Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)

– Семён! Володя! Пригласите даму к речке прогуляться!
– обратился затем он к парням.- А мы пока сходим, вот их вещи в лагерь закинем. Пойдёмте!
– предложил он Сергею и Наталье, - За одно - проведаем моих бабушек.

– Каких бабушек?
– спросила Наталья.

– Сейчас их увидишь: Валентину и Диану, конечно, - хитро усмехнулся в бороду Андрей.

Наталья внутренне вздрогнула от неожиданности. Да, Диане, наверное, уже было лет пятьдесят, и теоретически она уже могла бы быть чьей-нибудь бабушкой. Но называть её так! Наталья припомнила высокую, статную фигуру со стальными мускулами и голос Дианы - то властный, то - лирически-напевный, её светлые, как лён, естественные волосы и умное, волевое и совсем без морщин лицо... Если это - бабушка... То, скорее всего, бабушка, владеющая йогой: баба-йога. "Да, Наталья, это ты попала под раздачу", - подумала она про себя. Она почему-то сильно побаивалась Диану.

Они втроем подошли к месту, где базировалась Диана. Здесь стояла её огромная палатка и несколько палаток поменьше, её пациентов. А также, неподалёку теперь ютилась одноместная палатка бабушки Валентины, а в кустах - палатка Андрея. Андрей поздоровался с хрупкой, бледной Таей, которая что-то варила у костра и с Александром Евгеньевичем, назвав их по имени. Дианы в лагере в это время как раз не оказалось: она и бабушка Валентина, как сказали остальные, пошли куда-то вместе немного поработать. Потом Андрей закинул к себе в палатку вещи Натальи и Сергея. После чего они дружно направились обратно, туда, где их ждали Семён, Анна и Володя.

Наталья, когда предлагала пригласить на прогулку Надежду, сильно сомневалась в том, что та согласится, поскольку ей казалось, что у виссарионовцев вряд ли можно вести себя так вольно. И, возможно, что даже перед простой прогулкой Надежде придётся спросить разрешения у старшего. Но, вопреки её ожиданию, Семён и Володя легко уговорили девушку пойти вместе с ними.

И вот теперь, их странная компания выдвинулась... Пошли сначала по узкой тропке вниз, к грунтовой дороге. Потом дорога повела их по открытому полю. И, наконец, завела в тень деревьев и запетляла по лесу, неподалёку от оставшейся чуть в стороне речки. Пока шли, болтали о всякой чепухе, следуя за идущим впереди Андреем маленькими группками по одному - два человека. Но вот Андрей неожиданно вывел их всех на то самое, весьма загадочное, место у реки, на котором впервые прочёл Наталье и Сергею Молитву Молчания...

Только на этот раз всё было иначе. И даже спускаться к реке теперь всем предстояло с крутого обрывистого склона. За этим склоном следовала обширная площадка, вплоть до самой реки заваленная круглыми валунами самых разных размеров, от маленьких до очень крупных. С самого верха склона надо было прыгать резко вниз, на камни, как это первым только что проделал Андрей. Высота была довольно большой. Оставалась ещё одна сомнительная возможность спуска: аккуратно, свешиваясь вниз ногами, попасть ступнями на небольшой выступ - и лишь потом с него спрыгнуть вниз, с гораздо меньшей высоты. Но при этом, не соскользнуть ногой и не сорваться.

Андрей стоял внизу и наблюдал за теми, кто спускался. Первым осторожно спустился Сергей, а следом - Наталья, с трудом, цепляясь руками за траву, дотянулась ногой до уступа. Там слегка развернулась, чтобы спрыгнуть. В этот момент Сергей протянул к ней руку, помог спуститься. Миг - и оба оказались около Андрея.

– Смотрите, скоро кто-то будет плакать. А для кого-то настали дни расставаний, невезения и разочарований, - неожиданно, очень тихо сказал им Андрей.

Наталья, примеряя эти слова на себя, подумала: "Что? Неужели, это мы с Сергеем сейчас разлучимся? Почему?" - но времени на дальнейшие раздумья у неё не было: уже спустились все, и направились к реке. Вскоре Андрей уже стоял на самом берегу. Он проскакал к нему по довольно крупным валунам, будто рассыпанным кругом каким-то сумасшедшим великаном.

