Русалка на суше

«Все же провокация», — поняла я.

— Если бы мне было какое-то дело до приличий, слуги не пустили бы вас в мой дом, — я подъехала ближе за пустое место, оставленное за столом. Сперва хотела выпить чаю, но потом остереглась — гость какое-то время оставался с продуктами один на один, а яды я различать не умею. Подумав, взяла чистую чашку и налила в нее магией воды из одной из своих фляг, сперва ею же и сполоснув. На всякий случай. Отпила. — Я думала, мы сегодня сможем поговорить откровенно и закрыть все вопросы.

— Еще одна странность, — заметил он. — Обычно женщины любят оставлять главный разговор на потом, потратить время на разные приличия.

Я усмехнулась, вспомнив, насколько общение между купцами в халифате было подвержено традициям и условностям.

— Вы пришли говорить со мной о разных женщинах? — приподняла бровь.

— А вы ревнуете? — он подался вперед с любопытством.

Я усмехнулась шире. Еще одна проверка. Как глупо.

— Я надеялась, что вы получили мое послание и пришли его обсудить, — перевела тему.

— Вы имеете в виду того слугу? — он вновь откинулся назад, глядя на меня через пар над своей чашкой. Разве его чай еще не успел остыть? Мне кажется, мы тут уже целую вечность. — Вряд ли он в силах передать мне какое-то послание…

— Молчание может быть красноречивее всяких слов, — пожала я плечами.

— Особенно если оно приправлено потоками крови, текущей прямо изо рта, — ухмыльнулся Кирим хищно. — Простите, но я так глуп, что так и не понял, что же это послание означает.

— Что вам пора домой, конечно. Надеюсь, что ваши маги справятся с зимними штормами.

— Мы с удовольствием отправимся в обратный путь, как только вы согласитесь стать моей женой. К сожалению, Лаум так и не смог сказать, к кому мне следует обратиться за разрешением на брак и кому заплатить калым.

— Я и сама вам отвечу — нет, я не буду вашей женой. Надеюсь, вопрос закрыт. Удачного обратного пути.

— А ваши родители? — он игнорировал мои слова напрочь, ни одна мышца не дрогнула, в эмоциях ни малейших перемен.

— Я сирота, — соврала спокойно, хотя ведь действительно в этом мире у меня нет никого.

— Опекун?

— Мне он не требуется.

— Как же? У любой женщины должен быть опекун! Вы специально скрываете его, поэтому и лишили Лаума способности говорить? — он подался вперед.

Я усмехнулась. Надо же, какие страсти.

— По законам Империи мне опекун не требуется, я получила патент и имею достаточно средств для жизни.

Он поморщился досадливо, откинулся назад на диване, а я запоздало сообразила, что в тот первый день, когда мы заказывали мне коляску, Лаума с собой не брали. То есть он так и не узнал про патент? Или просто не успел рассказать. Все возможно.

— Мои маги так и не поняли, что такое вы сотворили с несчастным слугой, — заметил Кирим.

— Прокляла, — ответила спокойно.

Вот здесь эмоции у мужчины полыхнули странной помесью: страха, интереса и жадности.

— Это заразно? Он приносит неудачу? Может, его лучше убить?

— Это незаразно, — я поморщилось. — Он сможет жить спокойно, если будет соблюдать положенные условия: не рассказывать ничего обо мне и не пытаться приблизиться.

Думаю, ему нужно уехать в Халифат и забыть обо мне.

— Вы очень милосердны к предателям, — усмехнулся Кирим, — как все женщины.

— Идущая ртом кровь — это милосердно? Забавно, — усмехнулась я.

— Значит, мне придется выгнать его из дома, когда мы поженимся. Или вы сможете снять с него это проклятье?

— Мы этого никогда не узнаем, потому что не поженимся, — этот разговор начал меня утомлять.

— Знаете, когда отец велел мне ехать сюда, я не мог ослушаться его повеления, но был преисполнен сомнений. Мне не хотелось жениться на строптивой женщине, которая оскорбила отца, да к тому же больной. Но после всего произошедшего, я изменил свое мнение. Вы довольно красивы, хоть внешность у вас и своеобразная. А сила ваша и странные способности… вы сможете научить этому меня или моих магов? Они заинтригованы.

Я нахмурилась. Этого еще не хватало.

— Это тайное знание моей родины.

— И все же все тайное когда-нибудь может стать явным…

Как случилось с теми же узами между орками, и они превратились в ошейники? Нет уж.

— Каждый, владеющий силой наложения клятв, связан такой же клятвой. Если я скажу хоть слово непосвященному, то умру, — придумала отмазку.

В эмоциях Кирима появилась досада.

— Но вы можете сами накладывать такие… проклятья.

— Только на предателя, предавшего меня лично. Луна и Океан взвешивают его душу и душу проклинающего и, если я права, предатель получит расплату. Если же нет… — я вздохнула многозначительно.

— Вы рисковали жизнью? Но зачем, если можно было его просто убить?

Я пожала плечами, кажется, лишний раз подтвердив его тезис о том, что женщины слишком милосердны. Ладно, пусть.

— Знаете, вы очень интересная женщина. Мне еще сильнее хочется сделать вас своей.

— И вас не смущает моя инвалидность?

— У меня прекрасные лекари.

— Это неизлечимо, — качнула я головой.

Он усмехнулся неверяще. Ну, ладно.

— Что ж, в любом случае я уже вам отказала. Своего решения я не изменю.

Он смотрел на меня, как на золотую цацку, которую хочет купить, будто приценивался, и усмехался довольно, зная, что она ему по карману.

— Я мог бы вас заставить.

— Сомневаюсь, — усмехнулась я.

— О, я уверен.

— И вы не боитесь проклятья? Опыт вашего отца и брата вас не заставил задуматься?

— Брата? — он на миг растерялся, а потом сообразил, — а, вы про этого байстрюка? Да мало ли отец их настрогал, сын шлюхи ничего не значит. А проклятий я не боюсь, уверен Боги всегда будут на моей стороне. Я не предлагаю вам ничего аморального.

Непробиваемый человек.

— Вы хотите жить под одной крышей с женщиной, вечно ожидая от нее удара? Вечно боясь, что однажды, усыпив вашу бдительность она достанет нож и ударит? Или даже не так, просто положит ладонь вам на грудь однажды, — я вытянула вперед руку, — и кровь ваших жилах перестанет течь. И никто никогда не узнает, от чего вы умерли.

Глаза его вспыхнули азартом.

— Вы очень сильная женщина, — заметил он с прищуром. — Я мог бы сделать вас своей женой.

Я отрицательно качнула головой.