Русь против варягов. «Бич Божий»

Земляки погибших скандинавов приняли всех пришедших на мечи и затем долго сваливали на заднем дворе в кучи иссеченные тела. Когда слух об этой бойне достиг Новгорода, то многие из зажиточных горожан не стали ждать, когда за ними придут, а плюнули на все и рванули из города. Ярослав жажду мести утолил, потешил свое «я», но на этом дело и кончилось. Ибо в эту же ночь примчался гонец с юга и привез такие вести, от которых князю захотелось волком завыть на луну. Сестра Предслава сообщала старшему брату из Киева: «Отец твой умер, а Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, а на Глеба послал, берегись его очень» («Повесть временных лет»).

Можно представить, какое было у Ярослава лицо, когда он выслушал гонца. Кровь горожан еще не успела высохнуть во дворе, а князю уже требовалась помощь Новгорода. Ярослав сам себя загнал в ловушку, из которой не было выхода. Крепко задумался князь о своем будущем и так прикидывал и эдак, но выход был только один – возвращаться в город, бить челом Господину Великому Новгороду, каяться в грехах своих великих, посыпая голову пеплом. Наступила расплата за высокоумие и гордыню, жизнь ткнула Ярослава мордой в грязь, показав всю суетность сиюминутных прихотей.

«О милая моя дружина, которую я вчера перебил, а сегодня она оказалась нужна» – так начал свою речь на вече князь. Дальше и слезу пускал, и крыл сам себя на чем свет стоит. А затем вкратце обрисовал политическую ситуацию и попросил у новгородцев помощи: «братье, отець мои Володимиръ умерлъ есть, а Святополкъ княжить в Киеве; хощю на него поити; потягнете по мне». И услышал в ответ: «А мы, княже, по тобе идемъ» (Новгородская I летопись младшего извода).

Можно только удивляться на поведение жителей Новгорода и на их высокие моральные принципы. Их друзей и знакомых накануне порубили по приказу Ярослава, и ничего, уже на следующий день они готовы все забыть и помогать убийце в походе на Киев. Но ничего необычного в этом нет, если учесть, что дело касалось жителей Великого Новгорода. Просто впереди замаячила большая выгода, и ради нее все остальное новгородцы пустили по боку. Это подтверждает тот факт, что как только Ярослав уселся на златом киевском престоле, так сразу же стал исполнять те обещания, которые надавал на вече: «И давъ имъ правду, и уставъ списавъ, тако рекши имъ» (Новгородская I летопись младшего извода). Вот эти самые грамоты Ярослава и станут головной болью для последующих поколений великих князей, поскольку самовольство новгородцев окажется зафиксировано документально. Но свою роль это сыграло, и Новгород дал своему князю войско.

«Повесть временных лет» приводит чудесную цифирь в 40 000 воинов, которые якобы встали под стяги Ярослава. Новгородская I летопись младшего извода дает вполне реальную цифру 1000 варягов и 3000 новгородских бойцов. Это была действительно грозная сила, способная противостоять Киеву. Что же касается Святополка, то, по сообщению «Повести временных лет», он собрал «бесчисленное количество воинов, русских и печенегов». Вполне вероятно, что численный перевес был на стороне киевского князя и именно за счет степняков. Не желая повторять ошибок отца, который доверил войско воеводам и в итоге был осажден в Киеве, Святополк лично возглавил воинство.

Вновь лицом к лицу с оружием в руках сошлись Север и Юг. Противники встретились у Любеча.

Эта битва является в какой-то степени уникальной, ибо противостояние враждующих сторон продолжалось целых три месяца.

Встав по обе стороны Днепра, никто из противников не желал первым начинать переправу, подвергая свои полки серьезному риску. От нечего делать крыли друг друга через реку, причем пример подобной словесной перепалки задавало высокое начальство. Старый воевода Волчий Хвост, служивший еще Владимиру, а ныне сражавшийся за законного князя Святополка, разъезжал на коне вдоль реки и орал во всю глотку: «Что пришли с хромцом этим? Вы ведь плотники. Поставим вас хоромы наши рубить!» («Повесть временных лет»)

Волчий Хвост был личностью легендарной, именно он в свое время нанес поражение радимичам на реке Пищане, после чего и появилась на Руси поговорка: «Радимичи от волчьего хвоста бегают». И вот теперь седой ветеран куражился, высмеивая своих противников. Новгородцы бесились, скрипели зубами от ярости, но поделать ничего не могли – между ними и нахальным воеводой протекал Днепр.

