Русальная неделя

Карета, показавшаяся из-за перекрестка, разогналась прилично, затормозить кучер едва успел. И тут же собрался было разворачиваться. Логично, в общем-то — ждать от мутной личности, среди ночи вдруг выросшей посреди дороги, одних только пожеланий доброго пути определенно не стоило.

Я был к этому готов. Бросился к карете, схватил лошадь под уздцы. Быстро сказал:

— Я — граф Давыдов. Охотник. Реквизировать карету не собираюсь, мне просто ненадолго нужен транспорт.

Глава 4

Кучер смотрел на меня во все глаза. За поясом у него я заметил кремневый пистолет — к которому парень даже не удосужился потянуться — и на всякий случай вытащил. А то мало ли. Выстрелит ещё, не дай бог попадет куда-нибудь.

Собирался распахнуть дверцу кареты — когда та вдруг распахнулась сама.

— Господин Давыдов! — ахнули из кареты. — Владимир Всеволодович! Ах, какая радость!

Я, прижав пистолет к груди, церемонно поклонился.

— Счастлив приветствовать, любезная Катерина Матвеевна. Могу узнать, куда вас несёт нелёгкая в час, когда порядочные барышни досматривают десятый сон?

— Я возвращаюсь с бала, — пролепетала Катерина Матвеевна. — От господина Дубовицкого. Я так надеялась встретить там вас! Я слышала о ваших подвигах и о том, что вы время от времени появляетесь в Поречье.

— Увы. На бал меня не приглашали. Я в Поречье по иной причине.

— Да-да! Мне рассказали о смерти господина Урюпина. Это так прискорбно…

— Да ужас просто. Катерина Матвеевна, тут такая тема. Нам бы с товарищем до постоялого двора добраться…

— О, разумеется! Моя карета в полном вашем распоряжении!

Через пять минут мы катились по ночному городу дальше.

Я сидел напротив Катерины Матвеевны, Захар — рядом со мной. Я прислонил его к стенке кареты.

— Что случилось с этим юношей? Он ранен?

— Да боже упаси. Всего лишь птичья болезнь.

— Птичья болезнь? — Катерина Матвеевна захлопала глазами.

— Перепил, — пояснил я.

Не рассказывать же про упыря. Напугается ещё. А то и из кареты высадит. Отношения-то у нас пока — на начальном этапе. Даже в конфетно-букетный период ещё не перешли. Хотя Катерина Матвеевна, кажется, совершенно не против.

— Я столько думала о вас, Владимир Всеволодович, — сказала она, восторженно глядя мне в глаза. — Вы самый необычный мужчина из всех, что встречались на моём пути!

Дальше разговаривать было, в общем-то, не о чем. Я и не стал. Обхватил Катерину Матвеевну за талию, придвинул поближе к себе и поцеловал.

Целоваться в карете, трясущейся на булыжной мостовой, когда девушка сидит напротив тебя — занятие для упоротых мазохистов. Сродни «на коньках, в гамаке и стоя». Никому не порекомендую. Я собирался пересесть к Катерине Матвеевне, когда что-то пошло не так.

А конкретнее — мне в шею вонзились клыки. Сразу в двух местах. Ещё конкретнее — меня укусил Захар. Чёрт его знает, когда успел очухаться и осознать себя упырём.

— Ты охренел?! — рявкнул я.

Зарядил с разворота Захару в челюсть. Его отшвырнуло к стенке кареты. А я поспешно активировал Противоядие. Не хватало ещё в упыря превратиться. Почему во время охоты на упыря не использовал амулет противоядия сам Захар, сейчас спрашивать было точно бесполезно. На какое-то время моего Знака хватило, упырская сущность проснулась в Захаре не сразу. Но проснулась. И для того, чтобы это ликвидировать, нужен Знак посильнее моего.

Удара головой о стену Захар, похоже, даже не заметил. Глаза смотрели на меня, явно выбирая подходящий момент для нового броска. Хорошо хоть, сил в нём, свежепроснувшемся — хрен да маленько. Ни о каких перемещениях на сверхсветовой скорости речь пока не идёт. Всё, что может — тянуться к потенциальной добыче. Хотя тянуться может долго.

И что с ним делать, спрашивается? Не убивать же.

Я быстрым движением пересел на скамью Катерины Матвеевны. Придвинул девушку вплотную к себе и скастовал Защитный круг.

Вовремя — Захар снова бросился на меня. Ударившись о невидимую преграду, жалобно заскулил. Добыча — вот она, на расстоянии одного укуса. А не добудешь. Обидно, понимаю.

— Что происходит? — пролепетала Катерина Матвеевна.

Её прелестное личико отражало сложную гамму чувств. И страх перед кидающимся на нас Захаром, и удовольствие от того, что оказалась так близко ко мне. Чего больше — она, кажется, сама ещё не определилась.

— Да, видать, водка попалась палёная. Повреждение нервно-мозговых центров. Немотивированная агрессия.

Захар, словно решив подтвердить мои слова, оскалил зубы и снова бросился на нас. Впечатался рожей в невидимую стену и заскулил.

— Да чтоб ты ногами бежал так резво! — выругался я. — Небось, как домой тебя тащить, так жмура изображаешь. И как на людей кидаться, так откуда что взялось.

— А почему он не может нас достать? — заинтересовалась Катерина Матвеевна.

— Силовое поле. Структурно организованная энергия.

— Что-что?

— Колдовство. Я же охотник.

— Ах. — Катерина Матвеевна зарделась и прижалась ко мне ещё теснее. — Право, Владимир Всеволодович. Это так завораживающе…

Она подняла на меня свои очаровательные глазки. Трепетно дрогнули губы.

Вот это девушка, вот это я понимаю! Тут на расстоянии вытянутой руки свежеочухавшийся упырь беснуется — а ей «завораживающе». Не зря она мне с первого взгляда понравилась.

Знакомство наше явно было готово продолжаться дальше, но тут карета остановилась. Приехали.

Я, изловчившись, заломил Захару руки назад. Выбрался из кареты. Сказал кучеру:

— У меня в мешке — верёвка. Свяжи его. И ещё… — Я оглядел себя и кучера. Перевёл взгляд на Катерину Матвеевну. — Катерина Матвеевна! Не одолжите мне ваш прелестный поясок?

Пышное голубое платье Катерины Матвеевны было перехвачено в поясе широким синим кушаком. На нём посверкивали какие-то камушки.

— Да, конечно, — пробормотала Катерина Матвеевна.

Развязала пояс.

Кучер, обалдело хлопая глазами на человека, неподвижное тело которого самолично помогал затаскивать в карету, связал Захару руки за спиной. Делать это он определенно умел лучше, чем обращаться с оружием. Я взял у Катерины Матвеевны пояс. Перетянул Захару рот — так, что челюсть у него больше не шевелилась.