Руку мне дай...

Проблему с едой была легко решаема – карманные деньги у нее были в достаточном количестве. А вот посуду мыть… да горячей водой с мылом… ну, на это времени и желания не хватило, впрочем, как всегда.

Надо было ложиться спать – завтра утром приезжала мать, которая почти полтора месяца провела у тети Стейси, спасаясь от духоты в прохладном краю озер. Сейчас жара уже спала — дело быстро шло к осени.

Петунья развернулась и вышла из кухни. Пусть все остается как есть – нужно же показать матери, что ее младшая дочь ничего не хочет делать.

Утром она не стала ничего готовить – по опыту знала, что тетя отправит кучу всякой еды и выпечки, так что хватит на пару дней. Стейси обожала готовить и делала это просто виртуозно. Петунья часто шутила, что им бы нужно открыть что-то вроде кафе или паба, в Лейк-дистрикте большая проходимость за счет туристов, и можно было бы быстро раскрутиться и неплохо заработать даже не в сезон – домашняя еда никогда не приедалась, наоборот, в этом случае отпадала необходимость домохозяйкам самим стоять у плиты, и за небольшие деньги любой желающий мог насладиться пудингами, ростбифом и яблочными пирогами такими же, как в лучших семьях города.

Рейсовый автобус подошел точно по расписанию, и Петунья подхватила из рук миссис Эванс тяжелую сумку и объемистую плетеную корзину. После короткого объятия мать спросила:

— Как там Лиличка?

Петунья скривилась. Лиличка!

— Нормально. Наверное, спит еще…

— Ну, пусть отдыхает. Ведь скоро опять на учебу… Бедная девочка, почти весь год проводит одна, вне дома… Представляю, как ей там тяжело и одиноко...

Мать катила свой чемодан и, разговаривая, ушла немного вперед. Петунья перехватила ручку корзинки – что туда тетя Стейси положила – жареных кирпичей, что ли?

— Пет, не отставай! – недовольно крикнула мать.

— Да иду я, иду! – пробурчала Петунья, прибавляя шагу. Скорей бы уже дом! Хотелось забросить барахло в прихожую и удрать к Снейпу. Она так привыкла к его жилищу, что в свое уже особо возвращаться не хотелось. Наверное, это было мучительное тайное желание каждой женщины собственного уголка, уютного и чистенького жилья, которое принадлежало бы только ей… И чтобы она могла не терпеть нежеланных посторонних рядом, и можно было запросто попросить их покинуть ее дом… Быстрее бы заработать на свое, пусть маленькое, но свое гнездышко!

Она вздохнула и нагнала мать.

— Стейси почти все время пилила и поучала меня, — раздраженно начала миссис Эванс. – В конце концов, потому я и уехала на неделю раньше. Никакого терпения уже не осталось.

— А чем тетя была недовольна? – осторожно спросила Петунья.

— Тем, как я воспитала вас. Кто бы говорил – у нее вообще детей нет, так откуда она может знать, как было бы лучше для вас обеих? Да еще и мать поддакивала.

— А что бабушка?

— Ну, ей-то вообще сказать было нечего, а туда же… Что-то вроде, что она для нас со Стейси различий не делала, хоть у нас и разница в возрасте почти шесть лет, а все равно выросли разными. И как это, интересно, я к вам отношусь? Обе одеты, сыты, ничем не обделены, что этим старым клушам не так-то?

Петунья хмыкнула про себя.

Если бы дело было только в одежде, еде и подарках к праздникам…

Ну ладно, сейчас посмотрим, как мама запоет!

Миссис Эванс оставила чемодан в прихожей – потом Петунья разберет, а она так устала с дороги! Хотелось сесть в уютной чистенькой гостиной, положив ноги повыше и выпить холодного лимонаду, а потом принять ванну и отдохнуть немного.

Правда, в гостиной оказалось немного намусорено, но так – пустячки: крошки от чипсов на ковре и диване, на полу валялась пара конфетных фантиков, диванная накидка вся собрана неаккуратными складками, подушки разбросаны, а не разложены по линеечке, одна штора задернута до половины, а на стеклянном столике стоят грязная чайная чашка с засохшим пакетиком на блюдце и полупустая вазочка с конфетами.

— Что это? – недовольно спросила миссис Эванс. – Я же Лили предупреждала по телефону, что приеду сегодня, неужели не могли прибраться в доме?

— Я была занята, — невинным голосом сказала Петунья. – Да и в гостиную почти не захожу, только на кухню, и сразу к себе в комнату.

— Две здоровые девицы в доме, а порядка нет! – рассержено процедила мать и направилась на кухню. – Хотя бы чаю в своем собственном доме я могу получить?

Из кухни предсказуемо раздался гневный вопль.

— Пет!

Петунья поволокла тяжелую корзинку на глас матери.

— Девочки, я думала, вас можно спокойно оставлять дома одних! – миссис Эванс тяжело дышала, обозревая кухонные Эвересты.

— Мам, ну я тоже так думала, — спокойно сказала Петунья, ставя корзину на стол и доставая оттуда свертки. – Я же тебе говорю, меня целыми днями дома не бывает, я ухожу по делам. Оставляю все в полном порядке, еда приготовлена, все убрано и стоит на своих местах. Прихожу вечером – и вижу то же самое, что и ты. Так что… Ух ты, тетя прислала эклеров с кремом в шоколадной глазури, моих любимых! – и она отложила пакет с пирожными в сторонку.

— Ты что хочешь сказать, что это Лили столько посуды скопила?

— Ну да. Я дома вообще не ела последнюю неделю, — пожала плечами Петунья. На самом деле, так ведь оно и было? Она же трапезничала с Северусом.

— А ты почему не помыла? Или сестру не заставила?

— Не я же пачкала, — пожала плечами Петунья. – А Лильке я вчера сказала, чтобы она за собой прибралась, но, как видишь, она меня не слушается. Может, тебе удастся заставить ее хоть что-то делать? Мусор же вынести не надо много ума и усилий!

Она продолжала выкладывать гостинцы на кухонный стол – благо, на нем не оказалось мусорных завалов. Так, пастуший пирог – половину отрезаем, остальное в холодильник, имбирная коврижка – ням-ням, Северусу понравится, сладкоежке! Ягодные кексы, песочное печенье с миндалем, яблочный пирог с карамелью… все это делилось пополам и укладывалось в холодильник, шкаф и Петуньину сумку, которую обожал потрошить Снейп.

Петунья шустро убрала пустую корзину, скомкала бумажные пакеты и коробки из-под гостинцев, и решила великодушно вынести по пути на улицу мусор – а то как бы вонять не начало. Остальное пусть делают мать с Лили, а она и так опаздывает – время подходило к полудню.

— Мам, я ушла, у меня дела! – громко крикнула она, надеясь, что ее услышат на втором этаже. Ну и Лили не мешало бы уже встать, а то сидит до трех часов ночи, смотрит телевизор, а потом встать не может утром.

— Куда ты собралась? Я хочу поговорить с вами обеими! – но Петуньи уже и след простыл.

Надо же, и совесть нисколечко не мучила!

Петунья бодро шагала по улице, ощущая некоторое злорадство. Да-да-да! Конечно, жалко мать, которая, скорее всего сейчас возьмется сама перемывать ту гору посуды, которую нагромоздила Лили, но… неужели она и после этого будет причитать, что Лилечке надо отдыхать? Если так, то Петунья была бы полной дурой, оставшись дома. Потому из них троих, женщин, первой встанет и пойдет на кухню именно она, жалея мать. И так будет продолжаться годы и годы…