Но пока одни глумились да скалились, другие занимались делом. Новгородская I летопись младшего извода сообщает ценнейшую информацию: все это время Ярослав получал достоверные сведения о том, что творилось во вражеском стане. Причем, что называется, из первых рук: «И бяше Ярославъу мужь воприязнь у Святополка».

Новгородский князь выжидал. Ждал, как хищник в засаде, подходящего момента, когда жертва утратит бдительность и расслабится. Наступили заморозки, реки и озера стало прихватывать ледком, а Ярослав все ждал.

Что же касается новгородцев, то они так и рвались в бой, до зубного скрипа. К княжескому шатру явились выборные от войска и заявили открытым текстом: «Заутра перевеземъся на ня; аще кто не поидеть с нами, сами потнемъ его» (Лаврентьевская летопись).

Коротко и ясно – завтра мы идем в атаку, а кто не с нами, тот против нас! Ярослав порыв своих людей оценил и отправил на противоположный берег лазутчика к верному человеку. На словах велено было передать: «Оньсии, что ты тому велишь творити; меду мало варено, а дружины много» (Новгородская I летопись младшего).

Как на грех, именно в эту ночь Святополк закатил пирушку для своих людей, что и отметил летописец: «Всю нощь пилъ бе с дружиною своею» (Лаврентьевская летопись). Верный Ярославу человек наметанным глазом оценил обстановку и отправил князю такой ответ: «Да аще меду мало, а дружине много, да к вечеру дати» (Новгородская I летопись младшего). Новгородский князь донесение выслушал, выводы сделал и объявил на рассвете атаку. Отсчет времени пошел на часы.

…Задолго до того, как наступил рассвет, новгородцы и варяги двинулись к Днепру. В темноте шли тихо, стараясь не звенеть оружием, избегая излишних разговоров, в случае необходимости переговаривались шепотом. Их головы по приказу Ярослава были обмотаны белыми платками, чтобы в ночи отличить своих от чужаков. Новгородский князь поставил на кон все и теперь хотел исключить любую неожиданность. Осторожно погрузившись в ладьи, северные полки начали переправу. Гребцы аккуратно погружали весла в воду, опасаясь плеском воды выдать приближение огромного количества судов к противоположному берегу. Неожиданно спокойно преодолев водную преграду, воины Ярослава стали высаживаться на берег.

Первыми из ладей выскочили варяги и стали быстро формировать «стену щитов». За ними высыпали новгородцы, одни из них стали разбегаться по крыльям боевого порядка скандинавов, а другие стали сталкивать обратно в Днепр ладьи – пути назад не было. Как только закончилось построение, полки Ярослава пошли в атаку.

Для упившихся медом дружинников Святополка пробуждение было страшным. Рев боевых рогов варягов, грохот мечей скандинавов о щиты, боевой клич новгородцев – вся эта вакханалия обрушилась на затуманенные винными парами головы не протрезвевших гридней. Хватая первое попавшееся под руку оружие, они выскакивали из шатров и сразу вступали в сечу, которая кипела по всему лагерю. Десятники и сотники, срывая голоса, сбивали боевые порядки, но варяги ломили железной стеной, ломая построения киевлян. Бой кипел лютый. Новгородцы крушили врагов боевыми топорами, «стена щитов» сминала всех, кто вставал у нее на пути, медленно прорубаясь к шатру Святополка. Киевский князь уже успел облачиться в доспехи и теперь восседал на коне, пытаясь остановить свои пятившиеся войска. Уже умчались гонцы к печенегам, но орда не успевала прийти на помощь гибнувшей дружине Святополка, поскольку стояла за озером.