Рита Скитер искусно поддерживала неослабеваюший интерес обывателей магической Британии, отпуская информацию дозированно и облекая ее в цветистые пышные кружева домыслов и предположений. Подобно Шахерезаде, она обрывала повествование о подростковой привязанности и расцветшей следом любви на самом интересном месте, оставляя читателей с замирающим сердцем и неослабевающим любопытством! Принцип «чужая жизнь — потемки, дайте мне срочно огоньку, хочу рассмотреть все детальки!» работал на все сто, нет, на пятьсот процентов! Варрава лишь потирал пухлые ручки, подписывая распоряжения увеличивать тираж чуть ли не ежедневно!