Русалка на суше

— Клянетесь ли вы в верности мне и моим интересам? Клянетесь ли сохранять мои тайны, что бы вы ни узнали? Клянетесь ли не вредить мне и моим людям умышленно или по незнанию? Клянетесь ли не скрывать ничего, что касается меня и моей безопасности? Клянетесь ли остаться со мной, пока я сама вас не отпущу с миром?

Зэрас переводил каждую мою фразу, после чего все отвечали «Клянемся».

— Подойдите по одному, — велела я.

Старший из орков подошел первым и не без страха протянул мне руку. Я попросила у Гарта его нож и привычно сделала надрез, а затем омыла рану водой из одного из своих щупалец. Серебряный символ занял свое место, и я улыбнулась. После Лаума я на миг испугалась, что сила моя изменилась навсегда, но нет, я лишь открыла ее новую грань.

Когда все было кончено, я собрала всю воду и отправила ее в реку. Надеюсь, никому не повредит небольшая волна посреди ночи.

— Уже поздно, — вздохнула я, — пора спать. Я буду в подвале, утром меня не будите.

— Да, госпожа, — растерянно произнес Зэрас, пытаясь перестроиться от пафосной клятвы и магии к обычному режиму.

— И нужно приодеть Маруса, с завтрашнего дня он будет заменять Лаума в роли секретаря.

— Он не образован, — заметил Гарт, вышагивая рядом со мной к дверям дома.

— Но сможет хотя бы покупать что нужно, носить за мной сумку и документы и все прочее. Нам нужен слуга, а Марусу я хотя бы доверяю, — я зевнула.

— Вы уверены, что Лаум никак не сможет нам теперь навредить? Может, лучше было бы его убить? — нас догнал Зэрас.

— О, я отпустила его не только из жалости. Он станет посланием.

— Посланием? — не сообразил Зэрас.

— Посланием Кириму. Думаю, его впечатлит, когда Лаум попытается ему что-нибудь сказать, а у него кровь пойдет изо рта без всяких ран. Надеюсь только, что он не станет его убивать, — я вспомнила эпизод из сказки Звездная пыль, где злобный нетерпеливый принц убил торговца, который был проклят и не мог рассказать, что тому требовалось.

Где-то за моей спиной ахнула Кармелта. Все же мать есть мать. И не так уж плохо она понимала по-имперски, как пыталась показывать, что-то через слово понимала.

— В любом случае, кровь Лаума не будет у меня на руках, это будет воля его хозяев. Он мог бы остаться, если бы раскаялся, но это был его выбор, — не знаю, кого я уговаривала, может быть, себя саму?

В голове поселилось странное эмоциональное отупение с самого момента, как я прокляла парня. Я вроде бы знала, что должна чувствовать: сожаление и чувство вины, что пришлось так поступить, жалость к этому дураку, сочувствие из-за того, какие мучения ему предстоят, если он попытается нарушить условия, к тому, что он сейчас где-то там посреди ночи бродит в зимнем городе весь мокрый… но я этого не чувствовала. Знала, что должна, но не ощущала. Только усталость.

Заехав в дом, я принялась расстегивать верхнюю рубашку, потом развязала шнурок на юбке.

— Что вы делаете?! — ахнул Зэрас.

— Раз вы теперь под клятвой, теперь нет смысла скрывать, — пожала плечами я.

Водные щупальца, которые все еще окружали мое кресло, аккуратно приподняли меня над креслом, я выпуталась из юбок и отбросила их мокрыми тряпками в сторону, оставшись в одной тонкой тунике с коротким рукавом:

— Пусть кто-нибудь из женщин простирнет это и повесит сушится. Я буду в бассейне, — и позевывая поплыла на водяном троне в нужную сторону. Следом за мной медленно катилась коляска, чтобы не искать потом по всему дому.

За спиной остались шокированные люди, но сейчас мне было совершенно на все наплевать, а к утру они как раз уже переварят. Зато все тайны уже раскрыты, никаких сюрпризов, никаких проблем. Только сон.

Глава 15

Гости явились через три дня после изгнания Лаума. Чего-то такого я и ожидала, но все равно напряглась, хотя виду старалась не подавать.

— Проводите его в гостиную, — велела Марусу, одетому в новый с иголочки костюм, подходящий для секретаря, поправила прическу перед большим зеркалом, — охрана его пусть останется у входа. Нам в гостиную подайте чай и какое-нибудь угощение.

— А мы? — спросил Зэрас, косясь на меня подозрительно от двери.

— Присмотрите за его охраной, чтобы не дергались. И за домом на всякий случай, — велела подумав. — Поговорим мы наедине.

Слава всем богам, после того, как полуорки узнали о моей сущности, они уже не воспринимали меня как просто женщину, хоть и магичку, а потому слушались куда лучше. Правда, было еще что-то, какой-то подспудный страх, которым веяло и от них, и от их жен, но я пока не стала с этим разбираться.

— Быть наедине с мужчиной — это неприлично, — заметил капитан Гарт привычно.

— И являться в гости в дом к одинокой женщине тоже неприлично, — кивнула я, — но не выгонять же его. И нет смысла устраивать эту встречу в публичном месте. На случай чего лучше нам поговорить наедине.

— Вы собираетесь его убить? — спросил деловито Зэрас, сжимая пальцы на рукояти палаша.

— Как пойдет, — ответила уклончиво, и это почему-то успокоило полуорков, а вот Г арта заставило еще сильнее заволноваться.

Когда я въехала в гостиную, он уже пил чай. Я с любопытством осмотрела среднего возраста мужчину с внешностью коренного халифатца: не слишком высокий, но и не низкорослый, не худой, скорее высушенный, со смуглой кожей и раскосыми черными глазами. На нем костюм по имперской моде, но на боку халифатская сабля, а на запястьях позвякивают браслеты — так в империи мужчины не носят. Еще несколько подвесок на шее, сережка в правом ухе с крупным красным камнем — рубин или красная шпинель, для граната слишком яркий. Впрочем, возможно, здесь другие виды камней.

— Приветствую прекрасную госпожу Бороув, — он поднялся с места, заметив меня, но поклонился опять не по-имперски, сложив руки у груди.

Я все еще молчала, рассматривая его. Как ни странно, я ничего не чувствовала: ни страха, ни удивления, ничего. Наверное, это все еще остаточное влияния того случая с Лаумом, я не слишком-то пришла в себя, хотя физически и магически вроде бы не чувствовала усталости, только эмоциональное отупение какое-то.

— Кирим, — сдержанно кивнула я как равному или более низкого ранга мужчине на имперский манер, — что привело вас ко мне в дом?

Он немного удивился, но затем ухмыльнулся:

— Не думал, что вы сразу перейдете на такую фамильярную манеру общения, Арина…

Я вздохнула. Мне просто было лень вспоминать его полное имя, которое, как у всех халифатцев, было трехэтажным. Да и то, что кто-то будет звать меня по имени, меня не коробило — не «Аришкой» же звали.

— В местах, откуда я родом, обращение по имени не является сколько-нибудь значимым делом. Это не означает близости. Но, если вам это неприятно, я могу называть вас иначе.

— Удивлен, что вы не смутились, — он откинулся назад, по-хамски раздвинув колени и разложив руки на спинке горизонтально на всю ширину дивана.

Я промолчала, внимательно наблюдая за ним. Что это? Наглость, хамство или попытка провокации?

— Обычно женщины, даже если нарушают социальные нормы по не знанию, смущаются, если им на это указать. Например, имперки, гостящие в Халифате, всегда смущаются, если сказать им, что женщине неприлично появляться в общественном месте с непокрытой головой.