Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Со своим трофеем тот вернулся к своему отряду, бросил его наземь, а когда мановение руки судителя ознаменовало начало поединка, Святослав, легонько пиная шалыгу, неспешно повел ее вперед. Стена из сотни молодых богатырей (молодец к молодцу) верно следовала за ним. Совместными стараниями им нужно было загнать плетеный колобок в город противника. Но с той же целью навстречу им выдвинулся строй ребят ничуть не уступавших в дородстве Святославовым. Отряды медленно сходились стена на стену. Князь все осторожнее подгонял шалыгу, легонько подталкивая ее внутренней лодыжкой, ведь от сильного удара она могла бы улететь в стан неприятеля. Расстояние между отрядами все сокращалось, пока наконец они не приблизились друг к другу вплотную. Вот тут-то и началась сшибка.

Распихивая налетавших на него игроков соперничающего отряда Святослав упрямо прорывался к заветной черте, и соратники по игре ему немало в том пособляли. Нельзя было отпускать зуботычины, бить носком сапога (чтобы случаем ногу кому не перебить), но почитай все остальные способы останавливающие рьяность соперника при

помощи природной силы, дозволялись. Может быть, как раз борьба и была наиважнейшей частью этой игры. И сила мышц в ней предоставляла очевидные преимущества. Однако кто же не знает, что помимо дородства тела (без которого может обходиться только дармоед) во всяком бою подчас решающей становится не столько телесная сила, сколько отвага. И Святославу, как светлейшему князю русскому, как же было не знать, что каждое мгновение своей жизни он обязан в равной мере и по телесному совершенству, и по доблести души, и по настроению ума представлять самый высокий пример долга.

Нужно было бесперечь отражать наскоки то и дело прорывавшихся к нему супротивников, и вместе с тем двигаться вперед, двигаться, удерживая внимание на изменнической шалыге. Удары плеч, локтей, крутых бритых голов посыпались на князя – повалила сила сильная, но он не то, чтобы только собирался победить, - помыслом он уже находился по ту сторону границы вражьего города, и обстоятельства требовали от него всего лишь волевого порыва, способного соединить две временных точки. Время оказалось и вязким, и упругим, но все же преодолимым...

Подобные состязания дружинников всегда собирали немалое число ротозеев, все больше из числа молодых селянских отпрысков, да порой и самих пахарей ближайших поселений, именно в час забав с шалыгой княжеских воев вдруг оставлявших свои всечасные хлопоты и откуда ни возьмись появлявшихся там и сям по склонам холмов. Прибегали и мастеровые из города, приползали из находящихся неподалеку зловонных оврагов кожемяки. Все они учтиво располагались на значительном удалении от воев, предающихся воинственным развлечениям, но вместе с тем так, чтобы все было хорошо видать.

– Ратиша, смотри справа! Ярилку держи! Справа же! Эй! Справа! Добрыня! Добрыня, сюда давай! Лешак тебя возьми! Ярилка, ай, молодчага! Назад шалыгу давай! Ко мне бей! Эу! Святошу заслоняй! Заслоняй, а не жопой виляй! Эй, Путята, ух, а-а, живо, ну же, о-у, уй-йа-а!…………………..

……………………………………………..

На гигантском земляном блюде долины, по желто-зеленому травяному обводу с прыгающими на нем и гикающими, рявкающими, гаркающими остатками дружины, не допущенными на этот раз к шалыге, судителями и малышатами, по взрытой земле носилось две сотни ярых молодых мужчин, падая, вскакивая, вновь и вновь набрасываясь друг на друга под накатывающие при каждой оказии волны восторженного гама ближних зевак, под вторящее им продолжительное эхо, прилетающее от оживающих холмов. Неистовая орда игроков сбивалась все плотнее и не раз уже претворялась в кучу малу, потрепанных участников которой судьям отнюдь не с первого приказания удавалось возвратить в вертикальное положение. Вот и опять образовалась веляя кипучая свалка, с разных сторон которой бегало трое взбулгаченных игроков, не находя подходящего места, где можно было бы встрять в тот навал, сотрясаемый протекающим внутри его сражением. Как вдруг из груды разгоряченных тел вылетела рваная шалыга, один из крайних игроков, оказавшийся рядом с местом ее приземления, сорвался с места, кинулся было. Но тут на него точно с неба свалился Святослав, ударом плеча швырнул наземь и неудержимо погнал свою добычу к городу противника. Вот плетеный мяч пересек заветную черту… Ревом восставшего из земли Ния ответила этому происшествию вся осенняя окружность.

Поскольку подобные события были делом достаточно обыкновенным, ликование победивших и сетования проигравших не длились долго. Правда, наиболее задористые все предлагали вернуться к игре…

Ладно, будет увеселяться!
– разнесся над игрищем сильный, точно распрямляющийся в полете,

голос Святослава. – Окунемся - и делу конец.

Кто-то еще в дотлевающем запале гонял по вспаханной сапогами земле остатки разодранной шалыги, в то время, как там и здесь разгоряченные тела, изукрашенные свежими ссадинами и синяками, источавшие легкий парок, прикрывались рубахами; молодые ратники сбрасывали в возы учебные орудия и прочую громоздкую утварь военного хозяйства, которую не стоило вверять попечительству осенних дождей. Те, кто уже управились со своими обязанностями соединялись по несколько человек и двигались в направлении небесно-стальных вод, будто затаившихся в испуге, в предощущении неминуче надвигавшегося светопреставления.

И через короткое время подозрения тихого затона, образованного впадающей в Днепр Почайной оправдались вполне: сотни молодых тел, неистовыми криками преодолевая неприветливость встречающей их ледяной воды, вдруг разнесли вдребезги самовластие осенней оцепенелости.

Святослав также подошел к уже бурлящему берегу, бросил на жухлый кустик одолень-травы 3541рубаху. Не садясь, стоя (задирая поочередно то одну, то другую ногу), расстегнул пряжки на весьма потертых красных сапогах, подложенных холстиною. (Эти сапоги он велел густо подбить гвоздями с золотыми шляпками после того, как мать однажды попыталась укорить его в том, что он никак не хочет проявлять естественной любви к драгоценному металлу, которая, по ее мнению, одна только способна побуждать княжескую волю к поступку; тогда несговорчивый сын ответствовал, что непременно найдет злату применение). Скинул

с себя красные же суконные порты, короткие, до колена, и потянулся, расправляя вздувшиеся от трудов мышцы, готовясь к ледяным объятиям растревоженной реки. Его спина была ровной и широкой, грудь выдавалась вперед четко обозначенными мышцами, мускулистые плечи имели великолепный размах, крепкие руки с широченными запястьями заканчивались длинными сильными пальцами крупных кистей, а снизу подобранного сейчас от холода и потому напряженного живота, украшенного рисунком отчетливых квадратов, был подвешен предмет, способный вызывать естественную зависть; прямые ноги и выпуклые квадратные ягодицы отнюдь не были чрезмерно толсты от мяса, но, подобранные в крепкие узлы мышц, убеждали, что их хозяин не только силен, но и вынослив. Однако уже само выражение лица, движение живых блестящих глаз цвета осеннего неба, может быть, казавшихся несколько сумрачными из-за нависающих над ними тяжелых надбровий, свидетельствовали о том, что этот сын Рода, хоть и представляет собой характерный образчик русского человека, все же является представителем породы лучших, тех, что не только способны пользоваться щедрыми дарами, отпущенными им природой, но и создавать, совершенствовать свое тело, а вместе с тем, познавая себя и мир, наполнять взгляд сиянием Свентовита.

У блаженного Владетеля вселенной -

У Перунова любимого друга, -

У того, кто товарищ и отец мне,

Я прошу в дар немеркнущую мудрость.

