Русофобия: антироссийское лобби в США

Сторонники вестернизации России были уверены, что по всем названным выше причинам резкое падение цен на нефть стало бы благом для России, поскольку оно подтолкнет страну к модернизации и демократизации¹¹⁰. В самой России их мнение малозначимо, а предвыборная платформа «Россия без Путина» не нашла отклика у растущего российского среднего класса, скорее вызвала еще большее его отчуждение¹¹¹. Россияне продемонстрировали сильную поддержку отстаиванию национальных интересов России во внешней политике на мировой арене. Результаты одного из опросов общественного мнения показали, что большинство россиян одобряют подход Путина к энергетическим вопросам. Около 61 % опрошенных считали курс Путина «продуманным и сбалансированным», и только около 40 % считали возможной новую «холодную войну» с Западом, тогда как 48 % считали новую «холодную войну» невозможной¹¹².

В дополнение к СМИ, которые разыгрывали энергетические страхи перед Россией с помощью российских противников Путина, научно-аналитические центры, выражающие господствующие в правящих кругах США взгляды, давали, в сущности, однобокую оценку энергетической политики Кремля. Экспертное сообщество, в общем, разделяло мнение о том, что Россия движется в неверном направлении¹¹³ и эксплуатирует свое энергетическое могущество в целях политической конфронтации с Западом. «Энергетическая угроза» со стороны России сплотила американских либералов и консерваторов в решимости помешать Кремлю применять тактику «запугивания». Те же научно-аналитические центры (а часто и те же люди), которые защищали Ходорковского, теперь обрушивались на энергетическую политику, проводимую Россией в Каспийском регионе. Как и в случае со СМИ, их подход часто был просто развитием и оправданием жестких заявлений Белого дома, а не независимым, непредвзятым анализом. Например, нападки вице-президента Чейни на политику Путина оживили экспертов, критически относящихся к России. «Наконец-то Америка на очень высоком уровне заявила что-то вполне ясное и недвусмысленное», — заметила Дэниэлла Плетка, вице-президент института по внешней и оборонной политике¹¹⁴. Зейно Бэран из Хадсоновского института участвовал в турне вице-президента и выражал поддержку попыткам Чейни противостоять энергетической политике России: «Можете говорить все, что пожелаете, о том, как не участвовать в этих серьезных играх, но Россия и Китай ведут игру, и у США есть риск проигрыша в ней»¹¹⁵. Позиция Чейни в отношении России вдохновила и экспертов, связанных с Советом по международным отношениям и другими организациями¹¹⁶. Однобокая критика политики России на Каспии стала стандартным тезисом других научно-аналитических центров, таких как Фонд Карнеги за международный мир, Центр стратегических и международных исследований, Центр политики безопасности, Фонд «Наследие» и «Проект переходных демократий»¹¹⁷.

Почему Россия так «агрессивна» и так «враждебна Западу»? Многие члены лобби согласны с тем, что агрессивность и враждебность к Западу просто встроены в природу России. Как писал один из западных комментаторов, Россия будет безжалостно применять свою энергетическую мощь потому, что «стремление к статусу и влиянию великой державы встроено в ДНК России»¹¹⁸. Таково же мнение сторонников радикальной вестернизации России, которые, как Борис Березовский, склонны возлагать вину за свои неудачи в осуществлении политических изменений на государство и «рабское мышление русского народа»¹¹⁹.

