Руны на клинках
Шрифт:
Потеряли четыре танка, кого-то из экипажей даже подобрали живьём. То есть я про всех сразу не знал, а водитель танка, за которым мы прятались, обнаружился у нас на броне.
Серёга выглянул в люк, когда уже полем шли, и обнаружил парня. Вот натерпелся бедняга! Покормили его от нервов и с ним за компанию, да после боя, добили корзинку.
А когда кончилось поле, нас ждало новое испытание. Стало известно командованию, что из-за жары обмелели речки. А что в танках щели, командованию не докладывали. Брод преодолели успешно, только пришлось выбросить немецкий патефон, европейскую
На берегу речки образовалась приличная куча подмокшего европейского добра. Что характерно, в ней не было коробок сухпая. Они тоже намокли, но их придержали в надежде потом сменять пехоте или ещё как-то использовать.
Единственным сухим из брода вышел водитель подбитой машины, в танке для него просто нет места. Рано утром мы сначала заметили в небе силуэты «кукурузников», наших работяг войны, и обрадовались, как родным – фронт близко. И вскоре мокрые и злые мы всем батальоном пошли в атаку.
С той стороны нам навстречу должна была атаковать вторая половина полка, только этого мы тогда наверняка знать не могли. Радиомолчание же никто не отменял.
Ну, там трах-бабах и ура – в нас стреляют, мы стреляем. С тылу и неожиданно хорошо нападать, можно заодно раздавить пару батарей полевых пушек, и вообще нас не ждали.
Вот внезапно, умело, организованно и немного с перепугу мы доехали до первых траншей противника одновременно со своими, что шли с другой стороны. Чуть друг дружку на радостях не перестреляли, да быстро разобрались.
Вышли мы из рейда. Но того парня на броне уже не было, и нигде больше он не нашёлся. Потерялся где-то, никто и не заметил. Его Севой звали, кадет, перешёл на третий курс…
Глава 5
«И бесстрашно отряд поскакал на врага»…
Хорошая песня, но несвоевременная, нет здесь комсомольцев. Хотя в других обстоятельствах все парни записались бы в Комсомол. Я, боярин, первый бы и записался. Потому петь песню можно, но только про себя.
Всё равно ведь радио запрещено, а экипаж спит. Отправил я Лёху в своё командирское кресло, и рулю лично сам. Коротко сказал пацанам, что им очень нужно выспаться, и помог уснуть.
До дела решил в подробности не вдаваться. Я вот суть хорошо понимаю, так спать совершенно не хочется. И думать, что будет потом, нет желания. Идём на максимуме, пылим по грунтовым дорогам. В небе только редкие белые облачка…
А где-то идут яростные воздушные бои. Чтобы над нами убыло нужно, чтобы в другом месте прибыло – простая логика. И, коли врага ведут наши самолёты, командир выберет время и место нападения. Перед столкновением капитан сделает остановку, введёт в курс.
Снова соберёт командиров и поставит задачи лично, успею разбудить парней. Они нормально отдохнут, отчего-то уверен я, что всё начнётся сильно после обеда.
Антонов говорил, что мы должны задержать врага на сутки. Танки в прорыве идут и ночью, если их для прорыва достаточно. Антонов надеется, что врагов после нашей встречи для быстрого продвижения ночью останется мало. А что останемся мы, в его планы может и не входить.
Потому
и думать ни о чём не хочу, оно магу и тотемному воину не составляет особого труда. Большинство командиров маги, и они, как я, тоже сейчас ни о чём не думают. У нас ещё будут шансы улизнуть… чёрт!«И бесстрашно отряд поскакал на врага»…
Ближе к шести из люка впередиидущего танка по пояс вылез командир и поднял вверх флажок. Говорю по внутренней связи:
– Просыпаемся. Лёха, бери флажки и повторяй всё за передним.
– Ага, – ещё сонным голосом отвечает он.
Спокойно дожидаюсь остановки колонны. Лёша говорит в шлемофон:
– Впереди машут правым флажком, как плывут вразмашку. Я повторил, но не знаю, что это.
– Значит, каждому по куску хлеба с колбасой, и давай уже за рычаги, – отвечаю ему и выхожу из водительского люка.
Бегу в голову колонны, впереди энергично двигаются парни в комбинезонах. За две минуты прибежал и встал рядом с другими командирами, смотрю на нашего капитана.
Тот подождал, когда соберутся все и заговорил ровным тоном:
– Подробные карты получим завтра, а пока тихо радуемся, что я из этих мест. Враг же готовил прорыв и запасся картами заранее, он хорошо представляет себе ландшафт. Напоминаю, что нас противник не видит, но знает, что за ним следят с воздуха.
Антонов взял паузу для усвоения сведений и продолжил:
– Поставим себя на его место. Сейчас враг идёт по самому опасному участку, по ровному полю. Мы там можем увидеть его издалека и поразим в лоб. Но у них больше двух сотен танков, парни…
А у нас пятьдесят два, только собирались пополняться. Физически ощущаю, как пацаны сравнили цифры, прикинули, сколько приходится на каждого, и стали ещё внимательнее слушать комполка. А он говорил:
– Снова напомню, что над противником висят наши самолёты, он уверен в нападении. Враг вперёд выслал дозоры, заранее развернулся в цепи, повысил внимание. При таком соотношении никакая местность нам не поможет…
Ну, это всем и так уже ясно, давай дальше. И Пётр Алексеевич сказал:
– Неприятель пройдёт опасные места, потеряет время для перестроения в колонны, немного расслабится. Мы нападём неожиданно, с разных сторон, и сами рванём в ближний бой. Нам нужно сжечь их, сколько успеем сразу. Потом не будет.
Мы смотрели в его простоватое лицо. Капитан оглядел нас и проговорил:
– Я хочу, чтобы вы это сейчас хорошо уяснили.
Танкисты сдержано ему кивнули. Он подобрался и перешёл на деловой тон:
– Перед нами пологие и невысокие пригорки, дорога идёт между ними. Противник направит дозоры по вершинам. Первый батальон, готовимся к обороне на обратных склонах и в низине. Второй батальон заходит за холмы и прячется в поле. Там есть широкие балки, двадцать танков спрячете…
Я печально подумал, что наш батальон второй и есть. После объединения Пётр Алексеевич спокойно забирал у нас машины. Я один маг остался в батальоне.
– Второй батальон сидит в засадах, пока первый не начнёт бой, – сухо проговорил капитан. – А потом просто едете и убиваете всех. Приказ ясен?