Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.

Для выполнения этого Главнокомандующий приказал в каждой стране, где есть или будут военнослужащие на положении беженцев, приступить к организации их в Союзы, общества, артели и т. п., изыскивая к тому все способы. Только созданием организации возможно будет удержать их от распыления и неизбежного разложения.

Проведение этой меры позволит не только вести точный учет военнослужащих и поддерживать с ними связь, но явится возможность морально руководить ими» [15] . Этим же письмом работа по консолидации военнослужащих в отдельно взятых странах возлагалась на военных агентов.

15

Русская военная эмиграция 20-40-х годов. Т. 1. Кн. 2. С. 17.

23 марта 1921 г. правительство Болгарии приняло ряд постановлений, сильно ограничивающих существование русских частей в Болгарии, главным из которых было требование о полной сдаче русскими частями имеющегося вооружения. В страну прибыл генерал А. П. Кутепов, по информации большевистской разведки, он приказал отклонить требования о сдаче оружия.

В 1921 г. в Белграде был образован Совет объединенных офицерских обществ в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. Существенным отличием офицерских обществ в КСХС было нахождение в составе некоторых из них отделов, располагавшихся в других странах. К концу 1923 г. в совет входили: Общество русских офицеров в КСХС – 225 человек, Общество офицеров Генерального штаба – 318, Общество офицеров-артиллеристов – 290, Общество военных юристов – 33, Общество военных инженеров – 121, Общество офицеров инженерных, железнодорожных и технических войск – 652, Общество бывших воспитанников Николаевской инженерной академии и училища – 306, Общество офицеров Корпуса военных топографов – 88, Общество военных интендантов – 63, Общество гвардейской артиллерии – 55, Общество Георгиевских кавалеров – 150, Общество морских офицеров – 709, Общество пажей – 129, Общество бывших юнкеров Николаевского кавалерийского училища – 51, Общество офицеров Корпуса военно-воздушного флота – 200, Союз полковых объединений гвардейской пехоты и сапер – 190 человек, всего 3580 человек [16] .

16

Волков С. В. Трагедия русского офицерства. М., 1999. С. 272.

30 июня 1921 г. прибывшая в Королевство сербов, хорватов и словенцев Кубанская казачья дивизия начала строительство шоссейной дороги Вранье – Карбевац – Босилеград. Строительство продлилось более четырех лет и было закончено 31 июля 1925 г. [17] Казакам пришлось работать в тяжелейших условиях, вгрызаясь в скалы. Многие из них сложили головы на этой стройке, скончавшись от переутомления, болезней и непосильного труда. Позже сербы назовут эту дорогу «Русский путь».

17

ГАРФ. Ф. Р-7508. Оп. 1. Д. 8. Л. 69 об.

Командование армии видело свою главную задачу в консолидации всех военнослужащих, оказавшихся за пределами России. К 12 февраля 1922 г. штабом Главнокомандующего в рядах армии было учтено 21 331 человек (1802 офицера и 19 529 солдат). Территориально они располагались следующим образом.

В Болгарии находились 1-й армейский корпус (4836 офицеров и 8129 солдат) – 12 965 человек, Донской корпус (1872 офицера и 4328 казаков) – 6200 человек, еще 1829 человек – в рядах различных воинских предприятий и союзов.

В Королевстве СХС в составе различных частей находилось 6276 человек (2656 офицеров и 3620 солдат), еще 3304 человека (829 офицеров и 2475 солдат) – в составе различных артелей.

В Галлиполи оставались технические части общей численностью 1411 человек (763 офицера и 329 солдат).

В районе Константинополя было учтено 1175 человек в составе различных организаций (846 офицеров и 329 солдат) [18] .

На вооружении армии тогда же имелось 30 235 винтовок, 180 пулеметов, 9800 сабель, 1 616 000 патронов, а также автопарк из 36 легковых, 27 грузовых и 13 санитарных автомобилей [19] .

18

Русская военная эмиграция 20—40-х годов. Т. 1. Кн. 2. С. 171—172.

19

Там же. С. 173–174.

Таким образом, части Русской армии хоть и были распылены, но все еще представляли собой грозную силу. Внутреннее положение в нестроевых организациях-союзах несколько отличалось от того, что было в частях.

Для получения точных сведений о числе готовых к борьбе с большевиками лиц регулярно проводились регистрации воинских чинов. Первая из них прошла весной 1922 г. В ходе ее 9300 человек было зарегистрировано в Болгарии, в Берлине (читай – в Германии) – 12 000 человек, в Белграде (читай – КСХС) – 18 000 человек [20] . Регистрация должна была быть закончена к 18 марта 1922 г., но в случае казаков продолжалась еще в апреле.

20

Там же. С. 239.