Таким образом, США мало что могут сделать для сотрудничества с такой страной. У США остается единственный вариант — объединиться с другими странами Запада и разработать стратегию сдерживания агрессора¹²⁰. Такие западные наблюдатели — сторонники жесткой политики в отношении России, как бывший корреспондент журнала The Economist Эдвард Лукас, адвокат Ходорковского Роберт Амстердам и воинствующие противники Путина в России, считают, что Россию надо экономически изолировать и исключить из всех западных институтов¹²¹. Однако даже они понимают, что стратегия изоляции России может и не дать результата. «Наша самая страшная слабость — деньги, — сетовал Лукас. — Во время прежней «холодной войны» ведение бизнеса с Советским Союзом было редкой и крайне сомнительной деятельностью. Теперь банкиры, юристы, консультанты и специалисты по репутации и связям с общественностью (и даже, как говорят шепотом, политики) толпой ломятся получить тридцать сребреников за оказание услуг, даже если тот, кто платит, их презирает. До тех пор пока это не изменится, у нас мало шансов на сопротивление Кремлю, — того меньше шансов на убеждение простых россиян в том, что их коррумпированные, циничные, жестокие и некомпетентные правители — предвестники не триумфа, а катастрофы»¹²².

Как и во время «холодной войны», людям с русофобским мышлением намного удобнее бороться с Россией, чем пытаться интегрировать ее в западный мир.

5. Заключение

В политизации энергетики до степени, позволившей бы изолировать Россию от США или Европы, лобби не преуспело. Попытки убедить президента Буша в необходимости бойкотировать энергетический саммит 2006 года в Санкт-Петербурге не принесли зримых результатов. Еще менее успешными оказались попытки исключить Россию из «Большой восьмерки» или организовать энергетические отношения с Москвой в рамках договора НАТО. Возможностей для сотрудничества в сфере энергетики и инвестиций все еще хватало.

Однако если США и Россия ввязываются в конкуренцию, при которой выигрыш одной стороны равен проигрышу другой, как, например, происходит при борьбе за ресурсы России и Каспийского региона, многие возможности теряются. С момента многообещающих первых попыток установления партнерства в сфере энергетики сразу же после событий 11 сентября 2001 года от духа сотрудничества осталось немного. Принципы Каспийского трубопроводного консорциума не были распространены на другие проекты робкие попытки совместной эксплуатации уже открытых месторождений и маршрутов транспортировки углеводородов или институционализации американо-российских отношений в сфере энергетики погоды не делали. Лобби сыграло важную роль в переломе и обращении вспять первоначального курса и в возвращении к гегемонистской энергетической политике, проводимой США до событий 11 сентября 2001 года. Во многом этот возврат можно объяснить слабым руководством Буша и энергичным участием вице-президента Чейни, который всегда разделял планы установления господства США в мировой энергетике и, как оказалось, сочувствовал значительной части антироссийской программы лобби.

Миллиарды долларов, потраченные западными компаниями на строительство трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан несмотря на то что этот трубопровод изначально оценивали как экономически нежизнеспособный, — часть убытков, понесенных в результате продолжающейся конкуренции за ресурсы. Поскольку США продолжают убеждать европейские страны инвестировать дополнительные миллиарды в строительство трубопровода «Набукко», важно в полной мере осознать, что и эти инвестиции могут оказаться пустой тратой денег и времени. Участники проекта «Набукко» не имеют собственных запасов энергоносителей, и весь проект зависит от готовности Казахстана и Туркменистана прокачивать объемы своей добычи по новому маршруту. Учитывая сильные связи Казахстана и Туркменистана с Россией и энергичную политику Кремля, направленную на то, чтобы сделать сотрудничество с Россией привлекательным для государств Центральной Азии, маловероятно, что Казахстан и Туркменистан можно убедить дать согласие на транспортировку нефти по газопроводу «Набукко» [8] . Единственное, что известно о транскаспийском трубопроводе, это то, что в случае его завершения строительство обойдется крайне дорого. Пока США и Россия продолжают бороться за ресурсы Каспия, и Казахстан, и Туркменистан строят трубопроводы в Китай и в какой-то момент могут счесть сотрудничество с азиатским гигантом более выгодным и более соответствующим их интересам.

8

В 2013 г. участники проекта «Набукко» отказались от его реализации — прим. ред.

