Русь не поставить на колени

А глашатай начинает, безбожно коверкая русский язык, зачитывать обвинения. Как реальные, так и надуманные. Народ отдается гулом... Лишь немногочисленные переодеты полицаи и сыщики, по окончании чтения зааплодировали. Люди опять сморят взглядами мрачнее осенней грозы.

Генерал СС Барбоскозел отдает, наконец осатаневший приказ:

– Давай поджигай!

И хворост, и дрова разложены так, чтобы жертвы горели достаточно долго. Фашисты хотят, чтобы их жертвы вопили от чудовищных страданий и униженно просили об смерти, или прощении.

Пламя медленно подминается, и его робкие языки начинают лизать, босые и без того обгоревшие пятки героических осужденных. Девушки, дергаются, те из них, что послабее вскрикивают.

Но Маруся не обращая внимания, на языки пламени, еще жарили уже десять раз, и она к этому давно привыкла. Предводительница подполья, полнозвучно запела;

Мы Родины орлята - комсомолки,

На смертный бой за Святую Русь пошли!

Противник прет, у нас одни винтовки,

А в море в вихре ветра корабли!

Вот прогремело: поднимись Россия,

Иди с фашизмом смело витязь в бой!

В военкомате слезно я просила,

Хочу на фронте быть Отец с тобой!

И выбралась, такое будет счастье,

Отброшен враг фашистский от Москвы!

Пусть будет это в нашей, русской власти,

Развеять легионы Сатаны!

О Родина всего ты меня дороже,

Погибнут с громким криком сыновья...

Пусть демоны с рогами скалят рожи,

Но комсомол едина семья!

Господь святой благословил Россию,

Товарищ Сталин в бой повел солдат!

Всевышнего - пошли успех, просили,

К лицу парнишке штык и автомат!

И девушки сражались очень рьяно,

Зимой босые в наступленье шли!

А Гитлер мракобес и вечно пьяный,

В зачет получит лишь одни нули!

Пусть коммунизм над миром торжествует,

В нем есть надежда, и Отчизны соль!

Не остановят храбрых даже пули,

Хотя ладонь покрыла всю мозоль!

Мы верили и в Ленина заветы,

В то, что придет светлейший коммунизм,

И будут наши подвиги воспеты,

И путь лишь вверх, и не секунды вниз!

Но что случилось, я в плену у фрицев.

Палач жестокий плетку раскрутил...

Но вспоминаю лишь святые лица -

И партии возлюбленной мотив!

Меня не клещи, дыба не сломали,

Не вырвался и стон с девичьих уст!

Я знаю, это миф об сладком рае,

Но все равно мне дорог Иисус!

Христа я в сердце бережно хранила,

И с ним готова храбро умирать!

Пусть Дьявол сунул к нам стальное рыло -

Придет Архангел - будет благодать!

Достигнем мы бессмертья, сквозь столетья,

Руси великой веру донесем...

И будут веселиться в счастье дети,

И серебриться в поле мягкий лен!

Наука воскресит - я в этом верю,

Пройдусь прогулкой - млечного пути...

За нашу лучезарную Россию,

Приятно в жертву тело принести!

Сначала пела Мария, потом подхватили остальные девчата, а затем загремели тысячи голосов, вся площадь поддержала большевистскую поэму. Девушки, умирая, сгорая живьем, воскресали и уносились в бессмертие.

. ГЛАВА ? 3.

Красная армия под общим командование маршала Василевского продолжала свое победоносное шествие. Но фашизм все еще был очень силен. Гитлер отказался от предложений ОКВ, отвести войска от Ульяновска и Пензы. Главный фашист настаивал, чтобы удерживая позиции провести деблокирующие операции. Но тут уже выяснилось что многочисленные иностранные дивизии, особенно африканские полностью утратили боеспособность в условиях сурового климата. И они не очень-то хотят лезть в сугробы на штурм, железных частей Красной армии.

Наташка и Юлиана сражаются: не зная страха ни перед бомбой, ни перед снарядом, ни перед морозом. И воительницы храбры, решительны и попросту красивы. Двадцатого января развернулось сражение на Тамбовском рубеже. Обе воительницы и пионеры: Леша и получивший красный галстук вне конкурса Максим ворвались в немецкую и одновременно французскую кухню.

Наташка схватила в обе руки черпаки и огрела ими колониального офицера из Наполеоновского корпуса левым, и эсесовца-немца правым. Получив такого леща, фрицы захрюкали. А Максимка ухватился за люстру и сбросил сверху подсвечник. Тот угодил на плешивую голову майора-повара. И башка моментально покрылась язвами. Повар в отчаянии полоснул, своим длинным, кухонным ножом, длинного ефрейтора по пузу.

Немец с рассеченным животом как завопит. Максимка же сделал нос, и поиграл пальцами. Затем снова швырнулся подсвечником и полоснул по веревке, к которой привязана люстра. И это произведение искусства в форме черепов грохнулось на головы сразу четырех фашистов.

Лешка же поступил проще; взял и всадил с двух автоматов, и изрешетил целую дюжину боевиков СС. После чего промурлыкал:

– Тьма ночка надвинулась на город,

В тенях туч попрятались дома...

Затянув потуже острый молот -

Гитлеру по темечку хана!

И штыком прямо в грудь фашисту. Комсомолка Юлиана использовал для тарана не успевшую растаять бычью тушку. Раскачала её голыми ножками и как таранит рогами ближайшего фрица. У того из груди, струйки крови и вопли из пасти. А когда Юля, используя ускорение долбанула пяток в подбородок капитану СС. У того лопнула челюсть, но и самой Юлиане стало очень даже больно.

Но воительница тряхнула и окунула мозолистую подошву в баночку со льдом. А затем взяла и как запустит режущую грань в глаз фашистскому барсу. Лейтенант СС, получил удар такой силы, что острие у него вышло из затылка.

Наташка, которая тоже метнула льдину и пробила сразу две толстые шеи бандитов Вермахта. Те, завалившись, обильно харкали кровью.

Наталья бросилась вперед и таранила неприятеля коленом в пах. Тот от дикой, иступленной боли, пальнул из пистолетов по ногам эсесовской охраны. А те из автоматов лупанули по остальным фашистам. Тоже в ответ лишь истеричные визги и крики.

Совсем не умеют терпеть эти твари свою боль, зато как привыкли причинять чужую.

В суп рухнул еще один эсесовский полковник. Он оказался в кипятке и как заверещит. Лешка ткнул ему в рот штыком и жалостливо произнес: