Русофобия: антироссийское лобби в США

Программа лобби

Лобби стремилось чинить препятствия американо-российскому сотрудничеству, ложно интерпретируя намерения России и принижая ее военные возможности. Одну группу составили традиционные защитники НАТО, отстаивающие идею укрепления союза без России. Представители американского истеблишмента вроде Збигнева Бжезинского и Генри Киссинджера настаивали на сохранении евро-атлантической сущности НАТО и узком определении этой сущности, исключающем Россию¹⁰. Американские сторонники восточноевропейского национализма настаивали на изоляции России, указывая на культурную предрасположенность ее к империализму. Такие взгляды хорошо дополняли убеждения консерваторов вроде колумниста газеты The Washington Post Джорджа Уилла и бывшего помощника министра обороны Питера Родмена, утверждавших, что экспансионизм у «русских заложен в ДНК» и что «единственная потенциальная проблема, с которой сталкивается великая держава в Центральной Европе, — растущая тень российской силы»¹¹. Наконец, либералы видели будущее НАТО как будущее сообщества демократий, и это представление тоже способствовало изоляции России с ее предположительно «автократичными» институтами¹².

По вопросу ядерной безопасности «традиционалисты» выступали за продолжение политики устрашения в отношении России. Убежденные в том, что Россия не готова стать стратегическим партнером США, они отдавали предпочтение постепенному сокращению ядерных потенциалов, которое было известным фирменным знаком американо-российских отношений в прошлом. В другую группу вошли «ревизионисты», которые рассматривали НАТО преимущественно как инструмент продвижения глобальной гегемонии США. «Ревизионисты» демонстрировали неоконсервативные или гегемонистские убеждения, выражаемые такими организациями, как «Проект нового американского столетия». В основе их убеждений были продвигаемые Чарльзом Краутхаммером концепции американского «момента однополярности» и бескомпромиссной «демонстрации воли». Вскоре стало очевидным, что эти убеждения разделяют Дик Чейни, Дональд Рамсфельд, Ричард Перл, Пол Вулфовиц и другие члены администрации Буша. По сравнению с «традиционалистами» «ревизионисты» критиковали не только Россию, но и тех, кто мог выступить против гегемонии Америки в мире. Критиками односторонней политики США, как в НАТО, так и вне ее, пренебрегали как в лучшем случае людьми старомодными, а в худшем — враждебно настроенными. Ревизионисты считали Европу и НАТО ценными лишь постольку, поскольку те были готовы поддерживать планы США¹³. Например, когда Франция и Германия выступили против войны в Ираке, министр обороны Рамсфельд внес в дискуссию концепцию «новой Европы». Смысл этой концепции заключался в разделении союзников на «настоящих» и тех, кто готов разделять внешнюю политику США в той мере, в которой это соответствует их собственным прагматическим соображениям¹⁴. По мнению этой группы, расширение НАТО было также способом ограничить влияние «старой» Европы в этом союзе.

«Ревизионисты» в отличие от «традиционалистов» не считали США связанными обязательствами по Договору о нераспространении ядерного оружия, предписывающему официальным ядерным державам заниматься сокращением ядерных вооружений. Так, в обзоре оборонной политики США, опубликованном в 2000 году Проектом нового американского столетия, утверждалось, что сокращение ядерного потенциала США, вероятно, несет угрозы самим США. Авторы обзора высказывались за увеличение роли ядерных сил США, которые должны были превзойти уровень, необходимый для обеспечения ядерного устрашения¹⁵. «Ревизионисты» из Проекта нового американского столетия и других организаций, объединявших военных-«ястребов», таких как Центр политики безопасности и Комиссии по президентским дебатам, открыто выступали в защиту выхода из Договора по ПРО, создания потенциала первого ядерного удара и установления контроля над космическим и киберпространствами¹⁶. Эти действия были прямым продолжением проводимой во время «холодной войны» политики отбрасывания коммунизма, установления военного превосходства США в мире и отказа от всех форм контроля над вооружениями. Не чувствуя более ограничений со стороны Советского Союза, «ястребы» получили наконец возможность достичь всего, о чем они так долго мечтали.