Когда все дружно последовали за Андреем, он предложил рассесться в округе на камнях. Причём, чтобы каждый выбрал себе то место, которое покажется подходящим именно ему. И, когда каждый занял такое "своё" место, то разом все замолкли. И снова, как и раньше, на этом самом месте время будто остановилось...

Но теперь оно стало тянуться тягуче-медленно. Казалось, вокруг, ни с того ни с сего, небо вдруг потемнело, а все звуки доносились, медленно падая вниз. Гулко, как в пещере или в тоннеле. И слова Андрея так же гулко, как тяжелые капли со сталактита, падали в беспредельную пустоту, медленно растворяясь в ней, постоянно затормаживаясь вязким, тягучим, отравленным воздухом.

Кажется, всё это уже было. Или - не было?

– Живые существа имеют перед неживыми преимущество: чувство боли. Они чувствуют. Переживают. Плачут. Они испытывают постоянную трансформацию, с глубокими ранами души пробираясь сквозь тернии, прорастая душой к далёким звёздам, - начал Андрей.
– Камни боли не чувствуют. Но, молчаливая жизнь этих камней, что нас сейчас окружают, и то более духовна, чем жизнь многих странных сущностей, инертных и замкнутых на себя. И существа без души ещё века прозябали бы в слое, которому нет названия и который является лишь слоем подобия жизни... Но у них тоже имеются свои гении. И они иногда пробивают дорогу сюда, в наш мир. А за такими их гениями просачиваются в наш мир и другие, отсталые сущности мира теней. А здесь им легко и весело. Им нравится пребывать здесь, в нашем мире.

Но лишь те из них, кто самостоятельно пробил сюда дорогу, видят и запоминают происходящее. Они чувствуют свою ущербность, свою временность здесь. Ведь они, как бабочки-подёнки, появляются здесь очень ненадолго. А для того, чтобы остаться здесь навсегда, подобной сущности необходимо одно: стать человеком. Ей, увы, нужно приобрести свой дар...И пережить свою муку. Ей надо получить преимущество: чувство боли. Получить душу. То есть, обрести ещё один принцип в своём строении. Чтобы, родившись в своём собственном теле, не вытеснив никого из чужого, и теперь будучи на равных правах среди людей, пройти сложное испытание приобретения чувств, получения опыта. Это испытание, подобное испытанию андерсоновской русалочки, проходят все иные существа, вновь обретающие душу. Испытание может быть дано лишь единожды, и не каждый с этим испытанием справляется. Тем, кто не сможет его пройти, это грозит стать вечно неприкаянным духом, ушедшим из своего мира, но не добравшимся до нашего.

И всё же, сейчас мы, абсолютно осознанно, обращаемся к этим молчаливым камням, свидетелям... И предлагаем при их участии таким дремлющим, прозябающим сущностям ступить на путь мучительного и трудного приобретения души, на путь развития, вместо вечного их зависания в холодном и бесчувственном, благополучном, но безрадостном мире теней, куда не проникает солнечный свет. Просим их сказать жизни: "Да!" И мы сейчас посылаем им нашу энергию и нашу любовь. Да свершится их путь к звёздам! Да обретут они душу, а с нею -- пусть обретут и радость, и боль, и счастье... Вот, наконец, их застывшее состояние проходит. И начинается движение. Живым дано право на движение. А мы помолимся за обретение ими жизни! Мы посылаем сейчас им, по своей доброй воле, свою энергию!

Вдруг стало ещё тяжелее. Воздух стал совсем вязким и тяжёлым. Несмотря на то, что сверху шли энергии, очень трудно давалось их проведение, которое требовало сейчас очень большой траты сил. Наконец, время, затормаживаясь, будто и совсем остановилось... Миг - и потом оно пойдёт снова. И внезапно наступившая темнота снова наполнится привычным солнечным светом... А мир обретет свои прежние звуки.

И вот, зажурчала снова речка, запели птицы. Зашевелились, до того казавшиеся застывшими изваяниями, сидевшие на камнях люди...

И, пока ещё не все полностью вышли из этого странного, полусонного состояния, первой поднялась со своего камня Анна... И вдруг она, не говоря ни слова, быстро поскакала по валунам, а затем вскарабкалась на практически вертикальный склон. Подтянувшись на руках с уступа до самого верха, она легла животом на травянистый край высокого обрыва. И только, мелькнула на прощание каблуками своих босоножек.

А все остальные продолжали по-прежнему оставаться на своих местах, не проронив ни слова.