Русская православная церковь – последняя крепость исторической России. К столетию возрождения Русского патриаршества

За арестованных и избиваемых русских священников добровольно заступаются епископы-католики: польский и армянский, а униатские епископы во главе с Шептицким, несмотря на просьбы жен и детей, отказывают в защите своим русским галицким священникам.

Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрированные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа. Самые передовые деятели после процесса о государственной измене в Вене приговариваются к смертной казни, и только заступничество испанского короля Альфонса спасает их от виселицы. В отместку за свои удачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало – на деревьях, в хатах, в сараях – вешают всех крестьян, на которых доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими.

Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название. Эти зверства и мучения – с иллюстрациями, документами и точными описаниями – увековечены основанным после войны Талергофским Комитетом во Львове, издавшим их в нескольких томах».

Украинское движение в Галичине под руководством Германии продолжалось и после первой мировой войны. В это время появился для нее новый термин: Западня (Захiдня) Украина, в которой была организована тайная военная организация (УВО), превратившаяся впоследствии в организацию украинских националистов (ОУН).

Жертвоприношение

Приводимы ниже текст – главы из книги блестящего историка Галицкой Руси Василия Ваврика «Терезин и Талергоф» (Львов. 1928 г.). Творческую деятельность автор начал в качестве узника именно концлагеря Талергоф, подпольно выпуская лагерные журналы и листовки с описанием австрийских зверств. После крушения Австрии Ваврик проживал во Львове, принимая активное участие в издании «Телергофских альманахов» – подробных сборников, посвященных русскому геноциду, учиненному австро-венгерской властью. Он также написал немало исследований и монографий о галицко-русском возрождении, его героях и вождях – И. Наумовиче, О. Мончаловском, Д. Маркове и многих других. Квинтэссенцией этих исследований является его уникальная по полноте книга «Краткий очерк истории галицко-русской письменности» (Лувен, 1968) Итак:

«Кровавый террор»

Читателю нужно помнить, что ниже поданное число жертв – это лишь капля в море общенародного мученичества, слез и крови Галицкой Руси. Немцы и мадьяры бесились, как гады, и причину своих отступлений и поражений старались оправдать неблагонадежным поведением и изменой галицко-русского населения. В манифестах и воззваниях обещали военные и административные власти от 50 до 500 крон каждому, кто донесет на русина. На улицах и площадях галицких городов выкрикивали платные агенты: ловите шпионов! давайте их сюда на виселицы!

И жатва крови была чрезмерно обильной!

В деревне Волощине, уезд Бобрка, мадьяры привязали верёвкой к пушке крестьянина Ивана Терлецкого и поволокли его по дороне за собою. Они захлебывались от хохота и радости, как тело русского поселянина билось об острые камни и твердую землю и кровавилось густою кровью. В деревне Буковине того же уезда мадьярские гусары расстреляли без суда и допроса 55-детнего крестьянина Михаила Кота, отца шестерых детей. А какая нечеловеческая и немилосердная месть творилась в селе Цуневе Городоского уезда! Там арестовали австрийские вояки 60 крестьян и 80 женщин с детьми, мужчин отделили от жен и поставили у деревьев. Солдат-румын забрасывал им петлю на шеи и вешал одного за другим. После нескольких минут прочие солдаты снимали тела и еще некоторых живых доканывали штыками. Матери, жены и дети были свидетелями этой дикой расправы. Модно ли передать словами их отчаяние? Нет, на это нет слов и силы! В с. Залужье того же уезда солдаты расстреляли по-зверски 5 крестьян, а в соседнем селе Великополье из 70 арестованных крестьян мадьяры закололи штыками Ивана Одиарника, Семена Бенду, Василия Яцыка, Василия Кметя, Марию Кметь и Павла Чабана, которому раньше переломили руки. И это было им слишком мало! Уходя перед русской армией, они потащили с собой малолетних девушек.

С каждым днем жестокой бойни работа палачей принимала все большие размеры. В с. Кузьмине Добромильского уезда австрийцы вбивали в стены ат железные крюки и вешали на них людей. В один день повесили 30 крестьян.

Вместе с жандармом бушевал в околице выроженец некий Винницкий, ошеломленный «самостийник»…

В Липовецке, Куликове, Сулимове, Батятычах устраивались чисто дьявольские погромы. В числе доносчиков был украинец – учитель Иван Шерстило из Сулимова, который выдал авсрийским жандармам несколько крестьян и священника Саввина Кмицикевича с сыном.