И «традиционалисты», и «ревизионисты» рассматривали Россию как потенциальную угрозу безопасности США, а не как партнера. Впрочем, сильное влияние на проводимую администрацией Буша политику безопасности могли оказывать преимущественно представители второй группы, отчасти потому, что их взгляды вступили в резонанс со взглядами заместителя министра обороны Пола Вулфовица и советника Пентагона Ричарда Перла. Что еще важнее, взгляды ревизионистов совпадали со взглядами высокопоставленных политиков вроде министра обороны Дональда Рамсфельда, вице-президента Дика Чейни и советника по национальной безопасности Кондолизы Райс¹⁷. Высокое положение названных лиц обеспечило сплочение антироссийских групп и облегчило продвижение их взглядов в СМИ.

2. Подготовка к новой волне расширения НАТО

С момента принятия решения о расширении НАТО должностные лица США пытались убедить Кремль в том, что их намерения не представляют угрозы для России, но на практике мало учитывали озабоченность Кремля. Россия не могла понять причин и обоснований расширения НАТО после окончания «холодной войны». Усиление террористической угрозы после 11 сентября 2001 года в Москве рассматривали как еще один показатель того, что НАТО как институт обеспечения безопасности становится все более архаичной организацией. Тем временем НАТО продолжает двигаться на восток, включая все больше и больше государств Восточной и Центральной Европы. Несмотря на провозглашенный новый дух партнерства с Россией, США поддерживали предоставление членства в НАТО Румынии, Болгарии и трем государствам Балтии. В марте 2002 года заместитель государственного секретаря Ричард Армитидж одобрил идею приема в НАТО новых членов на саммите в Брюсселе. После завершения процесса в 2004 году США проявили такой же энтузиазм по поводу приема в военный союз бывших советских республик — Азербайджана, Грузии и Украины. В апреле 2008 года на саммите НАТО в Бухаресте Кондолиза Райс и Джордж Буш при поддержке Польши и Чешской Республики выступили за План действий по расширению членства для Грузии и Украины, сделав это, несмотря на сопротивление этому со стороны Франции и Германии¹⁸.

Помимо отказа остановить две волны расширения НАТО, США предприняли шаги, воспринятые в Москве как свидетельства стремления к гегемонии, а не к развитию отношений партнерства в области безопасности. В числе этих шагов было принятие администрацией Буша в сентябре 2002 года военной доктрины упреждения и превентивной войны, прекращение действия большинство договоров о нераспространении оружия массового уничтожения и замена этих договоров доктриной «контрраспространения», которой стали описывать все — от ПРО до насильственного демонтажа вооружений или их компонентов¹⁹. В ноябре 2004 года государственный секретарь Колин Пауэлл, бывший главным гласом умеренности в администрации Буша, ушел в отставку, завершив многолетние баталии с Чейни и Рамсфельдом, выступавшими за более гегемонистскую внешнюю политику. В 2007 году США начали открывать новые военные базы в Болгарии и Румынии, отказываясь при этом от ратификации ДОВСЕ, который Россия считала важным для ограничения передвижения войск в Европе и на постсоветском пространстве²⁰. К тому же Вашингтон объявил о планах развертывания элементов ПРО в Польше и Чешской Республике. Более того, несмотря на приглашения Кремля, США не проявляли особого интереса к развитию связей между НАТО и странами — участницами Договора о коллективной безопасности, организации, созданной по инициативе России для укрепления стабильности в Центральной Азии. Наконец, пренебрегая многочисленными предупреждениями Кремля, США и другие страны Запада признали независимость Косово.

Россия и расширение НАТО

В этих условиях декларируемое США стремление развивать американо-российское партнерство в вопросах безопасности вряд ли представлялось Кремлю искренним и серьезным. Многие в Москве истолковали решение Запада расширять НАТО, не принимая в этот союз Россию как угрозу²¹. После состоявшегося в апреле 2008 года саммита НАТО президент Путин заявил: «Мы рассматриваем появление на наших границах мощного военного блока… как прямую угрозу безопасности нашей страны. Утверждения, что этот процесс не направлен против России, недостаточно. Национальная безопасность не основана на обещаниях»²². Реакция общественности на расширение НАТО тоже была подавляюще негативной. Согласно проведенному в марте 2008 года опросу, 74 % россиян ответили, что возможное вступление Украины в НАТО представляет угрозу национальной безопасности Российской Федерации, а к возможному членству Грузии в НАТО такое же отрицательное отношение выразили 77 % опрошенных²³.