Наряду с внешнеполитическими демаршами Главнокомандующий продолжал проводить начатую еще в Крыму украинскую политику, считая, что «враг моего врага – друг». Переговоры с украинскими политиками и военными продолжались и в изгнании, что вскоре было замечено и советскими спецслужбами: «Из хорошо осведомленного украинского источника сообщают, что в январе [19]22 г. в Кишиневе было подписано соглашение между представителями генерала Врангеля и Гуленко, представителем Петлюры» [21] . Позже украинцы опровергли заключение этого соглашения.

21

Русская военная эмиграция 20—40-х годов. Т. 1. Кн. 2. С. 222.

Большой интерес в контексте русско-украинского сотрудничества представляет разрешение П. Н. Врангеля на вступление русских в украинские части: «Российскому военному агенту в Румынии. В ответ на Ваш рапорт от 17 февраля 1922 г. Главнокомандующий приказал поставить Вас в известность, что с его стороны, ввиду известных Вам обстоятельств, не встречается препятствий к поступлению русских офицеров, находящихся в Румынии, в части, формируемые Украинским правительством. Начальник отделения Генерального штаба Генерального штаба полковник Подчертков» [22] .

22

Там же. С. 232.

В дальнейшем генерал Врангель постоянно возражал против вступления русских в чужие части и армии [23] , запрещая своим подчиненным участвовать в чужих военных конфликтах, но в украинском вопросе проявил заметную гибкость.

Стоит сказать, что украинские круги тоже пересмотрели свое отношение к Русской армии и стали выступать за установление тесного диалога: «В случае дальнейшей активной борьбы украинского народа за свою независимость является совсем нежелательным иметь еще одного врага. Для того чтобы не сделать ошибки, какую сделала наша дипломатия в 1920 году, когда, несмотря на все требования военных кругов, не было своевременно установлено отношение к армии Врангеля, следствием чего явилась киевская неожиданность…» [24] .

23

ГАРФ Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 19. Л. 218.

24

Русская военная эмиграция 20—40-х годов. Т. 1. Кн. 2. С. 234.

Командование Русской армии продолжало консолидацию военной эмиграции в единый организм. Наиболее трудным было договориться о сотрудничестве с представителями белых армий, сражавшихся на других фронтах и не питавших особого почтения к личности П. Н. Врангеля. Между тем летом 1922 г. командование договорилось о присоединении к армии отрядов генерал-лейтенанта П. В. Глазенапа в Венгрии. Согласно проведенной в июне 1922 г. регистрации, в распоряжении Глазенапа были помощники (генерал-майор Л. А. Бабошко и полковники Малама и Горчаков), 18 штаб-офицеров, 347 обер-офицеров (из них 225 пехотных, 58 кавалерийских, 14 артиллерийских, 8 воздушного флота, 15 инженерных, 27 других специальностей), 2500 солдат (примерно 50 % бывшие военнопленные Русской императорской армии, прочие – чины белых армий). Также в Венгрии находилось около 400 донцов и кубанцев [25] . Около 1500 добровольцев Глазенапа размещались в лагере Фегервари в Будапеште и были хорошо вооружены [26] . Зачисление отрядов Глазенапа было объявлено приказом по армии № 5379 от 28 июля 1922 г.

25

Там же. С. 319.

26

Рутыч Н.Н. Белый фронт генерала Юденича. М., 2002. С. 197.

23 июля 1921 г. в Стамбуле был образован Совет Союзов и Обществ бывших русских воинов, находящихся в Турции. В его состав вошли Союз русских инвалидов – 1531 человек, Общество кавалеров ордена Св. Георгия – 185 человек, Союз офицеров армии и флота – 381 человек, Союз участников 1-го Кубанского похода – 223 человека, Общество офицеров Генерального штаба – 58 человек, Общество офицеров Русского экспедиционного корпуса во Франции и Македонии – 27, Общество офицеров Конной артиллерии – 42, Группа лиц, поддерживающих духовную связь с русскими военными за границей – 874 человека, всего 2430 человек [27] . В связи с отъездом из лагерей русских военных становилось все меньше, падала и активность организаций. Весной 1922 г. в Константинополе существовали Союз инвалидов, Союз Георгиевских кавалеров, Союз помощи казакам под общим руководством генерала от кавалерии Н. Н. Баратова. Все три союза были почти бездеятельны. Еще одна организация – Союз взаимопомощи и объединения бывших русских воинов в Турции под руководством генерал-майора Б. П. Лазарева – в то же время занимал пробольшевистскую позицию, но неясно, было ли это с ведома председателя или нет [28] . Генеральный штаб армии, анализируя существование союзов в Турции, отмечал: «Организованные с этой целью различные воинские союзы не дали того, что на них первоначально возлагалось. Наиболее крупные из них, находящиеся в Константинополе, занялись политическим самоопределением на основе своей полной аполитичности даже в отношении Русской армии…» [29]

27

Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 1999. С. 271.

28

Русская военная эмиграция 20—40-х годов. Т. 1. Кн. 2. С. 188.

29

Там же. С. 177.