Русь не поставить на колени

И тут Красная армия творила чудеса. Покрышкин, как раз на 16 января довел счет своих официальных побед до сотни, а неофициальных даже на тридцать больше. И советские части ворвались в Куйбышев. А это имело большое значение. Так как в Куйбышеве находилась вторая столица СССР.

Барака Хусейн со своим семейным экипажем тоже в этот день вышел на цифру в сотню уничтоженных танков и самоходок, за что его представили на золотой Георгиевский крест с бантом, а его семью включая двух подававших снаряды детей на серебряные кресты.

И четверка отличалась захватив не разрушенным такого мощного монстра как "Штурммаус". Фашистский полковник целовал красные от холода босые ножки Наташи, и умолял сохранить ему жизнь.

Юлия логично заметила:

– В Сибири, в лагере ты позавидуешь мертвым!

Наталья хихикнула и сдавила полковнику СС босыми пальчиками нос. Такая получилась неожиданно большая слива. Затем проворковала:

– Точно в Сибирь... А не в Тартар ли?

Максимка, который только что прикончил трех немцев, жестко произнес:

– А может, возьмем и пальнем по нацистам?

Наташа расхохоталась и охотно подтвердила разумную мысль:

– Ну, конечно же! Тут снаряд весом в две тонны, из них тонна чистой взрывчатки! Словно баллистическая ракета среднего размера!

Хотя точно прицелить и не возможно, докуда лупит "Штурммаус", до тридцати километров, так что выцеливать пришлось по карте. Воительницы старались послать реактивный снаряд подальше, чтобы ненароком не зацепить своих. И это хороший для гитлеровцев презент, на похороны фюрера.

Лешка, который получил легкую рану в левую руку, выдавил из повязки кровь и капризном заметил:

– А все же ты не совсем права. Даже когда ты не терзаешь землю и снег обувью, в тебя все равно попадают!

Наталья погладила мальчишка по светлой головке, и произнесла на распев:

– Да даже кость не задета! И сейчас не лето! А так зима нас не очень то и плохо защищается.

Действительно из женского батальона по иронии судьбы погибли только те четыре девушки, что не решились отказать от валенок в мороз. Колдовское зелье впрочем, ноги от стужи защищало, да и сами воительницы привыкли уже обходиться без обуви до самых морозов. Но теперь тоже самое можно делать и в мороз. Тем более, что многие святые обходились и без зелья. А тут бабы молодые, здоровые - ведь слабые на войне и при непосильном труде тривиально не выживают.

И красивые у девушек ножки, когда босиком зимой, так грязь к ним не пристает, а снежок моет, и делает розовой и чистой кожу. Мало того женские пяточки блестят и сверкают. Видно выражение - заблистали пятки пошло от того, что в царские времена, девушки, и особенно дети бегали по снегу очень часто босиком, и закалялись, были здоровыми, сильными. И потом рожали по дюжине детей, сохраняя красоту и стройность.

Вот и комсомолок на казнь повели фашисты босыми, и в одних трусиках, даже забрав лифчики. А заодно согнали толпу на осмотр.

Мол, к прежним мукам добавить и стыд. Девушки уже с телами измученными пытками. Сколько плетей они получили, а ножки перед этим палили в жаровне. Тоже есть такой способ истязания. Пятки мажут маслом и подносят на расстоянии к ним пламя. Кожа в масле не так подгорает, и процесс активных мучений и острой боли может длиться минут десять-пятнадцать, а то и больше. А потом выгоняют на мороз, и получается дикое сочетание.

Но девушки-комсомолки проявляют спартанское мужество. Все равно руки связаны за спиной, и не укрыться от взглядов. Так к чему стыдиться своих дел. Красавицы стараются держаться прямо. Хотя бедра у них и посинели от побоев, а на грудях и спине не только следы плеток, но и ожогов. Однако не сломить русских дух. Наши комсомолки не будут рыдать и плакать. Больно шагать, когда подошвы с изящным изгибом голых пяток обожженных и покрыты волдырями, но красавицы остаются красавицами. Пусть у некоторых и щеки в волдырях. А у главной подпольщицы Марии Семеновны, даже выкололи правый глаз и сожгли половину лица.

Но и это не может сломить волю и мужество юных героинь. Да их пытали, их водили босыми не только по сугробам, но рассыпанным уголькам. Девушки испытали удары и плеткой, и ивовым кнутом, и даже раскаленной проволокой. Но и это их не сломило. Гитлеровцы подражают инквизиторам. Чтобы внушить больше страха, они не повесят, как делали это раньше, а будут жечь на костре.

Мучительно и страшно умирать, будучи сжигаемыми заживо. Кто еще может понять, насколько этот способ казни омерзителен и противоречит христианскому учению. Но девушки-комсомолки на своих искалеченных, босых, со сломанными раскаленными щипцами ногах подходят к костру.

Они уже далеки от земного. Не будут плакать, и молить о пощаде. А умрут, как подобает истинным коммунистам, как это должны сделать настоящие христиане. И перед этим обязательно что-то сказать.

Когда девушки поднимались босиком на эшафот, их шатало от изнеможения и пыток. Но в глазах не читалось усталости, а была только ненависть, и... Надежда на скорое возмездие гитлеризму.

Наверное, также умирала и Зоя Космодемьянская. Но ей все же было чуть-чуть полегче, и ибо в петле почти сразу же ломаются шейные позвонки и твое сознание отключается. А тут коллективный огонь, причем гореть он будет медленно по сырым бревнам.

Фашисты хотят внушить советским людям и всему прогрессивному человечеству страх. Но на самом деле, они получат лишь ненависть к себе. Ту жгучую, яростную, невообразимую волну, торнадо которое сметет Третий Рейх будь хоть у него в десять раз больше сил, чем у Красной Армии.

У Мария остался только один глаз, но он смотрит зорко. Вот дюжина эсесовских палачей. Они в красных балахонах, только в отличие от средневековых истязателей у них еще и белые кружочки с черной свастикой на груди и спинах. У Марии же на спине выжжена раскаленным железом пятиконечная звезда. Как это было это больно, тем более перед клеймением эсесовские палачи специально вкололи такой препарат, чтобы жертва не теряла сознание от раскаленного железа. Мария едва тогда не раскололась, и не попросила пощады.

Но переборов, пережив геенну девушка-комсомолка стала еще сильнее и крепче. Вот сейчас их - всего комсомолом сорок, привязывают цепями к пяти сосновым столбам. После снега ступать на колкие ветви хвороста очень болезненно. Некоторые девушки охают, но Мария терпит.

В огромной согнанной толпе полно провокаторов и предателей. Они то и дело начинают шуметь и сыпать проклятия. Но народ явно их не поддерживает. Люди безмолвствуют, многие особенно женщины и дети тихо плачут. Хмуро, морозно... Но вот подул с севера ветер и на мгновение туча сошла с неба, и открылось скупое, январское солнце.

Почему-то от этого становиться легче, хотя золотые лучи светила почти не греют.

Девчат крепко фиксируют на столбах, и подведя цепи, и жестоко сдавив и без того израненные и сожженные груди.

Мария шепчет подругам:

– Крепитесь! Может мы, и погибнем, но освобождение обязательно придет на нашу святую Землю!

Палачи и это видно через дыры похабно ухмыляются, щербатыми ртами. Им должно быть весело - проклятые садисты. И кровь человеческая словно вода. Вот уже и искалеченные ноги девчат зафиксированы.