Такое восприятие отчасти объясняется ролью НАТО во время «холодной войны», однако оно является также результатом разочарования России во взаимодействии с НАТО после окончания «холодной войны». Несколько важных попыток улучшить отношения России и НАТО привели к созданию в мае 1997 года Постоянного совместного совета и нового Совета Россия — НАТО в мае 2002 года. Впрочем, эти попытки никогда не воплощались во что-то значительное, а учрежденные институты всегда разваливались. Интервенция НАТО в Югославии в 1999 году продемонстрировала несостоятельность Постоянного совместного совета. Новый Совет Россия — НАТО оказался не более состоятелен для совместной оценки угроз безопасности. Москва настаивала на том, что продолжающееся расширение НАТО неприемлемо и ведет к еще большему отторжению России от Запада, однако возглавляемые США страны Запада снова отмахнулись от позиции России, как от параноидальной.

В ответ Кремль предпринял несколько новых мер. В начале 2007 года президент Путин произнес весьма жесткую речь в Мюнхене. В этом выступлении он предупредил, что Россия намеревается проводить более энергичную политику в отношении США. Далее Россия, хотя и продолжила вывод войск из Грузии, объявила мораторий на действие ДОВСЕ, который страны Запада не ратифицировали в течение восьми лет. Сохранив возможность его возобновления, Россия, тем не менее, указала на то, что действия Запада вызывают у нее очень сильное разочарование. Кроме того, Кремль назначил новым послом в НАТО Дмитрия Рогозина, жесткого националиста и антизападника. Наконец, Россия была твердо намерена продемонстрировать, что больше не верит в язык переговоров с Западом по вопросу расширения НАТО и готова предотвратить включение в НАТО таких государств, как Грузия или Украина, всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. После признания независимости Косово и саммита НАТО в Бухаресте Россия укрепила отношения с отделившимися от Грузии территориями, и в мае 2008 года дала понять, что готова начать войну, если ее спровоцирует на это Грузия²⁴. Россия также подала сигналы о том, что готова поддержать сепаратистские настроения на Украине²⁵.

Новая политика самоутверждения России не предполагала полномасштабной конфронтации с НАТО и США. Скорее она была еще одной отчаянной попыткой привлечения внимание запада к интересам России и поощрения развития многостороннего механизма принятия решений в сфере безопасности. Инициируя мораторий на ДОВСЕ, Россия никогда не отрекалась от этого договора, как это сделали США с Договором о ПРО. Россия также указывала на то, что готова помогать бывшим советским республикам в сохранении их территориальной целостности, если эти государства пожелают остаться нейтральными и не вступать в НАТО. В частности, Кремль приложил новые усилия к проведению переговоров о единстве и целостности Молдовы как государства²⁶. Инициируя новые встречи представителей Кишинева и Тирасполя, Россия подавала сигналы другим государствам постсоветского пространства, в частности Грузии, о том, что она готова предложить позитивные стимулы с целью отговорить эти государства от вступления в НАТО.

Лобби усиливает образ российской угрозы

Идеологические доводы

В отличие от администрации Буша лобби не пыталось делать вид, будто рассматривает Россию как партнера по отношениям в сфере безопасности. Поддерживая деятельность администрации по включению государств Восточной Европы и бывших советских республик в НАТО, и «традиционалисты», и «ревизионисты» видели свою задачу в популяризации идеи российской угрозы. Такие «традиционалисты», как бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, продолжали формулировать свои доводы в категориях поддержки «геополитического плюрализма» на постсоветском пространстве и искоренения традиционных для России «имперских инстинктов»²⁷. С точки зрения «традиционалистов», расширение НАТО было критически важным для обеспечения контроля над Евразией с ее огромными ресурсами и возможностями бросить мощные геополитические вызовы американскому господству²⁸. Колумнист газеты The New York Times Уильям Сафир в 90-х годах доказывал, что НАТО надо расширять, пока Россия слаба. «Если мы дождемся, когда медведь восстановит силу и снова обретет аппетит, нам никогда не защитить самые уязвимые страны»²⁹. Десятью годами позднее Сафир сравнивал набирающую силу Россию с гитлеровской Германией и напоминал Западу о том, что «по мере того, как ее роль становится глобальной, НАТО не может забывать о своей первоначальной цели — сдерживании российского медведя»³⁰.