Русалка

– Ладно, Никит. Я с тобой. Куда угодно.
– Я теснее прижалась к нему.

– Ты же меня тоже любишь, да?

Я подняла голову и посмотрела на него.

– Ну... конечно. Наверное.

Он наклонился к моим губам, я прикрыла глаза, подчиняясь. А сама все думала: "Как же это понять?"

Через пару часов мы прибыли на станцию, в небольшой городок с названием Пушкин. Здесь нам предстояло пересесть на автобус до Дежневки. Он ходил всего два раза в день и, к счастью, как раз отправлялся после прибытия нашего поезда.

– Дежневка - конечная станция, - сказал мне Кит, когда мы заняли свои места.
– Настоящая жопа мира, я смотрел на карте. А мать живет еще дальше. У нее должна быть машина, пешком там не добраться.

– Что же это за гостиница, до которой никак не доехать?

– Не знаю. Я сейчас не понимаю, почему она владела гостиницей. Когда я мелкий был, еще ж советские времена были. Тогда вроде нельзя было такой бизнес мутить. Может она была просто администратором. Там все так странно, сама увидишь. Я когда приехал в город, как в другой мир попал.

Минут сорок мы ехали по грунтовой дороге. Степь сменилась редколесьем, потом снова степь.

– Как будто мы в другой стране.
– Вырвалось у меня.
– Все так необычно!

Кит промолчал. Он становился все более угрюмым, и теперь даже не скрывал этого. Я задремала у него на плече, пообещав себе, что буду защищать моего рыцаря от его странной мамаши. Он может не беспокоиться, он просто еще не знает, на что я способна.

Я проснулась в ту же секунду, когда автобус затормозил. Мы с Китом были одни, остальные пассажиры, видимо, сошли на предыдущих остановках. Я выглянула в окно. Одноэтажное обшарпанное здание с надписью "Автостанция поселка Дежневка". На лавке у входа в здание сидит очень старая бабка с козой. Неужели это его мать?

Кит берет сумку с нашими вещами, и выходит первым. Я следом. Он даже забывает подать мне руку. Смотрит куда-то в сторону, не на бабку с козой. Там куда он смотрит, стоит женщина лет пятидесяти с тонким каким-то острым лицом. Кит находит мою руку, сжимает ее и произносит упавшим голосом:

– Мама...

Женщина уверенным шагом подходит к нам, улыбается тонкими губами, жадно разглядывает Кита, а потом порывисто его обнимает.

– Никитушка, родной. Вырос-то как! Я б и не узнала. Только глаза твои.

Кит не отпускает мою руку.

– Уж не чаяла тебя увидеть, думала, обиделся на мать. Не приехал ни разу! Эх ты... Ну, как доехали?
– Она отпускает его.
– Это жена твоя?

– Моя девушка, - бормочет Кит рассеянно.
– Катя.

– Здравствуй, Катюша! А я Клара Павловна, можете просто Кларой называть.
– Радушно улыбнулась женщина и так, как и Кита, обняла меня. Какая неприятная женщина! Что-то в ней было фальшивое, искусственное. Я иначе представляла себе встречу матери с сыном, которого она не видела столько лет.

Мы обменялись какими-то дежурными фразами. Автобус позади нас закрыл двери и отъехал. Я почувствовала острое сожаление от того, что мы не запрыгнули в него в последний момент. Прочь, прочь от этой женщины, от этого серого унылого мира!

– Ладно, пойдёмте, пойдёмте, дождик обещали сегодня ближе к ночи. Видите, ветер поднимается уже.
– Заторопилась женщина.
– Машина тут, за станцией.

Она обняла Кита за талию своей тонкой длинной рукой, потащила нас за собой. Кит не раз говорил, что ему нравятся пышные женщины, а не тростиночки типа меня. Я думала, он просто старается меня задеть этими дурацкими шутками, но теперь, увидев его костлявую мать, я стала понимать, почему ему не нравятся худые женщины. Ему просто до отвращения противна его мать. Я чувствовала это в каждом его жесте, в каждом взгляде. И в том, с каким отчаянием он, такой сильный и большой, цеплялся за мою руку. Я пообещала себе с сегодняшнего дня есть побольше. Чтобы стать толстой и пышной, как ему нравится. А еще я пообещала себе, что как только мы останемся наедине, я обниму его так крепко, как смогу. И буду целовать бесконечно, пока он не успокоится. Не ради секса, а просто, ну... чтобы ему не было страшно. Какой бы гадкой ни была эта ведьма, я не позволю его обидеть снова.

Машина была очень-очень старой, но чисто вымытой. Я так и не смогла понять что это за машина, никаких эмблем сзади, по которым я обычно узнавала марку - не было. Не было даже номеров! За рулем сидел пожилой мужчина, смуглый или загоревший, или национальность у него такая. Жилистый, весь будто высушенный солнцем и ветрами. Увидев меня, он улыбнулся белоснежной, почти голливудской улыбкой. Надо же! Какие изумительные зубы в его возрасте! Я не удержалась и улыбнулась в ответ. Мы сели в машину. Мать Кита впереди, а мы сзади. Я бросила взгляд на пустую станцию. Ну и странное место! Просто окраина мира! Как жутко... Кит, будто почувствовав мое смятение, слегка пожал мне руку. Наши с ним руки как провода. По ним мы обмениваемся мыслями.

Клара Павловна представила нам водителя. Его звали Марк. Он числился работником в гостинице Клары, насколько я поняла из дальнейшего разговора. Кит помнил его, даже немного повеселел и расслабился, когда они друг другу пожали руки. Клара ехала молча, а Кит со стариком перебрасывались шуточками и какими-то им одним знакомыми прибаутками. Мы ехали какое-то время по узкой грунтовой дороге, тянущейся сквозь невысокий редкий лес. Клара принялась жаловаться на то, что клиентов стало совсем мало, и ей едва удается сводить концы с концами. Кит посоветовал ей дать рекламу в интернете, с фотографиями и какой-нибудь хорошей историей, но Клара отмахнулась, сказав: - "Какой еще интернет, ты что!"

Дорога серпантином потянулась в гору. Кит говорил мне, что мать держит гостиницу на берегу моря, но забыл упомянуть, что это гора! Я с изумлением смотрела, как дорога все ползет, и ползет вверх. И нет ей конца. За каждым поворотом новый виток. Клара сказала, что на этой дороге ее всегда укачивает, открыла окно и стала шумно дышать, выставив голову наружу.

Наконец дорога стала более пологой, и мы выехали на плато. Огромная равнина, до самого горизонта! Если бы не эта дорога вверх, я бы не поверила, что мы на горе. От огромного пустого пространства, покрытого серовато-зеленым ковром ковыля, у меня захватило дух. Машина разогналась и понеслась по этому покрывалу, безо всякой дороги!

– Давай передохнем, Марк, мне нехорошо что-то после подъема. Останови-ка у обрыва.
– Попросила Клара.

Машина остановилась. Мы вышли и поднялись на небольшое возвышение. И здесь... я едва не завизжала от изумления! Под нами простиралось бесконечное пространство воды, до самого горизонта! Я зажмурилась, не в силах поверить своим глазам. Море! Свинцовое, немного тревожное, будто застывшее в ожидании, когда с небес прольется ливень, оно все равно было прекрасным! И опасным. И таким... таким нереальным!

Под обрывом внизу виднелось еще одно небольшое плато, типа террасы. На нижнем плато я увидела какие-то белые развалины у самого обрыва. Сразу было сложно понять, что это. Просто два больших широких столба, которые могли бы быть домами, если бы в них были окна или двери. Возможно, это полуразрушенные маяки? Между ними кое-где просматривались осыпавшиеся стены.

– Я никогда такого не видела!
– Вырвалось у меня.

– И не увидишь.
– Оборвала меня Клара.
– В смысле - не увидишь это нашим.
– Поправилась она и, повернувшись к Киту, добавила: - Ник, я вынуждена была это продать, это уже не наше.