США также потеряли важные контракты еще и потому, что отчужденный Кремль захотел сообщить о своем недовольстве попытками США подорвать влияние России в энергетике региона. Самым известным из таких контрактов был контракт на разработку Штокмановского месторождения природного газа в Баренцевом море (стоимость контракта, за участие в котором с самого начала Chevron и ConocoPhillips вели борьбу с французскими и норвежскими компаниями, составляла 12 млрд долларов). Другим крупным проектом был контракт на закупку «Аэрофлотом» пассажирских самолетов на 3 млрд долларов. Борьба за него развернулась между американской компанией Boeing и европейской компанией Airbus. В обоих случаях американские компании проиграли европейским, и Кремль не скрывал, что такой исход был результатом усиливающихся риторических нападок США на президента Путина. Решение было объявлено менее чем через месяц после резкой антироссийской речи, произнесенной Чейни в Литве¹²³. В российской прессе эту речь обычно сравнивали с речью, произнесенной в 1946 году Уинстоном Черчиллем в Фултоне, в которой британский лидер заявил о том, что Европу разделил «железный занавес»¹²⁴. Бывший президент СССР Михаил Горбачев, сыгравший одну из главных ролей в окончании «холодной войны», назвал речь Чейни «провокацией и вмешательством во внутренние дела России»¹²⁵.

Таким образом, курс США на диверсификацию поставок энергоносителей, оправдывавший жесткую линию установления контроля над энергетикой России и Каспийского региона, дал результат, противоположный желаемому. Вместо получения доступа к разным источникам энергоносителей в Евразии и на Среднем Востоке этот курс подталкивал два региона к созданию энергетического картеля или группировки, направленной против США. Если бы это произошло, цена на нефть могла, по некоторым оценкам, возрасти на 50 % по сравнению с тогдашней¹²⁶. Кроме того, возрастал шанс сближения России с Китаем, и некоторые обозреватели отметили «не только формирование нового нефтегазового картеля вокруг России, но и формирование на Востоке образования, включающего государства-производители и государства — главные потребители. Это образование будет отличаться большей сплоченностью и фактически станет конфедерацией»¹²⁷. По мере того как в России нарастало разочарование энергетической политикой Америки, эту политику начали все более и все острее критиковать те, кто выступал за резкую переориентацию внешних связей с Запада на Азию. Для многих россиян энергетическая политика США наряду с расширением НАТО и развертыванием ПРО в Восточной Европе стала убедительным свидетельством того, что Америка стремится не к чему иному, как к установлению своей гегемонии в мире.

Глава 8 Возможность альтернативного подхода к России

Есть ли у США достаточно уверенности в собственных силах и достаточно оптимизма в отношении своего будущего для того, чтобы вступить в конструктивный диалог с Россией? Или же США испытывают все большие сомнения, вызванные менее чем успешной внешней политикой и уязвленной гордостью? Эти сомнения приводят к тому, что в России видят источник проблем Америки, а не потенциального партнера.

Thomas Graham. Russia in Global Affairs, July-September 2007

1. К лучшему пониманию России

Общие положения

Эта книга — попытка документировать роль, которую играет лобби во внешней политике США. Влиятельные группы, выступавшие за военную гегемонию США и триумф демократии по-американски, а также сторонники восточноевропейского национализма воспользовались политическим вакуумом, которые возник в Вашингтоне после 11 сентября 2001 года и вторжения в Ирак, и «продавили» концепцию ужесточения политики в отношении России. Мобилизовав СМИ и различные политические каналы, лобби представляло Россию как страну с устоявшимся, прочным и становящимся все более опасным режимом. В результате лоббистам удалось убедить ведущих представителей политического класса Америки воспринимать Россию как угрозу. Некоторые влиятельные политики и представители администрации США симпатизировали программе лобби, да и сами не чурались русофобской риторики. Хотя в американо-российских отношениях уже не было характерного для «холодной войны» сдерживания, лобби внесло немалый вклад в отход от наметившегося после событий 11 сентября 2001 года партнерства.