В Каменецком уезде шалела австромальярская лють безгранично, так как это уезд принадлежал к наиболее сознательным кругам Галицкой Руси. В селе Дернове убили австрийцы 85-летнего старика Ивана Наума. В поселке Сапежанке был расстрелян крестьянин Андрей Вусович, которого тело солдаты повесили перед родным домом при рыданиях жены и детей. В местечке Стоянове был убит мещанин Федор Багнюк будто бы за то, что звоном колокола давал знак казакам, а 85-летний старик священник Иван Сохацкий был вовлечён из церкви и подвергнут побоям. Во Львове, наконец, его проколол солдат штыком. Десятки смертных приговоров имеют на своей черной совести два учителя австро-украинской ориентации Роман Пекарский и Лука Краевский. По их доносам суд первой австрийской пехотной бригады приговорил к смерти через повешение 10 крестьян в с. Таданье… И Анастасию Лущукевич, мать четверых детей.

Село Утопоры Коломыйского уезда было залито крестьянской кровью. Жандармы, солдаты и не в меру усердствовавшие австрийские патриоты мостились на неповинных жителях за то, что на фронте австрийская армия терпела поражения. Когда крестьянские хозяйства сгорели дотла, бежавшая толпа гнала крестьян и женщин перед собой и расстреливала их на бегу.

На город Львов как центр культурной жизни Галицкой Руси обратили особое внимание все административные, полицейские и военные власти. В столице Прикарпатского края находились центральные органы всех просветительных и культурных галицко-русских обществ и организаций. Сейчас, после объявления мобилизации австрийской партии, одним махом пера были закрыты все галицко-русские институты, организации, бурсы, приюты, редакции газет, учреждения. Все их имущество было подвержено ограблению и разгрому. К каким бы выкрутасам теперь ни прибегали галицкие украинцы-сепаратисты, что они неповинные в крови своих братьев, но их поступки, почины, дела и все их газеты, во главе с «Дiлом» и «Свободою», обнаруживают иудину измену. На основании подлейших доносов были заполнены все львовские тюрьмы русинами до крайних берегов. В темном углу «Бригидок» шла экзекуция за экзекуцией. На веревках повисли (перечисление десятков имен опускаем. – Ред.) и Андрей Пужак из Мокротина Жолковского уезда. Последнего за то, что под виселицей крикнул: «Да здравствует великая и нераздельная Русь!», палач истязал на эшафоте четверть часа…

Расстрел священников на Лемковской Руси

Западная окраина Галицкой Руси испокон века заселена горским племенем лемков по Бескидам Западных Карпат. Она нашлась под самым тяжелым обухом австро-мадьярского разбоя. Здесь после потери восточной Галичины скопились австрийские «патриоты». От доносчиков кишело. Ввиду того, что этот русский уголок непоколебимо стоял при Руси, то не удивительно, что злоба украинских нетерпимцев всячески стремилась использовать подходящее для себя время, чтобы избавиться от упрямых русинов-лемков. Доносами занимались не только жандармы, сельские писари и войты, но и учителя и даже духовные лица, Вскоре, вследствие доносов пособников Австрии, была подвергнута повальному аресту вся русская лемковская интеллигенция: священники, адвокаты, судьи, педагоги, студенты и даже гимназисты, не говоря о крестьянстве обоих полов. (Далее рассказано о расстреле прорусски настроенных священников по доносам и свидетельствам «украинствующих». Стоит отметить, что 29.08.96 г. Архиерейский Собор Русской православной Церкви за границей причислил к лику святых казненного за веру о. Максима Сандовича).

Талергоф

Самым тяжелым ударом по душе Карпатской Руси был, без сомнения, Талергоф, возникший в первые дни войны 1914 года в песчаной долине у подножия Альп возле Граца, главного города Штирии. Это был лютейший застенок из всех австрийских тюрем в Габсбургской империи.

В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Участок пустого поля в виде длинного четырехугольника в 5 километрах от Абтиссендорфа и железной дороги не годился к пахоте из-за обилия песка, на котором рос только скудный мохор. Под сосновым лесом находились большие жестяные ангары для самолетов, за лесом стоял синий вал альпийских гор.

Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф солдаты грацкого полка 4-го сентября 1914 года. Штыками и прикладами они уложили народ на сырую землю. Голое, чистое поле зашевелилось, как большой муравейник, и от массы серомашных людей всякого возраста и сословия не видно было земли…

За Талергоформ утвердилась раз навсегда кличка немецкой преисподней. И в самом деле, там творились такие события, на какие не была способна людская фантазия, забегающая по ту сторону света в ад грешников.