Русь и Орда

Грудень 1381 года от Рождества Христова. Троицкий монастырь.

Не так далеко добираться от стольного града княжества до обители игумена Сергия, за день верхами можно доехать, особенно без обоза… Глубоко в подмосковных лесах, на Маковецком холме спрятался Троицкий монастырь, в глуши сосновых боров и дубрав. Впрочем, дорога к нему, некогда бывшая едва протоптанной тропкой, уже расширилась до полноценной тележкой колеи, не зарастающей травой… Вот и сегодня, выехав из Москвы лишь с малой дружиной, Дмитрий Иоаннович добрался в обитель до заката.

Конечно, монастырь кажется великому князю чересчур бедным: невысокий частокол, окружающий её, защищает монахов лишь от диких животных, не имея перед собой цели уберечь братию от злых людей. И невысокие срубы келий один в один похожи друг на друга, не делая разницы для простого монаха или игумена… И лишь один единственный пока большой сруб возвышается над прочими, что украшен маковкой деревянного купола — то есть Троицкий храм, один из двух храмов обители. Второй же, освящённый в честь великомученника Дмитрия Солунского, святого воина, является крошечной надвратной церковью…

И все же этот монастырь, не так давно основанный действующим игуменом, прославился на всю Святую Русь! И с каждым годом принимая под свой кров все больше богомольцев и паломников… Убеждён великий князь: придёт день, и крошечные деревянные церкви сменят просторные каменные храмы. А однорядный тын превратится в мощные каменные стены — не хуже, чем у Московского крома!

Лишь на мгновение прикрыл глаза Димитрий Иоаннович, представив во всей красе и славе будущий монастырь — защищённый неприступной крепостью, и уже издали ослепляющий золотом куполов многочисленных храмов… А если посадить в монастырь постоянный гарнизон из проверенных ратников, да прибавить к ним тех иноков, кто в миру был славным воином, подобно павшим на Куликах Пересвету и Ослябе! Вот тогда ни один враг не сможет его взять — и будет монастырь защищать стольный град великого княжества не только духовно, но и силой оружия, и крепостью своих стен…

Несбыточные мечты. Несбыточные при жизни великого князя Димитрия Иоанновича… Но кто сказал, что в будущем они не воплотятся в жизнь?! При внуках или даже правнуках, быть может и праправнуках — но ведь воплотятся же…

Воспоминание об иноках, павших на Куликовом поле, смутило сердце великого князя, заставив того остро пожалеть о потерях сечи, да в короткой молитве помянуть погибших в тот памятный день воев. А заодно и всех, кто положил живот свой за други своя за всю историю земли Русской… После чего, покинув седло и подав поводья боярину из личной стражи, князь вошёл в заранее открытые перед ним ворота, бегло кивнув незнакомому иноку.

Ширится слава Троицкой обители — постепенно растёт и её братия…

Князь, явившийся в монастырь уже после службы и трапезы, тотчас направился к хорошо знакомой ему келье игумена… Налетевший вдруг порыв ветра зашумел в кронах пожелтевших берёз, обступивших обитель, срывая с них последние листья… И принёся с собой сладко-пряный аромат осеннего леса, самой глубокой его чащи. Глубоко вдохнув его, Дмитрий Иоаннович на мгновение замер на пороге кельи, приводя чувства в порядок — после чего решительно шагнул внутрь:

— Благослови, отче!

— Бог благословит…

Игумен с явным трудом поднялся с колен — перед приходом князя Сергий совершал молитву перед образом Пресвятой Богородицы, Заступницы и Покровительницы земли русской… Князь также перекрестился и глубоко, в пояс поклонился святому образу, после чего обратился уже к старцу:

— Совет твой нужен, отче!

Среднего роста, седой как лунь игумен поманил Димитрия к себе широкой, натруженной за годы плотницкой работы ладонью. Ведь на пустом месте, собственными руками возводил Троицкую обитель Сергий вместе с братом Стефаном! Да и не её одну… Храмы, кельи, в том числе и кельи братии, стены — все это поднималось во многом благодаря посильному труду будущего игумена. Скромного, чурающегося любой роскоши и удобств как в зрелом возрасте, так и в старости…

— Помолимся, княже. Как сказано в Евангелие, «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»… Господь милостив, положит нам на сердце правильное решение…

Князь послушно приблизился к игумену, и уже вместе они встали на колени пред иконой Спасителя — после чего Сергий принялся торжественно читать неожиданно сильным для его возраста, но в тоже время мягким, умиротворяюще спокойным голосом:

— Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое…

Дмитрий Иоаннович тотчас подхватил слова древней молитвы, впервые прозвучавшей из уст Иисуса Христа. И в тоже время мысленно он взмолился к Спасителю всем сердцем, всем жаром своей души:

— Вразуми Господи, раба Твоего Дмитрия! Укажи мне верный путь, подскажи правильный и верный выбор, как мне ныне поступить! Не для славы моей и не по воли моей, но по Твоей… Как сохранить мне землю мою, жизни моих людей?!

Когда совместная молитва была закончена, великий князь помог старцу подняться с колен, после чего они вместе сели на широкую деревянную лавку.

— Ну что же, княже, поведай, какие думы тебя смущают, какие печали тебя волнуют.

Димитрий Иоаннович, успевший немного успокоится и привести свои мысли в порядок во время молитвы, заговорил неторопливо — и в тоже время вдумчиво, словно взвешивая каждое свое слово:

— Неспокойно нынче, отче. В орде новый хан, требует дани. Да союз с фрязями заключил — боюсь, коли признаю себя его данником и начну вновь платить выход, так затребует и фрязей пустить на Русь!

Сергий молча кивнул, и князь продолжил:

— Да ещё успел послать хан Тохтамыш на Русь карательной отряд под началом булгарского царевича Ак-Хозя. Только князь Елецкий Федор разбил ханскую полутьму под стенами своего града, захватил царевича и доставил в Москву. Булгарин же поведал, что Тохтамыш отказ от выплата дани нам не простил…

И вновь молчаливый кивок игумена.

— Елецкий князь упреждает о возможном летнем набеге, говорит, что татары могут ударить изгоном, надеясь упредить сбор наших ратей… Но сам Фёдор в прошлом году напал с ушкуйниками на Азак и пограбил его, вот и ответный удар обрушился именно на Елец! Боюсь, что князь подспудно желает стравить нас с ханом, предлагая самим ударить зимой на Булгар, пока враг ещё не в силе… Задумка ладная — но крови вновь прольётся немало! И даже если возьмём мы верх, даже если сгинет Тохтамыш — так все одно брань не закончится, и новый хан начнёт бороться за власть в орде, и вновь двинет татарские рати на Русь… А ежели врет Федор? Ежели боится он за своё княжество — и тем самым отводит от него удар?!

Вновь разволновался Дмитрий Иоаннович, понимая, какой тяжёлой выбор стоит перед ним! Глубоко выдохнул и игумен, всерьёз задумавшись над словами великого князя… Наконец, он заговорил:

— Выбор твой тяжек — как и крест, что несёшь, княже… Но коли брань неизбежна — стоит ли ждать, покуда ворог наберет силу? Покуда он не ударит первым в тот миг, когда мы сами неготовы? В свое время князь Владимир Мономах первым вышел в степи, чтобы поразить становища и города половцев, терзавших Русь набегами! И тем самым он отвадил язычников от разбоя на многие годы…