Озари, Свентовит, святую землю,

Прогони злое зло на край вселенной,

Будь защитой скоту и человеку,

Дай им пищу, а мне пожалуй счастье…

Набрав полные легкие трепещущего холожавого воздуха с невольным криком, в котором силу и восторг, волю и здоровье объединял молодой избыток жизни, Святослав бросился в режущие стальные брызги, с радостью растворяясь в единодушном ликовании своих товарищей. В теплые дни, возможно, омывать в реке пот, пыль и самою усталость после упражнений с оружием было куда приятнее (каждый воин в летнюю пору еще и обязан был по нескольку раз переплыть туда-обратно реку), однако могла ли вода травня или червня дарить столь яростные восторги, как сейчас, в рюене, или при купании в проруби посередине студня 3551. И как при игре в шалыгу молодые витязи и матерые вояки здесь также собирали известное число наблюдателей. На этот раз то были селянские и городские девки, «случайно» забредшие к опушкам окрестных гаев, в поисках… ядреных орехов.

Завтра русская земля готовилась встретить день, чья светлая половина в точности равнялась темной. Этот день посвящался тому, чье имя у родоначальников русских означало – «небо», предвечному Сварогу; теперь же для множества насельников русской земли имя это ни о чем не говорило, ну, разве что напоминало о слышанных в младенчестве нескольких легендах, будто этот самый Сварог когда-то, когда еще… царь Горох с грибами воевал, подарил людям плуг и кузнечные клещи, научил добывать медь и железо, а кроме того установил законы, которые дети его – люди русские - должны были исполнять. Но как долгий мир рождает в людях погибельное для них чувство безопасности, понуждая предаваться удовольствиям бездействия или каким-либо частным делам, когда народ теряет осмотрительность и становится легкой добычей чьей-то алчности, так же легкомысленное отношение к броне души – Истине, делает ее уязвимой для ржавчины чувственности, стяжательства и неуспокоенности. И все-таки талант осмысленно воспринимать окружающее, сохранять опыт прежних поколений способен спасать народ до той поры, покуда тот легкомыслием своим не выпросит у Великого Владыки наказания – утраты памяти.

Хвала Сварогу!

Не лишай меня, сына твоего, памяти.

Да станет память моя крепче прежнего.

Да удержу я в ней до последнего дня

Все, что ты мне о себе поведал.

Не лишай меня памяти во имя твое, Свароже!

Праздник и все связанные с ним удовольствия ожидались завтра. Но как все чувства спящего проглатывает дыхание, с тем, чтобы при пробуждении вновь возвратить их человеку, также и Бессмертный (которого завтра на русской земле собирались почтить, как Сварога) создает на время миры и Богов, с тем, чтобы в назначенный час поглотить их с помощью ветра, - оттого изначальные устои, обозначающие жизнь человеческую, имеют естественную склонность к разрушению. Были, говорят, времена, когда никто без благословения святых волхвов не посмел бы омочить губ ритуальным хмелем. Теперь же Святослав направлялся в гридницу, где намеревался совместно со своими товарищами до времени сотворить возлияние в честь отдыхающего где-то в непостижимых мирах небесного старца 3561.

Он вступил в город в окружении трех десятков товарищей. (По случаю наступающего праздника Святослав дозволил всем, кто жил в посаде или имел желание навестить родню в близлежащих поселениях, после погрузки на телеги и полки наиболее громоздкого оружия, прочей оснастки воинских занятий прямо с Перунова поля отправляться по домам, если, конечно, на них в эти дни не возлагалось каких-либо особенных обязательств). По городу можно было пройти или немного в обход тихой стороной огородов (но тогда не исключалось вероятие повстречать Богомила, избравшего для жительства условно тихий уголок княжеского двора, к которому вот уже несколько дней молодой князь забывал наведаться за наукой) или же напрямик через рыночную площадь. И поскольку по мнению князя только Богомил и, по сути заменивший ему отца, дядька Асмуд имели право взыскивать с него за нерадивость, Святослав дал себе слово сразу же после дня Сварога примчаться к своему духовному учителю и усердием ученика доказать искренность любви к нему, а сейчас все же пройти другой дорогой.

Поделиться с друзьями: