Русалки белого озера
Шрифт:
– Глупости! – рявкнул священник. – И ты туда же! Никакой это не домовой, а настоящий человек, из плоти и крови, и к тому же женщина! Знать бы только, куда она подевалась и кто она вообще такая…
В этот момент Анна заметила во дворе движение – сам же двор разительно отличался от того, который ей был знаком в двадцать первом веке. Вместо сада – луг, вместо ворот – лес. А вдали виднеется деревушка.
А потом в комнату кто-то влетел и доложил:
– Ваше сиятельство, домового поймали! Прямо на болоте! Сюда волокут!
Князь, посмотрев на священника с превосходством, промолвил:
– Ну
Потом приказал приволочь домового на конюшню.
– Странный выбор, ведь кони, кажется, боятся всей этой болотной нечисти! – заявил несколько сбитый с толку священник, а князь, топнув ногой, заявил, выказывая в себе тирана:
– Надо плетью к нему как следует приложиться, так он нам все про ад и расскажет! Домовой, не домовой, но нет ничего лучше кожаной плеточки-семихвосточки, вымоченной в уксусе! Живо приготовить! Ну что, пойдешь со мной домового допрашивать или тут останешься? Эх ты, человек божий!
Князь степенно удалился, а священник на несколько мгновений задержался. Он поднял шпагу, положил ее на софу и сказал:
– Ну что же, если домового поймали, то это только к лучшему. Надо пойти посмотреть, что это за создание такое…
Он ретировался, Анна же сползла с подоконника. Она прислушалась к возбужденным голосам и подумала о том, что, наверное, какого-нибудь несчастного беглого крепостного приняли за домового.
Она выглянула в коридор – там никого не было. Наверняка все отправились на конюшню наблюдать за тем, как князь собственноручно будет пороть домового. Анна осторожно скользнула по коридору и вдруг услышала голоса. Кто-то поднимался по лестнице.
Девушка быстро толкнула дверь первой попавшейся комнаты и оказалась в будуаре. Ей повезло, что хозяйки на месте не было. Анна скользнула в туалетную комнату и присела перед трельяжем.
Первым делом она привела в порядок лицо и волосы, очистив их от сажи и пепла. А затем попробовала влезть в одно из платьев, что висели рядом. Хозяйка будуара была ниже ее и полнее. Поэтому пришлось ограничиться шлафроком. На голову Анна натянула чепец с лентами.
Ни дать ни взять Графиня из «Пиковой дамы». Однако лица не видно, и она могла вполне сойти за приживалку или пожилую родственницу, коих во дворце, как она предполагала, было большое количество.
Она покинула туалетную комнату и снова оказалась в будуаре. Тут ей в глаза бросился изящный секретер, на котором стояла чернильница и лежала стопка писчей бумаги. В голове Анны мелькнула странная мысль, она быстро присела на кресло, обмакнула перо в чернила и вывела на первом листе:
«Отойти влево…»
Вышло коряво, ибо писать пером было непривычно, Анна посадила большую жирную кляксу. Тогда она попробовала еще, и на этот раз вышло лучше.
«Отойти влево, повернуться, шагнуть вправо и упасть вниз».
Взяв в руку лист, она выскользнула из будуара и вернулась в Малую Курительную комнату. Там она привела в движение скрытый механизм часов со слоном и магараджей, а когда из мраморного основания выскочил ящичек, положила в него листок. Анна закрыла тайник и перевела дух.
Вот и свершилось то, что должно свершиться! Она
оставила указание самой себе. Указание, которое она найдет двести с лишним лет спустя.Слыша дикие крики, причитания и плач, она подошла к окну, осторожно выглянула в него и заметила кучу дворовых, которые волокли кого-то ко дворцу. Анна присмотрелась – и ахнула.
Никакой это был не домовой! И вообще не представитель адского племени. Это был испуганный до смерти, грязный, всклокоченный, облаченный в тренировочный костюм и бейсболку подросток. И лицо его было ей знакомо. Она видела его в день приезда в «Чертяково».
Это был Павел Сундуков.
Значит, вот чем объяснялось его бесследное исчезновение! Когда на Пашку и его друга Кольку напал Чертяковский монстр, то один из ребят дал деру. А другой каким-то образом, видимо, подстегиваемый любопытством, пролез в хронодыру. И угодил в 1799 год!
Анне стало жаль подростка до слез. Что эти изверги сейчас с ним сделают? Князь хотел сечь его плеткой-семихвосткой, вымоченной в уксусе. Кошмар, да и только! Она не могла этого допустить!
Стоило ей подумать о хронодыре, как комнату озарило знакомое свечение. Резко обернувшись, Анна заметила мерцающее веретено в камине. Портал открылся, словно приглашая ее покинуть восемнадцатый век и вернуться обратно в век двадцать первый, ведь миссию она свою выполнила – написала записку, которую надлежало найти ей же самой двести с лишком лет спустя.
Вот оно, ее избавление и спасение! Следовало сделать всего лишь один шаг, и все останется в прошлом. В самом что ни на есть прямом смысле.
Но в прошлом тогда останется и Павел Сундуков, этот безалаберный и безответственный типчик, который умудрился пробраться в восемнадцатый век! Не может же она, в самом деле, бросить его?
Или может?
Времени на раздумья не оставалось, но Анне и так было понятно – конечно, не может. Она должна спасти Пашку, вырвать из рук мучителей, которые считают его домовым, и вместе с ним вернуться в будущее, то есть для них – настоящее.
В этот момент щель словно раздвинулась, Анна заметила темное пятно, которое внезапно трансформировалось в человеческую фигуру.
В камине появился Кирилл.
Молодой человек, странно озираясь, дернулся. А потом уставился на Анну, видимо, не сразу ее узнав.
– Аня, это ты? – спросил он сиплым голосом, и потом его взгляд прояснился. – Ну конечно же, это ты! Только почему ты выглядишь так странно?
Он двинулся к ней и схватил за руку.
– Господи, как я рад, что с тобой все в порядке! Ну и, само собой, рад тому, что не попал в мир с динозаврами. Иначе проблем точно не оберешься!
Он потянулся к Анне, чтобы поцеловать ее, но Анна залепила ему звонкую пощечину. Он схватился за щеку и произнес:
– А это-то за что?
– За то, что ты…
Она чуть не сказала: «подверг свою жизнь опасности». Однако эта фраза так и застряла у нее в горле.
– Откуда ты знал, как нужно из коридора попасть сюда? – спросила она Кирилла, а тот ответил:
– Думаешь, я не помню содержания записки? Той самой, которую ты сама написала?
Ну конечно, той самой записки, которую она только что положила в тайник в часах. И которую сама же вынула двести с лишним лет спустя.